Краков
Шрифт:
Эпоха барокко переступила порог королевского замка вместе с династией Вазов. Появление этого стиля в замке приписывается главному архитектору Зигмунта III – Джованни Тревано, который после пожара 1595 года переделал ряд комнат «в новом вкусе». Тревано сделал барочные обрамления окон, порталы из коричневого мрамора, украсил полы мраморной мозаикой, а потолки расписными плафонами и лепниной. Особенно хороша здесь мебель работы флорентийских и гданьских мастеров: украшенные резными орнаментами барочные кресла, стулья, шкафы. В королевском кабинете – стол, накрытый ковром (точь-в-точь как на Еавельских портретах так называемой польской школы XVII века), книги, глобус, старинные часы, а все стены увешаны голландскими картинами в характерных черных рамах. Зигмунт III недолюбливал Вавель и не стремился к дальнейшему его украшению.
Последним королем, кого еще живо трогала забота о замке, был Ян III Собесский, немало сделавший для укрепления и сохранения исторической королевской резиденции. Именем Яна Собесского названа одна из угловых башен замка. В залах прилегающего к ней крыла замка ныне разместилась экспозиция «Восток в собраниях Вавеля». Основа коллекции была положена победой Яна Собесского над Турцией под Веной в 1683 году. Об этом напоминают выставленные здесь боевые знамена, бунчуки, ковры, оружие (среди прочего – сабля великого визиря Кара Мустафы),, ковры, шатры турецкой и персидской работы. Постепенно коллекция разрасталась, и сегодня Вавель является обладателем самого большого в Польше и одного из самых обширных в Европе собраний превосходных турецких шатров.
Еще только раз королевский зодчий перестраивал зал королевского замка по королевскому заказу: в XVIII веке Станислав Август Понятовский приказал своему придворному архитектору Доменико Мерлини переделать один из залов. Так возник Серебряный зал с типичным для классицизма рядом колонн. На этом эпоха королей-меценатов, королей-строителей заканчивается.
Сегодняшний Вавель, бывший когда-то «государством в государстве», стал «государством» ученых и туристов. Бесценные сокровища Вавеля, щедрые напластования разных эпох делают этот замок-крепость уникальным музеем, в котором история и искусство Польши, формировавшиеся на стыке двух культур – Востока и Запада, – предстают в непрерывной последовательности. Но Вавель сегодня – это не только музейные труды и туристические будни. Есть у Вавеля и свои праздники. Когда в Сенаторском зале раз в месяц даются торжественные концерты старинной музыки из цикла «Вавельские вечера». Когда в «Дни Кракова» во внутреннем дворике замка устраиваются спектакли. Когда в ночь на Ивана Купала у подножия замка по течению Вислы, по древнему славянскому обычаю, плывут девичьи венки и украшенные разноцветными огнями лодки, а из ноздрей бронзового дракона (работы Бронислава Хромы) вырываются клубы дыма и пламени – чудо пиротехники XX века, напоминающее о чудесах далеких веков. И каждый побывавший на Вавеле, узнав его историю, будни и праздники, уносит с собой немеркнущее воспоминание о нем.
У стен Старого Города
В сегодняшнем Кракове понятие «Старый Город» включает не только ядро средневековой столицы Польши, ограниченное городскими стенами, вернее, Плантами. К Старому Городу сегодня следует отнести и Страдом и Казимеж, которые когда-то были самостоятельными городками.
Страдом возник как посад ремесленников еще во второй половине XIV века. Главная улица этой части нынешнего города, как и давнишнего посада, – Страдомская – является продолжением Гродской улицы, то есть возникла также на месте древнего торгового центра. Некогда Висла, огибающая ныне Вавельский холм, разделялась здесь на три рукава (два были со временем засыпаны). Страдомский мост через один из них как раз и соединял два средневековых города, или, как мы выразились бы сегодня, столицу Краков и город-спутник Казимеж.
Нынешняя застройка Страдома относится преимущественно к XVIII-XIX векам, на что имеются особые причины. К концу XVIII века одновременно с обнищанием города происходит обратный процесс – обогащение духовенства, особенно монастырей. Надо сказать, что город вообще время от времени переживал этапы истинного нашествия монахов самых разнообразных орденов- в конце XVII века Краков даже называли «Северным Римом». К концу следующего столетия в Кракове было уже шестьдесят четыре костела, преимущественно при монастырях, в руках которых в это время сосредоточилась почти треть городских владений. Вся земельная собственность духовенства и шляхты была освобождена от действия системы городского права и от городских налогов. А таких владений в XVIII веке было уже около двадцати, в том числе Страдом, Клепаж и Звежинец, что, разумеется, чрезвычайно сильно отражалось на доходах города. Надо ли удивляться, что горожане усиленно сопротивлялись увеличению числа монастырей – но тщетно. Во второй половине XVIII века строительство жилых домов почти прекратилось, а в городских реестрах домов все чаще стала попадаться краткая, но красноречивая фраза: «Дом пуст».
Естественно поэтому, что единственными крупными и хорошо сохранившимися строениями той эпохи, которые дошли до наших дней, являются костелы, выстроенные в стиле барокко.
Краковское барокко, так же как и краковская готика, имеет свои особые, только ему присущие черты. Его специфика связана в первую очередь с тем, что определило своеобразие польского барокко в целом, – с так называемой сарматской культурой.
В области пластических искусств ее влияние проявилось в сознательной архаизации форм. В архитектуре (и в краковской также) в начале XVII века это получило воплощение в плоскостном декоративизме решения – началась так называемая «эра черного мрамора», который буквально захлестнул все дворцы и храмы Кракова той поры. В скульптуре и живописи сарматская культура сказалась с наибольшей яркостью в портрете, который всегда поражает неожиданным сплетением самых удивительных крайностей: плоскостная трактовка формы сочетается с трезвым, часто безжалостным реализмом передачи правды о модели. К числу наиболее оригинальных работ такого рода, выполненных краковскими мастерами, следует отнести портрет Яна Собесского, созданный придворным живописцем, учеником Иорданса и Пуссена, Яном Третко. И, разумеется, особый интерес вызывают так называемые погребальные (trumienne) портреты. Написанные на медных листах, прикреплявшихся к торцам гроба умершего, они затем переносились на стены монастырского или приходского храма, где совершалось захоронение. Невозможно сегодня представить себе интерьеры кафедрального собора на Вавеле, Мариацкого костела, костелов Анны и Флориана, монастырских костелов капуцинов и реформатов и многих других краковских храмов, где бы не было своей большой или маленькой галереи этих поразительных по экспрессии и жизненной правде портретов, составляющих вместе живописную энциклопедию жизни краковян XVII века.
Портрет Яна Собесского, Вторая половина XVII в. Национальный музей в Кракове
Очень характерными примерами краковского барокко могут служить два костела – бернардинцев и миссионеров. Огромный костел бернардинцев был построен в 1670-1680 годах по проекту секретаря Владислава IV военного инженера Кшиштофа Мерошевского на месте более раннего готического храма, который был разрушен во время нашествия шведов. Костел построен по всем правилам позднего барокко, которые автор соблюдал со всей добросовестностью военной дисциплины: три яруса, ряды плоских пилястров-лопаток, фронтон, плавными изгибами спускающийся к стенам второго яруса. Единственное отклонение от правил, которое позволил себе автор, – это восьмигранные башни на третьем ярусе, возможно, как попытка напомнить о романских башнях расположенного поблизости, на Гродской улице, костела св. Анджея. Напротив костела бернардинцев – один из лучших образцов краковского барокко, костел миссионеров, построенный в 1719- 1728 годах Каспером Бажанкой. Костел зального типа отличает компактность объемов и удачно найденные пропорции. Бажанка, которого всегда интересовала проблема светотени, и здесь снова демонстрирует эффекты освещения. В интерьер единственного нефа с двумя рядами боковых часовен и эмпорами над ними свет проникает из почти невидимых окон, рассеиваемый при помощи системы зеркал.
Костелы Страдома в общем типичны для барочных храмов, выстроенных в условиях городской застройки. А вот стоящий почти у берега Вислы, уже на территории Казимежа комплекс костела и монастыря паулинов «На Скалке» сооружен с учетом ландшафта и рельефа местности. Он справедливо считается одним из наиболее эффектных архитектурных ансамблей Кракова.
Антонио Солари, Антон Мюнцер. Костел паулинов «На Скалке». 1733-1751
Костел возведен на пригорке, утопающем в зелени. К нему ведет узенькая улочка, замыкающаяся воротами в стиле псевдорококо. От нее к входу в костел поднимаются два марша монументальной многоступенчатой лестницы. Вообще во всем комплексе сложная система лестничных переходов, ведущих с одного уровня на другой, играет очень большую роль и как конструктивный элемент и как декоративный акцент. Лестницы соединяют костел с прудом, а монастырь – с обширными монастырскими садами, раскинувшимися у подножия пригорка; под величественными ступенями, ведущими к входу костела, скрывается высеченная в скале обширная крипта. Высокий корпус костела с классическим фасадом эпохи позднего барокко, фланкируемый двумя изящными башнями, гармонично сочетается с выстроенным рядом огромным, трехэтажным кубом монастыря с восьмигранными башенками по углам. В целом весь комплекс, изобилующий неожиданными ракурсами, перетеканием форм и линий, составляет необычайно живописный и типичный для позднего барокко ансамбль.
История этого уголка старого Кракова насчитывает не одну сотню лет. Археологи открыли здесь следы пребывания человека еще в ранней эпохе камня, а уже в V веке – существование поселения. XI веком датируются остатки фундаментов какого-то здания, возможно храма, а на одном из склонов холма обнаружены два фрагмента раннеготических укреплений. Нынешний храм – уже третий на этом месте после романской ротонды и готического костела. Его построили в 1734-1751 годах Антон Мюнцер и Антонио Солари. В крипте под входной лестницей, высеченной в скале, с 1882 года был создан мавзолей, где покоятся останки выдающихся деятелей польской культуры: средневекового историка Яна Длугоша, поэтов Винсента Поля, Теофиля Ленартовича, Адама Асныка, писателя Юзефа Крашевского, поэта и художника Станислава Выспянского, живописцев Яцека Мальчевского и Генрика Семирадского, композитора Кароля Шимановского и актера Людвика Сольского.
Садовые ворота костела «На Скалке». XVII в.
Поблизости от монастыря паулинов, к югу от Вавеля, раскинулся ныне район Кракова, а некогда самостоятельный город Казимеж. Основанный в 1335 году, он был назван именем своего основателя Казимира Великого, который в первые годы правления не слишком был расположен к самому Кракову в силу многих обстоятельств (прежде всего, помня бунт краковских мещан во главе с войтом Альбертом против отца своего, Владислава Локетка). Укрепленный мощными фортификациями, получивший целый ряд королевских привилегий, город Казимеж быстро достиг процветания и богатства, став конкурентом Кракова. Казимир Великий собирался даже основать здесь новый университет в противовес Кракову. Однако новый город не преуспел в соперничестве с блистательным Краковом и в 1796 году был включен в его состав. После пожаров и разрушений, обрушившихся на город в XVII и XVIII веках, Казимеж утратил шахматную застройку кварталов XIV века. Дома стали строить в основном вдоль главной улицы города – Краковской, являющейся продолжением Страдомской, и на пересекающих ее поперечных.