Красавчик
Шрифт:
Ко мне подходит блондинка в узких джинсах и футболке с логотипом школы.
— Я Элли, руководитель проекта. Спасибо, что присоединились к нам.
— Не за что. Правда я ничего не знаю об этом.
— Это внеклассная спортивная программа для детей, созданная и финансируемая Мистером Мэннусом... — она слегка откашливается. — То есть Финном. Он все время просит звать его по имени. Так или иначе, эта экскурсия одна из многих, которые Финн устраивает для детей в течение года.
Мы болтаем, пока Финн ведет всю компанию на поиски акул. Но как только останавливаемся,
— А какая акула вам нравится, мисс Чесс? — спрашивает меня мальчик лет восьми.
— Хмм... — делаю вид, что задумалась. — Я голосую за китовую акулу.
Парень не выглядит впечатленным, но несколько других ребят галдят, что китовые акулы потрясающие.
Они бегут к следующему смотровому окну. Мы следуем за ними. Финн не отпускает мою руку, а я не возражаю. Он большой и теплый, сила его пальцев сейчас смягчается, нежно обхватив мою ладонь. Рука, стоящая около пятидесяти миллионов долларов в глазах профессионального футбола, держится за меня, как будто это я главная ценность.
— Извини, что не предупредил, — говорит он на ухо.
Игнорирую легкую дрожь, пробежавшую по коже.
— Я начинаю думать, что ты любишь сюрпризы.
— Так и есть.
— Спасибо, что позволил быть частью этого. Ты отлично с ними справляешься.
— С детьми легко. Они абсолютно естественны и всегда готовы веселиться. Почти как футболисты.
Он легонько сжимает мои пальцы.
— Так ты не собираешься удирать с криком?
Не уверена, от кого он имеет в виду, в любом случае, ответ один.
— Только если ты попытаешься заставить погладить ската.
— Так вот в этом Чесс и есть главный вызов.
Прежде чем успеваю ответить, нас окружает толпа детей, которые поняли, что их героя больше нет среди них. Финн не выпускает мою руку, поэтому нас вместе подхватывают и увлекают за собой.
К тому моменту, как мы заканчиваем, я знаю о рыбах и морской живности больше, чем когда-нибудь понадобится, и сама немного заражена поклонением герою Финна Мэннуса. Как я могу не проникнуться? Он поднимает каждого ребенка, который просит, чтобы ему было лучше видно. Находит время пожать сотрудникам руки и успокоить их, когда они волнуются.
Появляются родители, и Финн фотографируется со всеми, кто попросит, широко улыбаясь, будто стоит рядом с хорошим другом.
Финн может ненавидеть позировать перед профессиональными камерами, но явно любит эту часть своей жизни.
Он заканчивает мероприятие, раздавая джерси со своим номером.
— Ты не подарил футболку своей девушке, — мрачно замечает шестилетний мальчик. — Она может обидеться.
Пытаюсь понять, стоит ли уточнить, что я не его подружка и совсем не обижаюсь, когда Финн ловит мой взгляд. На губах играет дразнящая улыбка.
— Ты прав, Дэвид. Но у меня больше нет футболок. — Он снимает бейсболку с логотипом своей команды, написанным спереди. — Как думаешь, ей это понравится?
— Если нет, — говорит ребёнок
Финн отрицательно качает головой.
— Ты получил джерси, Дарриус. Моей девочке нужно что-то особенное. — Он оглядывает всю компанию. — Девушки любят особенные вещи.
Стайка мальчишек давится от смеха, но несколько девочек хихикают.
— Мне? — пытаюсь не покраснеть, и одновременно сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза от его выходки.
Выражение лица Финна, однако, нежное и искреннее, когда он надевает кепку мне на голову, ловко заправляя пряди волос за уши. Бейсболка слишком большая и низко сползает на лоб. Наверное, я выгляжу как идиотка, но не снимаю её.
Дети одобрительно шумят. Финн мгновенно оказывается рядом и игриво чмокает в щеку. Я чувствую теплое прикосновение губ, словно печать на коже, и ощущаю его еще долго после того, как он отстранился.
ФИНН
ПРОИГРЫШ — ОТСТОЙ. Проигрыш, когда ты квотербек, полный отстой. Плевать, что кто-то говорит, если защита провалилась, это вина квотербека. Чертовы репортеры вцепятся как клещи: неужели Мэннус потерял хватку? Сможет ли он справиться с таким давлением? Это просто неудачный вечер или предвестие чего-то большего?
Я лежу на траве, стотридцатикилограммовая туша лайнмена растянулась на моих бедрах. В голове звенит, а в глазах вспыхивают белые огоньки. Черт, это было больно. Я не могу вдохнуть ни на секунду. Все мое тело вопит: какого хрена?
Дэвис, лайнмен, который врезался в меня, как танк, приводимый в действие нитро, поднимает голову и улыбается, словно я его новая сучка. Хочу встать на ноги и показать, что его усилия не увенчались успехом, но голова все еще кружится, и я не чувствую ног.
— Можешь в следующий раз прихватить газетку к толчку? — легко спрашиваю я.
Его ухмылка быстро исчезает, и он вскакивает на ноги — выпендрежник.
Я не такой резвый, потому что мне капец как больно.
— Хороший удар, братан, — протягиваю ему руку и улыбаюсь, будто в полном порядке. Помоги же мне встать, придурок.
Я уже упоминал, что пудрить мозги сопернику это часть искусства игры в футбол? На самом деле моя любимая часть. Можете повалить меня на газон, но поверьте, в отместку я вышибу почву из-под ваших ублюдских ног.
Слегка смущенный, Дэвис молча помогает мне подняться, а затем со смехом качает головой.
Я тоже смеюсь, не обращая внимания на боль в ребрах, я прочувствую это дерьмо позже вечером, и дружески хлопаю его по плечу, прежде чем он убегает.
Как только меня окружают мои парни, улыбка сползает с лица.
— Декс, — говорю я центру. — Я не знаю, что за жук заполз тебе в задницу, но ты должен собраться и быть внимательным.
Он не в себе с начала матча и всю игру абсолютно неверно толкует защиту соперника. В результате меня вышибли прежде, чем я успел моргнуть. Уверен, дело в прессе, активно копающейся в его личной жизни. Видимо они добрались до него, но мы должны делать свою работу.