Шрифт:
Беременные мозги
Она терпеть не могла утро. Терпеть не могла себя по утрам. Мятая, безжизненная физиономия, волосы-мочалка, тоска в глазах. Наверно, по этой причине ее зеркало в ванной комнате – это кружок на горбатой пружине размером с пирожковую тарелку, чтобы можно было отвернуть и не портить себе на весь день настроение.
Тридцать восемь – это вам не «шышнадцать», говорила себе.
6-45. Аромат кофе. И она, шлёпающая по коридору, чтобы через пятнадцать минут выпорхнуть из ванной адекватной самодостаточной преуспевающей женщиной.
«Хотя? Может, уже стоит где? Надо погуглить…»
7-28 утра. Воркование новомодной Audi, ее милашки, ее прелести, не знающей, что такое прокуренный салон и небритый чел на водительском сиденье.
Она включила магнитолу – из динамиков полилась прерванная вчера история: за неимением времени она пристрастилась к аудиокнигам. Особенно приятно слушались мужские голоса. Что-то подсказывало, что это не из-за патологического отсутствия личной жизни. Но она гнала эти мысли от себя, ведь она самодостаточная преуспевающая женщина.
Расправив ушки зеркал заднего вида, юркое авто плавно вынырнуло с парковки на проезжую часть.
Рабочий день, здравствуй.
Сегодня повезло – она собрала всего три светофора на въезде на проспект Вернадского, зато потом – совершенно свободная дорога. «День-то, кажется, задался!»
8-12. Зеркальные двери офисного центра автоматически распахнулись перед высокой блондинкой с светлом деловом костюме. Приветливая дежурная улыбка девушки-администратора. Внимательный кивок секьюрити. Мягкий рывок лифта вверх, на семнадцатый этаж, в ее владения.
Инга Павловна Широкова, тридцать восемь лет, генеральный директор ООО «Jus Olympic», собственной персоной.
– Инга Павловна, – сразу у лифта караулила Лариса, начальник отдела арбитражной практики. Судя по красным глазам и взъерошенному виду, сотрудница ещё не уходила домой. – Исковое по «Мерилл Консалтинг» подготовила, нужно, чтобы вы подписали. И Наташа обнаружила, что у неё истёк срок доверенности.
Наташа – сотрудница Ларочкиного отдела, девушка толковая, но, судя по всему, не внимательная. Инга кивнула и подхватила протянутую папку с документами, посмотрела холодно, сразу почувствовав, как напряглась подчинённая, как вжалась на пару сантиметров её шея и будто даже прижались маленькие розовые уши. Широкова умела наводить ужас одним взглядом:
– Хорошо, я посмотрю. Если все нормально, подпишу, – бросила, поправила очки. – И Наташу ко мне отправь.
Ларочка кивнула и прижалась к стене, пропуская начальницу вперёд. Очевидно, в надежде растаять. Инга обернулась:
– Лариса, объясни мне, как ты собираешься работать в таком виде?
Лариса смутилась, покраснела, поправила выбившуюся из причёски прядь, покосилась на двери лифта.
– Я… я… эээ.
– Работать надо так, чтобы все успевать в рабочее время. Работа в ночное время начальника отдела арбитражной практики одной из крупнейших консалтинговых фирм Москвы говорит лишь о его отвратительном тайм-менеджменте.
Лариса стала опустила глаза, спрятала раздражение, от которого стала пунцовой и слилась с дубовыми панелями.
Широкова покачала головой, чтобы показать крайнюю степень своего возмущения, и добавила:
– Иди
Лариса с благодарностью просияла.
Инга удовлетворенно повела плечом: хочешь, чтобы тебя считали строгой, но справедливой, будь стервой.
Она толкнула прозрачные створки своей приёмной.
Ирочка уже сидела на месте, уставившись в монитор, и глупо улыбалась. Завидев меня, торопливо нацепила на округлившуюся мордашку деловую сосредоточенность.
– Доброе утро, Инга Павловна.
– Доброе, Ира. Пометь у себя – на шесть я назначила совещание с Ларисой Витальевной. Отмени все остальные встречи.
Ирина засуетилась, опрокинула пластиковый органайзер: карандаши с грохотом рассыпались по чёрной столешнице – схватила блокнот, чиркнула в нем несколько слов и замерла с остолбенелым видом.
Побледнела до синевы под глазами.
– Что еще? – Широкова уже чувствовала неладное. Вопрос только в том – на сколько оно неладное.
– Инга Павлов-ик-на, – икнула помощница. – А у вас на шесть назначена встреча… С итальянцами на Краснопресненской.
Инга тихо чертыхнулась:
– Я, кажется, еще вчера просила тебя перенести ее.
Лицо Иры покрылось малиново-красными пятнами:
– Просили, – испарина на лбу. – Я, кажется, забыла.
«Один, два, три, четыре, пять, метод аутотренинга. Он поможет. Обязательно. Господи, дай мне сил прожить этот день, так как завтрашний принесёт мне нового толкового небеременного секретаря. С нормальными небеременными мозгами». Инга медленно выдохнула, тихо посоветовала:
– Звони сейчас. Иначе рискуешь поехать на встречу к ним сама, – и дёрнула ручку двери своего кабинета.
– Инга Павловна, но как же, – запричитала за спиной Ира, выползая из-за стола и выдвигая грузный преддекретный живот.
Широкова с шумом закрыла дверь перед её носом.
Завтра.
В ее жизни всё наладится завтра.
Да наступит завтра!
Завтра началось с такого же мятого вида, как обычно, с привычной кружки горячего кофе. Более тщательно подобранной блузки и более модной и чертовски неудобной дамской сумочки: сегодня встреча с итальянцами, надо соответствовать.
Что там говорили про санкции? Кому тётка чужая, кому мать родная. Чем больше правовых проволочек, тем лучше живут юристы. Инга не жаловалась. Отработанная схема, при которой российские партнёры получают желаемое оборудование и комплектующие, а итальянцы (французы, немцы, американцы, и тэ дэ – нужное подчеркнуть) – гарантии, прозрачную отчётность, сохранение партнёрских связей, собственной деловой репутации, рынка сбыта и стабильного дохода.
Сегодня встреча ещё с одним «уклонистом»: горит контракт. Обязательства, к которым в деловых кругах относятся куда более трепетно, чем в политических, а тут наезд итальянского МИДа (конечно, с извинениями в личку гендиру концерна). Придётся действовать спешно, так как если не успеют, то таможенники развернут груз на выезде из ЕС, а партнеры впаяют бедолагам штраф с пятью нолями. В евро. Ей, Инге, готовы заплатить за разовую услугу сумму с четырьмя нолями. В евро.