Краш-тест для майора
Шрифт:
— Там… — испуганным шёпотом.
— И люди вооружённые, да?
— Да…
— Тамара Львовна, очень внимательно сейчас меня послушайте. Я сейчас передам трубку одному человеку из спец службы, Вы ответьте на все его вопросы и выполните все его распоряжения. Это нужно для безопасности персонала и пациентов. Сейчас вооружённых людей оттуда выведут. Панику поднимать не надо. Персонал не тронут.
— Хорошо… — растерянно.
Отдаю трубку командиру Альфа-группы.
— Максимально тихо заходим, — распоряжается
— Второй раз за сутки заходим сюда, — переговариваются бойцы.
— Ага… тут скоро персонал крышей поедет, не то что больные.
Быстро и тихо упаковываем двух бойцов в штатском, что тусуются у ворот больницы. Одновременно — двух охранников. Чтобы не дали сигнал внутрь. Один из них под нашим давлением вызывает под рабочим предлогом дежурных санитаров. Упаковываем и их, чтобы не мешались под ногами.
Во двор заходят Иван и Яра, взяв его под руку. Просто как пара посетителей. Следом — уже я. За мной пойдут два альфача в штатском.
Веду взглядом по горящим в темноте окнам.
В одном из них, на подоконнике за решёткой сидит мужик.
Встречаемся с ним взглядами.
— Дай сигарету, друг, — просит он.
Подхожу ближе.
Отдаю пачку и зажигалку.
— Ты кричал, что тебя тут силой держат?
— Я…
— Зачем держат-то?
— Бизнес хотят отжать. И вот… Влепили острую фазу шизофрении. Нападение на ментов… А главнюк здесь купленный…
— А остальной персонал?
— Они исполнители… тут каждый второй орёт, что здоров. Никто не разбирается, назначения есть — выполняют.
— Ясно. Разберемся.
Интересно, много тут таких?
— А ты кто?
— Не глюк, не бойся. Завтра следак придет к тебе. Жди.
Иду вдоль окон, к крыльцу.
Внутри меня встречает испуганная Тамара Львовна.
— Медсестры по палатам у больных?
— В основном — да… А что происходит, Сергей Алексеевич?
— Порядок наводим.
Яра с Иваном уже упаковали охранника на проходной в отделение. Забирают у него ключи. Передают на руки идущим следом бойцам.
— За ними идите, — отправляю я Тамару Львовну. — У охранников в сторожке посидите, пока всех выведут.
— Господи, боже мой… Страшно-то как… — причитает она, хватаясь за сердце. — Как вас разобрать — кто хороший, кто плохой…
— Я — хороший. Гарантирую, — коротко улыбаюсь ей. — Ничего не бойтесь. Вам вообще за помощь в проведении операции премия положена. Так что — не переживайте.
Яра забирает у Тамары Львовны халат. Надевает, распускает волосы и, открыв решётку ключом, проходит внутрь. Там где-то внутри двое вооружённых и Муратов. Больше из их гвардии никого нет. Самонадеянность… Когда ты долго стоишь наверху «пищевой цепи» и у тебя нет естественных врагов, чувство самосохранения притупляется.
Мы с Иваном встаём спиной к стене, чтобы нас не было видно.
— А я люблю военных, красивых, здоровенных… — провокационно напевает Яра. — Эй, товарищ майор, не поможете девушке? Мне бы сумку занести с лекарствами. Тяжелая.
— Старшина я… — доносится издали. Судя по интонациями старшина польщен выстрелом Яры по его погонам. Старый баян, но почти всегда срабатывает.
— Ну, будешь, значит, майором!.. — с кошачьим мурлыканием на окончании фразы.
Ванька с улыбкой закатывает глаза. Да-а-а… Яра, она эффективнее световой гранаты! Закинул к противнику и вяжи его тепленьким. Валькирия! Ванька гордится…
— Лейтенант, метнись, принеси даме сумку.
— Есть.
— Встречай, — шепчу я Ивану, доставая ствол.
Иван встречает прямым в нос, убойным как удар кувалдой. Клиент обмякнув оседает. Подхватываю, пока Иван морщась трясёт кистью.
Вяжем за спиной руки, забираем оружие.
Когда выходим, второй уже тихо упокоен Ярой. Из носа по губам кровь. Сам в отключке.
Из палаты выходит медсестра. Вскрикнув замирает.
— Тихо… — строго смотрит на нее Яра. — Обратно зашла.
Взмахивает стволом в сторону палаты. Медсестра мгновенно исчезает.
— Эта дверь, — указывает мне Яра на палату. — Здесь стояли.
Оборачиваемся на приближающийся раздраженный мужской голос за поворотом
Ааа… Григорий Евгеньевич. Купленный «главнюк».
— Нет! Отделение закрыто! — глядя под ноги выруливает он к нам.
И сварливо с пренебрежением добавляет: — У меня карантин! Нет, я сказал…
Промакивает платочком потный лоб, поднимает на нас взгляд
— Вы что здесь?… — хрипит, теряя голос.
Поднимаю руку, притормаживая Яру с Иваном. Решительно делаю шаг ему навстречу. Размахнувшись, лбом ломаю ему нос.
Скотина…
Пискнув, оседает к моим ногам. Придерживая за грудки укладываю на пол.
Для медиков, использовавших свое служебное положение во вред пациенту должен быть свой трибунал с высшей мерой! В их руках страшная власть.
— Уберите. Этого не отпускать. Сразу под следствие.
Делаю вдох поглубже, взвожу курок…
От адреналина в уши стучит кровь.
Медленно давлю ладонью на нужную дверь. Вижу край кушетки, открываю шире. Бледное Настино лицо, капельница…
Муратов говорит по телефону. Замерев наблюдаю за ним в приоткрытую дверь.
— Я выезжаю через полчаса. Ждите. Жена?.. Жена… — ломается болезненно его голос. — Я вдовец.
Мои внутренности обрушиваются вниз. Руки немеют. Нет…
Не дыша вижу, как наклоняется он над лицом Насти. Целует в губы. Выдергивает из руки капельницу.
— Прощай, Настенька… — с нежностью поправляет прядь ее волос.