Красивая ложь
Шрифт:
– Сандра, помоги мне! Я не получаю удовольствия от работы, от секса, от спиртного. Я не могу видеть свою семью, я не заходил домой все то время, пока тебя не было. Я ненавижу мою невесту, меня от нее воротит. Мне все противно!
По лицу Сандры уже вовсю катились слезы, и все силы были направлены на то, чтобы он не понял по ее голосу, что она плачет.
– Хватит дешевой патетики! Я не верю ни одному твоему слову!
– кажется, прозвучало даже более убедительно, чем она могла рассчитывать.
– Как заставить тебя поверить?
– Я сказала, ты не услышал,
– Да, прости, спокойной ночи. Пожалуйста, подумай о том, что я сказал.
– А ты считаешь, я смогу об этом не думать?
– Я так соскучился по твоему голосу, - а в это можно поверить. Она сама если бы он читал учебник по философии, к примеру, получила бы удовольствие. К сожалению, приходилось беседовать на не слишком приятную тему - все впечатление испортил.
– Спокойной ночи, - почти прошептала Сандра, уже нажимая отбой.
А ведь стало легче! Он не принял отказ и это внушало надежду. Она так и не сказала ничего такого, что могло бы все разрушить. Красавчик лизнул ее щеку.
– Хорошо, сейчас умоюсь, спасибо, что напомнил. А ведь он тебе нравится, да?
– Красавчик негромко тявкнул, словно в подтверждение этой мысли, - вот и мне тоже, - вздохнула девушка.
Утром в распухшую от бессонной ночи голову пришла неожиданно светлая мысль: надо что-то делать. Что-нибудь совершенно новое, что поглотит ее полностью и не даст ненужным мыслям метаться в голове. Звонок от мамы, у которой летних каникул не было, и приходилось с утра пораньше выходить на боевой пост и до вечера сражаться с дебетом и кредитом, показался настоящим знаком свыше.
– Мне одна знакомая звонила, говорит, в женском монастыре ищут преподавателя английского для воскресной школы. Не хочешь попробовать?
– Хочу, - твердо ответила она, не испытывая ни малейших сомнений.
– Дай мне номер телефона, я позвоню прямо сейчас.
Через два часа Сандра ехала в душном переполненном автобусе. Больше всего времени ушло на поиск подходящей одежды и крестика, который она давным-давно не надевала.
Было страшно. Она никогда не любила церковь: столько правил, которые необходимо соблюдать, столько ограничений! А главное - эти вредные озлобленные бабульки, постоянно перемещающиеся и возникающие из ниоткуда и делающие злобные замечания. Глупая была идея: опыта у нее никакого, что делать не знает, среди монахинь будет чувствовать себя чужой. А виноват во всем Ян с его моралями и лекциями о том, что надо приносить пользу людям.
Сандра вышла из автобуса и поежилась на ветру. Куда идти было ясно без вопросов: впереди виднелись купола сразу нескольких церквей. Появилась трусливая мысль дождаться, когда автобус пойдет обратно и сбежать. Снова бежать? Нет! Она дала себе обещание и исполнит его.
Возвращалась домой уже в сумерках и только потому, что в это время шел последний автобус. Сандра рассмотрела все церкви и выслушала подробнейшие истории о каждой. Она узнала много нового об иконах и святых. Выпила чай с настоятельницей, матушкой Анастасией, и еще несколькими монахинями, приняла участие в интереснейшей беседе. Узнала, наверное, все о воскресной школе и ее учениках, а заодно и о жизни в ближайшем поселке, откуда эти ученики и приходили. Уезжать в город не хотелось, но когда она сказала об этом матушке, не имея в виду ничего, кроме того,
– Тебе здесь не место, приезжай хоть каждый день, мы будем рады, но жить ты должна в миру.
Сандра шокировано кивнула, она и не собиралась уходить в монастырь, хотя... нет, никаких хотя! Завтра она поедет к своей преподавательнице английского и поговорит с ней. Та подскажет, что делать и как. Все же, это было хорошей идеей, во всяком случае, она захватила полностью, что и требовалось. А еще она чувствовала себя расслабленно и спокойно. И теперь была уверена и в себе, и в том, что делает.
Глава 11
Конец августа Сандра полностью посвятила подготовке к будущей работе. За четыре года учебы она даже на практику толком не выходила: к ее огромной радости, когда все студенты отправлялись производить неизгладимое впечатление своими блистательными знаниями на школьников, ее попросили подменить преподавателя первого курса в их же универе. Воспоминаний практика оставила на год вперед, как для нее самой, так и для немногочисленных первокурсников, до сих пор вежливо с ней здоровающихся при каждой встрече. Девушки, которым посчастливилось стать, пусть и ненадолго, ее ученицами, только недавно перестали бросать на нее злобные взгляды. Конечно! Она объявилась вся такая из себя звезда, и все пятеро представителей не самой прекрасной, но сильной половины человечества, забыв об однокурсницах, начали бурно пускать слюни, пытаясь склеить молоденькую преподавательницу.
Теперь приходилось начинать с нуля: преподавание взрослым имеет очень мало общего с преподаванием малышам. Она перелопатила все книги, которые удалось найти, все вечера проводила, исследуя интернет, объездила все магазины, в поисках учебников не только толковых, но и подходящих для детей с не слишком развитыми интеллектуальными способностями, как осторожно охарактеризовала учащихся одна из монахинь.
Первое сентября (иногда случаются в жизни счастливые приятности) выпало на пятницу. Нормальные пятикурсницы и не подумали бы являться на занятия: в такой день праздновать надо (или оплакивать безвременно почившие каникулы), а не учиться. Но в этом году их милый ректор решил поиздеваться, и, с его подачи, у всех стояли по две пары основного предмета, которые пропускать не рекомендовалось ни при каких обстоятельствах. Так что вся троица заспанных подружек, хоть и училась на разных факультетах, вместе тряслась в автобусе, пытаясь успеть к первой паре.
Как ни странно, обычно тяжелые, с непривычки, занятия, сегодня прошли быстро и практически незаметно. Английский Сандра всегда любила, а их преподаватель, Седа Акоповна, явная еврейка и по внешности, и по характеру, хотя имя и фамилия у нее были типично армянскими, личностью была эпичной, для описания которой понадобилась бы книжица потолще, чем 'Война и мир'. Первокурсников она потрясала тем, что ходила в юбках и без колгот приблизительно до января, а во второй половине февраля колготы снова снимала. Те, кто учился уже не один год, к таким мелочам привыкали, и в их среде ходила легенда о том, как Седа у себя дома, тридцать первого декабря, до восьми вечера принимала задолжников, и о том, как, время от времени, в ее двухкомнатной квартирке жили студенты, у которых случались проблемы дома. Если вы думаете, что англичанка была одинокой старой девой то глубоко ошибаетесь: муж, дочь (живущая где-то за границей) и два маленьких внука (оставленных на попечение бабушке), составляли ее семейство. Преподаватель бурлила бешеной энергией в институте, успевая водить внуков по всевозможным дополнительным занятиям. В общем, Седа такая: с ней не заскучаешь!