Красивый. Богатый. Женатый
Шрифт:
— Пусть он глаз не сводит со своей куклы фарфоровой, а мне даст танцевать!
— Купальник себе возьми, — Наташка переводит разговор на более безопасную тему. — Днем обещали выше тридцати.
— Вообще, я еду работать, а не отдыхать! При мне должны монтировать сцену, плюс не забывай про шведский стол и напитки. За это тоже я отвечаю. А еще…
— Просто надень купальник. Ты едешь на корпоратив, который на реке. Тебя обязательно заставят искупаться. Вспомни придурка Глеба.
— Он не придурок, — возражаю Швецовой и все же натягиваю на себя плавки
— Ну, кто заказывает музыку, тот девушку и танцует. В твоем случае — не танцует. — Наташка перестала себя рассматривать в зеркало и плюхнулась на диван. — Я думаю, он еще понял, что весь его коллектив перевозбудится от твоего танца, так что… прости, но, я считаю, он прав. Своих людей Дымов знает лучше. И другой бы уволил тебя после того, что ты ему сказала.
— Ничего такого я не сказала.
Быстро собираю в рюкзак белье, крем от солнца, зарядку от телефона и… костюм для танца. Он легкий, почти невесомый и, главное, совсем не мнется. Сегодня я буду танцевать!
— Ты сказала ему, и достаточно громко, что не понимаешь его мужской логики. Это было невежливо.
— Но я правда не понимаю, Наташ! Никакого непотребства в моем танце нет, а если там кто и возбудится, то точно без моего участия.
— Все, Огнева! — Подруга недовольно скрещивает руки на груди. — Марш на речку, тебя там ждут.
В машине немного успокаиваюсь. Умом понимаю, что права Швецова на все сто: его корпоратив, его деньги, его правила. Но второй день меня плющит, стоит только вспомнить зеленые глаза. А ведь раньше это был мой любимый цвет. Теперь же все ассоциации — с Дымовым.
Работа на пляже в самом разгаре. Я еще на подъезде к речке замечаю большие грузовики. Сейчас как раз должны устанавливать раздевалки и навесы. Весь мусор убрали заранее, песок для пляжа привезли еще на днях. Пляж пока огорожен, но я вижу людей, очень много людей. Агния говорила, что будет человек триста, мне кажется, их больше.
Приехала я чуть раньше, чем нужно: через полчаса начнется монтаж сцены и только потом должен кейтеринг накрывать импровизированные столы, потом еще бар…
— Петра! — Ко мне бежит полуобнаженный худощавый парень, на котором лишь темно-синие шорты, да и то они едва держатся на бедрах. Я без труда узнаю Глеба. И кстати, Швецова не ошиблась: тело что надо. В меру крепкое, с рельефными мышцами, но не перекачанное. — Я рад!
Не успеваю даже сообразить, что происходит, а Глеб уже забирает меня в объятия и быстро целует в щеку.
— Рад? — на автомате повторяю. — Глеб, еще раз распустишь руки — получишь по шее, ясно?
Быстро и без особого труда освобождаюсь от его захвата. Шустрый какой!
— Я после двух свиданий не могу тебя по-дружески обнять? — Глеб как бы невзначай проводит рукой по своему торсу. Да ладно?! Может, еще поселфишься голышом и выложишь в «Инсту»?!
— Нет, Глеб. Не можешь. И вообще, я на работе. Где Агния и Дымов? Боюсь, сама я не найду их в этом муравейнике.
— Это ты правильно сказала. —
Глеб раздраженно чертыхается, а я во все глаза смотрю на берег и просто его не узнаю. Это будет лучшее место в округе. Настоящий пляж.
— Это очень правильная идея, благородная. А общий труд объединяет людей, заставляет их лучше понимать друг друга.
— Отрадно это слышать из ваших уст, Петра. — Голос, знакомый уже до дрожи в коленках, заставляет обернуться. Как я могла пройти мимо него?! И Глеб, оболтус, не мог предупредить?!
Оборачиваюсь и сразу не узнаю Дымова. То есть я просто отказываюсь верить, что это он. Утыкаюсь взглядом в крепкий, явно хорошо проработанный мужской торс. На Дымове лишь джинсы.
Черт! Я не готова. Я реально не готова видеть его таким.
Непринужденным и открытым, очень близким мужчиной. Абсолютно уверенным в себе, как в деловом костюме, так и без него. Рубашка и пиджак, оказывается, скрадывали его мускулатуру, а показать ему есть что. Невольно сравниваю с Глебом, и блондин определенно проигрывает.
— Значит, общий труд помогает людям лучше понять друг друга? — спрашивает Дымов, словно не замечая, что я залипла, разглядывая его.
— Хотите, чтобы я помогла вам с тентом?
Я только сейчас вижу, что рядом деревянные перекрытия, которые еще нужно установить. И несколько мужчин терпеливо ждут, когда их босс, наконец, вернется к работе. Вот уж не ожидала, что Дымов сам будет впахивать на своем корпоративе.
— Нет, конечно, но если подадите нам пару бутылок воды — они вон там, за балками, — то тогда мы с вами действительно начнем лучше понимать друг друга.
Точно помнит, как мы чуть не поцапались на последнем прогоне.
— Вода — это святое, всегда готова ее подать.
Через минуту приношу четыре бутылки, раздаю их мужчинам, которые рядом с Дымовым. Сам он стоит, прислонившись к деревянному столбу, и не сводит с меня внимательного взгляда.
— Это вам. — Протягиваю ему последнюю бутылку. — И вы испачкались, кстати, вот тут.
Показываю ему на левое плечо, на котором то ли грязь, то ли строительная пыль.
А он молча смотрит на свои ладони. Я не знаю, кто меня дернул за язык в этот момент.
— Давайте я вам помогу помыть руки. — И, не дожидаясь ответа, открываю бутылку.
Он послушно подставляет ладони под тонкую струйку воды, а потом стряхивает мокрыми пальцами с плеча грязь.
Делает он это с таким невозмутимым спокойствием, что теперь уже я не отвожу от него взгляда.
— Добрый день! — От звука этого голоса внутри просыпается раздражение. — Дима, я не вовремя?
«Фарфоровая» Ирина, в шикарном бежевом летнем костюме и шляпе с огромными полями, смотрит не отрываясь на Дымова.