Красная книга сказок кота Мурлыки
Шрифт:
Через две недели от павлиньей диеты отказались все, кроме свиньи. Тем, что она съедала за день, не насытился бы и крохотный цыпленок, а она к тому же совершала долгие прогулки, делала зарядку и занималась разными видами спорта. За неделю она похудела на тридцать фунтов. Остальные животные уговаривали ее поскорее вернуться к сытной пище, но она как будто и не слышала и только
— Ну, как я выгляжу?
И животные грустно отвечали:
— Ты совсем отощала, бедная свинья. Кожа на тебе так сморщилась и обвисла, что просто смотреть жалко.
— Вот и хорошо, — говорила свинья. — Вы еще не так удивитесь! — И она хитро подмигивала и продолжала, понизив голос: — Да, кстати! Сделайте одолжение, взгляните мне на макушку… Видите?
— Что?
— Там что-то растет, что-то наподобие хохолка.
— Да ничего там нет.
— Странно, — говорила свинья. — Ну а шлейф? Его-то вы видите?
— Ты имеешь в виду свой хвостик? Хорош шлейф! Он у тебя еще больше стал похож на штопор.
— Странно. Может, я мало занимаюсь спортом?.. Или все еще слишком много ем… Ну ничего, я подтянусь.
Глядя, как свинья все худеет с каждым днем, Дельфина и Маринетта потеряли охоту быть красивыми. И уж во всяком случае решили не голодать. Павлинья диета, которую они пытались соблюдать тайком от родителей, уже не соблазняла их. Тут помогли и советы гусыни. Когда девочки при ней обсуждали, какие у них талии да сколько граммов им надо сбросить, она твердила:
— Поглядите, до чего дошла несчастная свинья из-за того, что не ест досыта. Вы что, хотите, чтобы и ваша кожа повисла складками, а ваши славные ножки превратились в прутики? Нет, поверьте мне, все это глупости. Уж я-то, кажется, недурна собой, и перья у меня отличные, так вот что я вам скажу: красота не самое главное в жизни, куда важнее подрубать платочки, чем щеголять пестрым хвостом.
— Конечно, — отвечали девочки, — вы совершенно правы.
Однажды свинья отдыхала после гимнастических упражнений у колодца; рядом, на краю сруба, лежал и мурлыкал кот. И вот, когда свинья стала спрашивать его, не видно ли еще ее хохолка, коту стало жаль ее, и, притворившись, будто что-то пристально разглядывает, он ответил:
— В самом деле, кажется, что-то заметно. Чуть-чуть, но заметно.
— Наконец-то! — вскричала свинья. — Растет! Уже заметно! Вот счастье… А шлейф… Ну-ка, котик, шлейф тоже виден?
— Еще и шлейф! Ох ты, Господи… Нет, мне очень жаль, но…
— Не может быть! Не может быть!
Свинья пришла в такое отчаяние, что кот не выдержал.
— Честно говоря, — сказал он, — до шлейфа еще далеко, но уже пробивается этакий хорошенький маленький веничек.
— Ну да, он еще должен вырасти, — согласилась свинья.
— Вот именно, —
— А ведь верно, — сказала свинья. — Об этом я и не подумала.
И она тотчас же понеслась к своему чану, съела все, что в нем было, и побежала к родителям за добавкой.
Наконец, наевшись, она принялась скакать по двору и горланить:
— У меня хвост и хохолок! У меня хвост и хохолок!
Животные пытались образумить ее, но она говорила, что все они ей завидуют и что у них глаза не на месте. На другой день она долго спорила с петухом, пока, измученный ее упрямством, он не отступился, сказав со вздохом:
— Да она ненормальная… просто ненормальная…
Свидетели спора, а их было немало, громко расхохотались, и от этого смеха свинье стало не по себе. Целый час за ней по пятам ходила орава цыплят и пищала:
— Ненормальная пошла! Ненормальная! Держите ее! Держите!
Да и другие птицы не могли устоять, чтобы не захихикать и не отпустить ей вслед какое-нибудь обидное словечко. С тех пор свинья ни с кем не говорила о своем хохолке и шлейфе. Но ходила по двору, высоко задрав голову и выпятив грудь, будто аршин проглотила, а если кто-нибудь проходил у нее за спиной, пусть даже на некотором расстоянии, она сейчас же отпрыгивала, словно боялась, как бы ей не наступили на хвост. В таких случаях гусыня указывала на нее девочкам и говорила:
— Вот что бывает с теми, кто слишком занят своей красотой. Они сходят с ума, как наша свинья.
А девочки при этих словах жалели бедную кузину Флору — уж она-то, верно, давно свихнулась. И все-таки младшенькая, Маринетта, в глубине души восхищалась свиньей.
Однажды погожим утром свинья пошла гулять и забрела довольно далеко. На обратном пути сгустились тучи, и прямо над головой у свиньи засверкали молнии; ее это ничуть не удивило — она решила, что это трепещет на ветру и поблескивает ее хохолок. И только отметила, как он вырос: таким большим стал, что лучше и не надо. Между тем дождь все усиливался, и свинья укрылась под деревом, пригнув голову, чтобы не повредить хохолок.
Скоро дождь и ветер поутихли, и она пошла дальше. А когда она подходила к ферме, падали уже последние капли, и сквозь тучи пробивалось солнце. Дельфина и Маринетта вместе с родителями вышли из кухни, птицы выбрались из сарая, где пережидали дождь. И в тот самый миг, когда свинья показалась в воротах, девочки закричали, указывая пальцем в ее сторону:
— Радуга! Какая красивая!
Свинья обернулась и тоже вскрикнула. Она увидела у себя за спиной развернутый громадным веером хвост.