Красная Луна
Шрифт:
В отличие от других дворов, рядом с моим подъездом всегда горел фонарь: какой-то бдительный житель об этом заботился, несмотря на то, что бдительные хулиганы заботились об обратном.
У дверей подъезда на корточках сидела девочка, которую я видел пару раз на улице в своем дворе. Девочка заливалась горькими слезами, сжимая в руках что-то маленькое и пушистое. Честно сказать, в другой раз я бы прошел мимо, но сегодня у меня было другое настроение, настроение быть добрым и отзывчивым. Я остановился у дверей и спросил:
— Почему
— Просто так.
— Тебя кто-то обидел?
— Нет.
— Ты не бойся, у меня пистолет есть. Мы этих подонков накажем.
— Я не хочу, чтобы вы убивали моих родителей.
— Тебя обидели родители? — изумился я, и начал искать следы побоев на лице девочки.
— Наша собака ощенилась.
«Поздравляю», — хотел сказать я, но удержался.
— Родилось двое щенят. Одного родители отдали друзьям, а для второго хозяина не нашлось. Я хотела оставить его у нас, но папа с мамой сказали, что мы за одной собакой уследить не можем. Мама сказала, что его надо усыпить, но тут вмешался папа и сказал, что дешевле утопить его в унитазе.
Да… Как же черствеют сердца людей с возрастом. Сначала, они дети с чувствительными сердцами, но пройдет всего лишь десять лет, и они уже будут решать, как подешевле лишить своего ребенка счастья.
Я быстро прикинул по какой статье привлечь родителей девочки. Такой статьи еще не выдумали.
— Я испугалась, взяла щенка, — продолжала между тем юная спасительница животных. — И, пока никто не видел, убежала из дома.
— Ты в этом подъезде живешь?
— Да на пятом этаже.
— Они, что ли, тебя еще не ищут?
— Не знаю. Может, думают, что я ушла к подругам; может, обзванивают по телефону всех знакомых.
«Хорошо бы так» — подумал я и спросил:
— А ты то чего хочешь?
Если она бы ответила: «шоколадку», то можно было сразу оставлять девочку на произвол судьбы. Однако, она ответила по-другому:
— Вы не знаете, есть ли где-нибудь поблизости питомник для собак? Пусть он лучше будет жить в клетке, чем умрет.
Раньше я считал, что таких благородных девочек больше нет на свете. Значит, не так ещё сгнило наше новое поколение.
И вдруг я понял, как смогу помочь девочке и заодно себе избавиться от одиночества.
— Можно я возьму его… себе? — осторожно спросил я.
— Вы его не убьете?
— Нет, нет. Он будет жить у меня в квартире.
Девочка засияла от счастья и протянула мне дрожащий от холода «шерстяной» комок.
— Это мальчик?
Девочка напряглась, как будто от её ответа что либо зависело.
— Да.
— Хорошо, — сказал я и добавил: — А ты иди домой и успокой родителей… Будут проблемы, заходи.
— Вы на третьем этаже живете? В квартире 84?
Я удивленно раскрыл глаза.
— Да. У меня это где-то написано?
— Нет, я видела, как вы переезжали сюда.
— Тогда понятно, — я помог ей встать и открыл дверь подъезда.
Легко сказать: «взял» щенка к себе. Он же не человек, чтобы показать ему, где кровать и туалет, накормить человеческим ужином и успокоиться.
В детстве у нас была кошка Муся. Я её очень любил, но все-таки мечтал, как Малыш, о собаке. Родители тогда говорили, что с собакой много хлопот, да и Муська может с псом не поладить. Я тогда злился на них понемногу, потом повзрослел и мечта испарилась.
Сейчас, я действительно понял, что с псом забот немало: и кормить его надо по-особому, и выгуливать и за шерстью ухаживать. Хотя, говорят, собаки очень умные, но все-таки не такие самостоятельные, как коты. «Только кошка гуляет сама по себе и лишь по весне с котом…»
Я опустил щенка на пол, он еле держался на ногах, принюхиваясь к новым запахам. Достав из шкафа блюдце, я налил в него молоко, и придвинул к щенку. Тот недоверчиво отшатнулся, но чувство голода дало о себе знать: очень осторожно он начал пить из миски.
— Как мне тебя назвать? — произнес я, хотя щенка, похоже, это волновало меньше всего. — Тузик? Нет… Бобик! Нет, так еще машину называют. Надо как-нибудь по военному. Полковник? Генерал? Капитан? Лейтенант? Прапор? Сержант!
Щенок оторвался от молока, и посмотрел на меня, скорее всего, желая узнать, отчего я так кричу. Я же принял этот жест, как согласие с последним именем.
— Поздравляю с новосельем, Сержант, — весело сказал я.
Щенок облизнулся в ответ.
Глава четвертая
На улице начиналась жизнь: сквозь открытое окно вместе с приятным ветерком доносился гул машин и стук трамвая. Я сидел за своим столом и пытался вклиниться в работу.
Спать хотелось ужасно, но я, пересилив желание, открыл глаза и взял в руки бумагу. Это были итоги судебной экспертизы по делу Леркина. Так… убит выстрелом из… неинтересно… смерть наступила… тоже неинтересно, ага вот: «в крови найдено большое количество алкоголя и вещество…, которое имеет усыпляющий характер». Значит, нашего Ванька сначала усыпили, убили и ограбили. Стоп! Зачем убивать, если он и так в отключке? Может, он очнулся ото сна и попытался задержать преступников? Тогда, почему стреляли в затылок?
Я широко зевнул. После вчерашней возни с Сержантом, я лег спать только в час ночи.
Вошел Митько и поздоровался:
— С добрым утром.
— Ага, — выдавил я.
— Я связался с Кулинском и узнал адрес Варякина Андрея — племянника Короткова.
— А зачем это?
— Мы с Совковым посовещались, и решили отправить кого-нибудь в Кулинск.
— И кто это будет? — я задавал вопросы машинально.
— Ты.
— Я? — я встрепенулся и с удивлением посмотрел на Сергея Ивановича. В том, что меня назначили на командировку, наверное, не было ничего удивительного, но в полусонном состоянии мне это почему-то казалось невероятным.