Красная луна
Шрифт:
– Они ведут себя так, потому что заражены. Чем именно, не знаю я. И не понимаю, почему нападают только на здоровых людей, других мёртвых не трогают, ходят рядом друг с другом, как стадо баранов. Все эти психованные, они уже не живые люди…
– В каком это ещё смысле «не живые»?
– В самом прямом смысле! Ваши ребята из полиции сегодня привезли несколько таких невменяемых, с очень глубокими рваными ранами на частях тела. Медсестры у них анализы крови взяли, пока им снотворное ввели. А девчонкам из лаборатории звонят и спрашивают: «Где вы эту кровь взяли? Либо у покойника какого в морге? Где анализы крови тех людей?». И, кстати, все те невменяемые имели телесные повреждения в основном в виде укусов, или рваных и оторванных кусков мягких тканей. Снотворное действует на них вообще плохо, мы так одного накололи лошадиной дозой, а тот через пять минут уже подхватился и откусил нашему хирургу два пальца на руке. И спустя два часа, примерно, у хирурга тоже как у женщины, о которой ты говорил стали проявляться такие же симптомы в виде рвоты и температуры. Нам показалось, что он уснул после перевязки. А когда тот открыл свои глаза, то накинулся на одну из старших медсестёр и зубами стянул кожу с половины
– Да что это за хрень такая? Может мы с ума тоже сошли уже? А как ты выбралась из той бойни вообще?
– Слушай дальше! Я скальпель тому хирургу взяла и в голову воткнула. Он упал, больше признаков жизни не подавал. Значит, мозг не до конца ещё мёртв, как – то он же сигналы посылает по телу, причём по мёртвому телу. Надо бить в голову!
Саша стал спешно расспрашивать Аню о том, остались ли ещё живые и вменяемые люди в больнице. Но, та ответила, что к тому моменту времени, когда бежала к дверям, живой оставалась в их отделении только доктор, которая и дала ей ключи, объяснив, где можно спрятаться. И то, ту женщину успел укусить пациент за ногу. Медсестра также сказала Токареву, что ей никто не говорил о том, что здесь заперли сотрудника полиции: «Видно забыли за тебя во время этого ужаса! Не пойму где мой телефон, неужели оставила в сестринской?». Александр стал успокаивать девушку, которая вся трусилась от нервного срыва. Тот сказал, что в любом случае, какая бы там не была обстановка за дверью, им нужно выбираться из больницы и желательно найти мобильный телефон. По мнению полицейского самым безопасным местом в таком случае мог быть только отдел полиции.
– Сколько в больнице вообще персонала вместе с больными?
– Больных… пациентов, имею в виду, было человек тридцать точно. Но, потом привозить стали зараженных. И при мне поступило ещё шестнадцать людей. Персонала вместе со мной должно быть тридцать семь человек на данный момент. Я не знаю, что нам делать, куда нам бежать, нас разорвут просто, вот и всё!
Договорив, Анна с печальным взглядом просто смотрела куда – то в пол и молчала.
– Так, ладно. Мы живы, нас не покусали, это уже плюс. Я так понимаю, что воздушно – капельным путём эта инфекция не передаётся. Пролежал я тут точно пять часов, и симптомов у меня нет, а ты была вообще рядом с теми людьми, и тоже всё в порядке. У меня пистолет с шестью патронами, у тебя нож. Пора нам выбираться отсюда!
– Думаю, не стоит стрелять. Они реагируют сразу на громкие звуки. Случайно ногой своей капельницу задела, та упала. Те услышали и все втроём ко мне так быстро рванули с нечеловеческими криками и воплями. Мне в шкафу пришлось час целый сидеть, пока эта троица на чьи – то другие крики не убежала.
Сашу, на самом – то деле, компания в лице Анны не устраивала в данной ситуации. Потому, что он очень сильно привязывался к людям, а та ему уже начинала нравиться своими попытками дерзкого поведения и грубоватой манерой общения. И за какие – то десять минут их очень «дружеской» встречи полицейский очень хорошо понимал, что она далеко не такая по своему складу характера, всё равно местами даже в тех же самых сказанных ей словах проскакивали застенчивость и вежливость. Но тот ещё даже преставления не имел, откуда Ане удалось вернуться. Он взял её за плечи и помог встать, так как медсестра сидела на корточках, облокотившись на стену и смотрела куда – то в пол своим потерянным взглядом. Токарев забрал у неё ампутационный нож и переложил в свою правую руку, понимая, что патронов на всех не хватит, а звуки выстрелов помогут разъяренной толпе скорей их обнаружить. Минут пять он успокаивал Аню, потому что у неё началась истерика, она мгновенно заревела так, что за дверью снова стали слышны чьи – то шорохи. После пережитого и увиденного ей просто психологически было невыносимо возвращаться обратно и идти мимо тех самых больничных палат. Но другого выбора у них теперь не было. Полицейский, рассматривая острое и блестящее лезвие, нервно, будто приготовившись вбежать в горящий дом, спросил: «Стой! Просто, всё так быстро происходит! А как нам отличить заражённых от нормальных людей?». Девушка, стирая со своих худых щёк остатки размазанного туша, как – то вспыльчиво и быстро прошептала тому: «Как? Они будут пытаться нас сожрать!». Саша приоткрыл осторожно двери и попал в коридор, в конце которого был дверной проём, а за ним бетонная лестница, ведущая на второй этаж. По словам Ани, так можно попасть через запасной выход на парковку для машин скорой помощи, так как идти туда, откуда прибежала она – это самоубийство. Аккуратными шагами он с медсестрой дошёл до дверного проёма ближайшей к ним палаты. Внутри неё один из зараженных стоял к ним спиной, упершись в стену напротив своим лбом. Второй, прямо в центре палаты сидел на коленях над трупом какого – то мужчины в белом медицинском халате и головой копался в разодранном животе. Под ногой у Александра раздался громкий и протяжный скрип деревянной половицы. И он, ожидая самого плохого варианта событий, крепко сжал рукоять ампутационного ножа в своей правой руке. Ещё крепче сжала своими обеими пальцами рук его локоть Анна, которая смотрела на того невменяемого вместе с Сашей.
Зараженный, находящийся на полу приподнял немного голову вверх после услышанного звука и слегка повернул в левую сторону. От его подбородка и до самого живота растерзанного тела сотрудника больницы тянулась кишка, с которой на пол падали капли крови. Тот смотрел своим взглядом в стену, фыркал ртом. Его левый глаз судорожно дёргался, пытаясь на чём – то сфокусироваться. Но он снова наклонился к обезображенному туловищу и продолжил пожирать внутренности. Токарев и Аня продолжили тихо и медленно шагать в сторону лестницы. На их пути оставалась ещё одна больничная палата. Дверь и в ней, как назло, также была открыта. Но внутри никого не было. Две койки, на линолеуме, рядом с перевёрнутой капельницей лежало алюминиевое ведро, из которого вытекла целая лужа воды. На тумбочке находились чьи – то вещи и прозрачный пакетик с оранжевыми апельсинами. И из – под этого пакета торчал смартфон в чехле чёрного цвета, лежащий задней частью корпуса к верху. Это был единственный, пока что, самый подходящий вариант, чтобы обзавестись мобильной связью. Саше необходимо было срочно связаться с кем – ни будь из отдела и понять, что тут происходит. Токарев ещё раз быстро осмотрел своим взглядом больничную палату, и, убедившись в том, что внутри никого нет, вошёл в неё вместе с медсестрой.
Внимание участкового было приковано к той бледно – коричневой деревянной тумбочке, на которой находился телефон. А когда они пересекли уже дверной проём и стояли между двух больничных железных коек, то полицейский своим боковым зрением заметил какое – то движение. Резко развернувшись направо, Саша увидел одного из пациентов, который находился за одной из открытых дверей палаты. И тот стоял к ним лицом, но его голова до самой переносицы была замотана бинтами пропитанными кровью и жидкостью оранжево – жёлтого цвета. Мышцы на одной из его рук почти полностью отсутствовали, от самого плеча и до локтевого сгиба. А если сказать точней, то половина его правой руки была обглодана до самых костей. Зараженный ничего не видел и только ворочал своей головой из стороны в сторону, пытаясь уловить окружающие звуки вокруг себя. Он судорожно шевелил своими бледными, тёмно – синими губами, издавал ртом что – то похожее на тяжёлые вздохи и при этом медленно стал идти в сторону Ани и Саши. До тумбочки уже было подать рукой, а зараженный остановился в проходе между двумя больничными койками, перегородив им путь к выходу из помещения. Полицейский, не спуская глаз с забинтованной головы, стал на ощупь левой рукой искать на тумбочке смартфон. Он нащупал его, задев случайно кружку, что упала и разбилась вдребезги. Пациент с перебинтованной головой моментально зашевелился и пошёл уже быстрым шагом на грохот, в их сторону. Саша чувствуя, что телефон в его руке какой – то очень лёгкий, мгновенно и нервно бросив на него взгляд, обнаружил, что это простой резиновый чехол.
Забинтованный уже почти в упор подошёл к ним, и Токарев воткнул ампутационный нож ему в лоб по самую рукоять. Тот с протяжным хрипом пошатнулся и свалился всем своим весом на одну из больничных коек, металлические ножки которой слетели с креплений и та рухнула на пол. На весь больничный коридор раздался громкий грохот. Полицейский посмотрел на Анну и сказал: «А вот теперь бежим!». Одной рукой Саша держал медсестру за ладонь, чтобы девушка не отставала и не осталась позади, другой в это время на ходу доставал пистолет из кобуры. Участковый едва успел снять пистолет с предохранителя, как увидел двух зараженных выскочивших из – за стены рядом с лестничной площадкой. И ещё один пожилой мужчина в длинном, домашнем, сером халате с ярко – красными треугольными узорами бежал с пронзительным криком по лестнице вниз. Саша спешно крикнул Ане: «Под лестницей есть проход?». Та только успела ответить: «Да!», как полицейский ударил своей правой ногой в живот одного из невменяемых, что уже подбежал к дверному проёму. Сбив того с ног, они успели пробежать в мрачный коридор, находящийся под бетонной лестницей. Бежали без оглядки, так как ещё двое нагоняли их сзади и были за их спинами всего в нескольких метрах. В конце коридора, вдоль одной из стен которого, тянулись разные металлические трубы с кусками рваной и местами висящей до пола теплоизоляцией, виднелась дверь, обитая страшным брезентом тёмного цвета. Она была слегка приоткрыта, и им повезло, что отрывалась дверь во внутрь того помещения.
Вбежав внутрь, Саша и Анна попали в полную темноту. Захлопнув дверь, Токарев навалился на неё своим левым плечом, потому что с обратной стороны зараженные также упирались всем своим весом. Полицейский стал наощупь искать какое – ни будь запирающее устройство, чтобы закрыться изнутри. Ниже ручки тот нащупал ключ, торчащий в замочной скважине. Несколько раз участковый пытался его провернуть, но безуспешно: «Навались на дверь тоже!». Только после того, как медсестра упёрлась в двери обеими руками, у него получилось её запереть. Вот только язычок ключа остался внутри замочной скважины, а в пальцах полицейского был один лишь металлический стержень. Старший лейтенант повернулся спиной к двери, переложив пистолет из левой руки обратно в правую и спросил шепотом: «Так, что это за помещение?».
– Морг.
– Великолепно! И где же тут включается свет?
– Только с другой стороны двери, в том коридоре.
В помещении была абсолютная темнота, ни одного отблеска, ни одного звука, полная тишина. Саша только слышал, как сзади за дверью скреблись те зараженные, но через несколько минут и эти звуки прекратились. Остались только чётко слышимые удары его сердцебиения. Токарев достал из штанов зажигалку «Зиппо» 9 и с одного щелчка зажег её большим пальцем своей левой руки: «Не курю уже давно, но как предчувствие было, что когда – ни будь пригодится!». Медсестра аккуратно ёрзала рукой по чехлу бронежилета полицейского, пока не ухватилась за одну из лямок, чтобы не потерять Токарева в этой тьме. Тусклый, бледно – оранжевый свет огня зажигалки коснулся белых шкафов со стеклянными вставками, где на полках виднелись разные по размерам колбы и пробирки в деревянных подставках. Рядом с одним из шкафов висел тёмно – зелёный резиновый фартук патологоанатома. Свет слегка коснулся также и края письменного стола, на крышке которого лежала целая гора папок, и бесцветной полиэтиленовой шторки, что закрывала дверной проём.
9
«Зиппо» – американская оригинальная бензиновая зажигалка, что у главного героя была в прямоугольном корпусе золотистого цвета, без каких – либо рисунков, но с выгравированной надписью «Zippo», в тыльной нижней части металлического корпуса.
– Я так понимаю, другого выхода тут нет, правильно? – прошептал полицейский Анне, не отрывая своего взгляда от штор, нервно сглатывая слюну и будто ожидая, что оттуда кто – то сейчас резко выйдет.
– Есть окно, выходит на улицу, но изнутри оно заложено было, надо искать – еле слышно, с дрожащим голосом и тоже шепотом ответила ему девушка.
– Ненавижу шторки! Особенно в морге – прошептал Токарев, глядя на своё искаженное отражение лица на поверхности полиэтиленового материала.