Красная опасность
Шрифт:
— Теперь вы можете снять часы, — улыбаясь, проговорил мастер.
Витлок замялся, он был не в силах выполнить его просьбу.
— Поверьте мне, мистер Витлок, часы теперь абсолютно безопасны.
— Дело вовсе не в том, что я вам не верю: я не верю Янгу.
Готтфрид зажег свет и повернулся к Витлоку.
— Вас беспокоит ловушка в ремешке от часов, не так ли?
Витлок кивнул:
— Этот подонок всегда любил смеяться последним.
— Для того чтобы ловушка сработала и произошел взрыв, устройство должно быть подключено к источнику питания, но так как мы обрезали все провода, оно просто не может взорваться. — Готтфрид улыбнулся, увидев, что Витлок все еще колеблется. — Ну как мне еще убедить вас? Снимите часы, не бойтесь!
Витлок
— Спасибо, — тихо сказал он, массируя затекшее запястье.
— Рад, что сумел помочь. Можно мне взять часы с собой? Я бы хотел внимательно их изучить в лаборатории.
Витлок протянул ему часы.
— Возьмите, ради Бога. Мне они столько крови испортили — век бы их не видеть! И давайте что-нибудь выпьем за мое счастливое избавление от этого ужаса.
— Благодарю, но мне необходимо возвратиться как можно скорее. К сожалению, вы не единственный, кому требуется моя помощь такого рода.
— Понимаю. И надеюсь, все пройдет хорошо.
— Уверен, так и будет. — Готтфрид закрыл свой кейс и запер его. — Рад был встретиться с вами, мистер Витлок.
— Я тоже, — ответил К.В., пожимая Готтфриду руку, — но было бы лучше познакомиться с вами при более приятных обстоятельствах.
— Се ля ви. — Готтфрид пожал плечами, соглашаясь с Витлоком, и ушел.
Закрыв за ним дверь, К.В. скинул ботинки и лег на постель, положив руки под голову. Вместо облегчения в его душе была пустота. Наверное, такое ощущение бывает у человека, которого сначала приговорили к смертной казни, а потом помиловали. А еще он чувствовал, что очень устал. И не только от своей опасной и трудной работы, но и от одиночества. Его друзьям — Грэхему, Сабрине, Колчинскому — легче, потому что они действуют вместе. Он же — абсолютно один. И дома теперь его никто не ждет... Да и вернется ли он сам домой? Это теперь зависит только от Убрино. К.В. сел и потянулся к телефону. Набрав номер своей квартиры в Нью-Йорке, Витлок ждал целую минуту — в трубке раздавались только длинные гудки. Он подумал было позвонить Кармен на работу, но вместо этого положил трубку и отпихнул от себя телефон. К чему звонить? Все равно ответа не будет.
Се ля ви...
Глава 10
Четверг
— Сколько времени? — спросил Грэхем.
— На пять минут больше, чем когда вы спрашивали последний раз, — раздраженно ответила Сабрина, — и на десять, чем когда вы спрашивали в предпоследний. И на пятнадцать...
— Хорошо, я понял. Стоит только задать обычный вопрос, и вы сразу же начинаете язвить.
— Но обычно этим занимаетесь вы, Майк...
— Сабрина, не надо ссориться, — вмешался Палуцци, — мы все уже на пределе. Надо беречь друг друга.
Палуцци сидел за рулем белого «БМВ-735», который утром комиссар прислал в отель. Рядом с ним устроился Грэхем, на заднем сиденье Сабрина и Калвиери. Машина была припаркована на улице, выходящей прямо на Оффенбах-центр. Они провели здесь уже сорок минут, дожидаясь, пока Колчинский свяжется с ними по рации, которая лежала на приборном щитке. Палуцци рассматривал здание. Он помнил торжественное открытие центра, которое состоялось в этом году. Тогда один из критиков назвал его «чудовищной коробкой для торта, из стекла и алюминия, но без ленточек». И действительно, в этом цилиндрической формы десятиэтажном здании не было ничего привлекательного; сейчас на его плоскую крышу то и дело садились вертолеты. С каждой минутой их количество все увеличивалось.
— Сколько времени? — Грэхем тронул Палуцци за плечо.
Палуцци взглянул на свои золотые часы:
— Девять двадцать четыре. А где ваши часы?
— Повредил вчера в горах. Вернусь в Нью-Йорк, починю. Они мне очень дороги.
— Подарок жены?
— Да, — пробормотал Грэхем и замолчал.
Палуцци снова принялся разглядывать Оффенбах-центр и все больше приходил к выводу, что критик был прав. Берн, красивый средневековый город, всегда отчаянно сопротивлялся веяниям моды, и Якоб Оффенбах, швейцарский мультимиллионер, получил разрешение на постройку здания в современном стиле только на том условии, что его возведут на окраине, чтобы не портить облик старого города. Жители Берна так и не смогли смириться с творением новой архитектуры, и здание получило название «космический корабль». Оно действительно на него походило и пришлось не по душе местным жителям. Палуцци понимал почему: в этом уютном, красивом городе Оффенбах-центр выглядел холодным и чужим.
— Никто не будет возражать, если я закурю? — спросил Калвиери, нарушив всеобщее молчание.
— Я возражаю, — отрезал Грэхем, потом махнул рукой: — Делайте что хотите, мне все равно, пойду прогуляюсь.
— Не уходите далеко, — предупредил его Палуцци, — Сергей может в любой момент позвонить.
— Не паникуйте, я только дойду вон до той фруктовой лавки.
Грэхем с трудом сдержал себя, чтобы не хлопнуть дверцей. Надев темные очки и сунув руки в карманы, он пошел по узкой улочке до магазина и остановился перед открытой витриной, которая была загорожена от солнца белым навесом. Только он присел перед ней и протянул руку, чтобы попробовать, достаточно ли спелые яблоки, как вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Поднял глаза: в дверях стоял мальчуган, лет пяти, нацеливший прямо на него игрушечное ружье. Грэхем, сделав удивленно-испуганный вид, медленно поднял руки. Мальчуган с опаской смотрел на Грэхема, на его грудь. Грэхем тоже опустил глаза и заметил, что его «беретта» в кобуре выглядывала из-под куртки. Грэхем тут же вскочил на ноги и прикрыл пистолет. Мальчик посмотрел на него с опаской и убежал внутрь лавки. В этот момент кто-то положил руку ему на плечо. Майк обернулся и увидел Сабрину.
— Что тут произошло? — поинтересовалась она.
Когда Грэхем объяснил ей, что мальчик увидел его пистолет, девушка пошла поговорить с испуганным ребенком и через минуту вернулась.
— Я сказала ему, что вы настоящий, живой Магнум, [7] и мальчик успокоился.
Девушка угостила Майка яблоками, они перешли улицу и присели на развалинах какого-то снесенного дома.
— Извините, что я в машине сорвала на вас свое раздражение, — сказала Сабрина, — ночь была очень тяжелая. Я почти не спала. Может, часа два, не больше.
7
Магнум — герой телесериала.
— Так много? — удивился Грэхем, вертя в руках яблоко. — Я, пожалуй, и часа не спал.
— Что же вы делали?
— Телевизор смотрел, больше нечем было заняться.
Сабрина нагнулась вперед, положив локти на колени:
— Я тоже пыталась, хотя никак не могла сосредоточиться на передаче. Но телевизор не выключала — сидеть в тишине было просто невозможно.
— Со мной было то же самое. По одному из каналов передавали футбольный матч. Так я, хоть и смотрел всю игру, не запомнил, какой счет. Даже затрудняюсь сказать, кто с кем играл. — Грэхем чуть отодвинул манжет рукава блузки девушки и посмотрел на часы: 9.37. — Осталось двадцать три минуты. А мы сидим ждем, когда умрем, и ничего не делаем...
Сабрина коснулась рукой его плеча:
— Я, как и вы, измучилась от безделья, но надо же понять, что Сергей прав: если Убрино нас увидит, тут же скроется. Ищи потом...
Палуцци посигналил и, выйдя из машины, отчаянно замахал им руками. Оперативники бросились к нему.
— Что случилось? — спросил Грэхем, задыхаясь от волнения.
— Сергей позвонил. Убрино задержали, но он отказывается говорить без Калвиери.
— Пробирка с ним? — спросила Сабрина, усаживаясь на заднем сиденье.