Красная роза печали
Шрифт:
— Ну надо же, какая стала Марианна, совсем другая женщина!
«А по-моему, ничуть не изменилась», — думала Анна Давыдовна, но сердце ее щемила непонятная боль.
Через неделю муж смущенно признался, что встретил Марианну снова. Он стал какой-то на себя непохожий — то оживлялся, то вдруг задумывался надолго.
«Не может быть, — думала Анна Давыдовна, — мы прожили тридцать лет, он ни разу не давал мне повода. Так неужели теперь, на старости лет, он увлекся другой женщиной? И кем — той самой Марианной, от которой прятался и шарахался в молодости, высмеивая ее манеры, голос и фигуру. Ведь она ничуть не изменилась — те же толстые икры, тот же противный голос…»
Анна Давыдовна не знала, что голос Марианны кажется теперь ее мужу не грубым, а уверенным, что видит он перед собой не прежнюю простоватую и грубоватую Марианну, а уверенную в себе деловую женщину, хозяйку крупной фирмы и вообще всей жизни. Что касается фигуры, то на толстом, некрасивой формы пальце блестело кольцо с крупным бриллиантом и костюм, обтягивающий плотное тело, куплен в дорогом бутике за несусветную цену. И шофер почтительно открывал дверцу автомобиля, и официант глядел подобострастно и кланялся…
И такая женщина обратила внимание на него, собиралась связать с ним свою судьбу!
Семен Николаевич Барсуков почувствовал себя незаурядным человеком и решил начать жизнь заново. Не откладывая дело в долгий ящик, он сообщил об этом жене. Анна Давыдовна заглянула в его глаза, где отражался лишь блеск новой жизни, и не нашла в себе силы ничего возразить.
Через полгода Анну Давыдовну выписали из клиники — опустошенную, высушенную горем, всю какую-то равнодушную. Ей хотелось выброситься из окна или вскрыть себе вены, но в клинике она нагляделась на несостоявшихся самоубийц. Зрелище отвратительное!
«Успокойся, — твердили немногочисленные подруги, — ничего уже не изменишь».
Но как раз успокоиться-то она и не могла. Она знала место работы Марианны и кружила и кружила возле него, ловя мелькавший в окне силуэт женщины, которая отняла у нее все. Зачем она это делала? Анна прекрасно понимала, что это глупо, что вредно для ее слабого теперь здоровья, для ее расстроенных нервов, что это кончится плохо.
«Пусть! — думала она, лежа ночами без сна. — Я должна что-то сделать, иначе не будет мне покоя…»
И однажды она встретила Танечку. Это был знак! Таня устроила ее уборщицей в парикмахерский салон, находившийся рядом с магазином. Анна Давыдовна приободрилась. Несомненно, судьба указывает ей путь!
Несколько месяцев она прилежно убирала в салоне, не забывая наблюдать за Марианной, узнала распорядок ее дня, все ее привычки. Магазин процветал, Марианна тоже. Анне Давыдовне доставляло какое-то болезненное удовольствие наблюдать за соперницей.
— Я подожду, — шептала она, — мне теперь спешить некуда.
Она отыскала ход в подвале, опять судьба дала ей знак! Однажды ночью она проникла на склад магазина, походила там тихонько, все рассмотрела. В офис пройти нельзя — там дежурил охранник. Она сама не знала, что собирается сделать. Устроить в магазине пожар? Может пострадать случайный человек. Выкрасть документы из сейфа Марианны? Она плохо в этом разбиралась, да и сейф, если он есть, так просто не откроешь. Навести на Марианну налоговую полицию? Опять-таки она в этом не специалист. Она решила ждать.
И дождалась маньяка с розой. Неизвестный человек убивал женщин, поздравляя их с днем рождения таким образом. Если они хоть немного похожи на Марианну, то Анна Давыдовна его вполне понимает.
Когда они со сторожем обнаружили у себя в институте убитую Римму Точилло, Анна Давыдовна поняла, что судьба снова подала ей знак.
Родственники в Израиле давно уже звали погостить. Документы у нее в порядке. С перчатками проблем не было.
Она пришла в салон рано утром, проникла в подвал так, что ее никто не видел, и в полдесятого уже оказалась на складе. Она знала, что Марианну привозят за полчаса до прихода остальных, а охранника она отпустит и останется в офисе одна.
Так и вышло. Анна Давыдовна крадучись прошла через склад и магазин. Из кабинета доносились звуки деятельности — хлопанье ящиков, скрип дверцы. Анна Давыдовна рывком распахнула дверь и остановилась на пороге. Марианна выглянула из-за шкафа — она что-то делала там, за открытой дверцей сейфа, — и открыла рот от изумления.
— Здравствуй, подруга, — тихо сказала Анна Давыдовна.
— Как… как ты прошла? — впервые в жизни Марианна говорила шепотом, раньше ей это никогда не удавалось.
— Вот, зашла посмотреть, как ты работаешь, — проговорила Анна Давыдовна абсолютно спокойно, она ничуть не боялась.
И все могло бы пойти иначе, если бы Марианна почувствовала неладное и выбрала другой тон. Но она быстро оправилась от неожиданности и поглядела на Анну Давыдовну с таким презрением, что у той внутри мгновенно разжалась какая-то стальная пружина.
— Кто тебя пустил? — Марианна опомнилась и поперла на нее, как танк. — Шваль всякая в магазине ошивается!
Анна Давыдовна не спеша отступала по коридору. Марианна криком распаляла себя, близко к ней не приближалась, держа дистанцию. Случайно Анна Давыдовна споткнулась, ухватилась за ручку двери, ведущей в большой зал, где стояли четыре гидромассажные ванны, и вошла в него.
— Пошла вон! — орала Марианна. — Ничего тебе тут не обломится…
И тогда Анна Давыдовна достала из-за спины узкий нож лазерной заточки и вонзила его Марианне в сердце бестрепетной рукой. Она все же биолог и неплохо разбирается в строении человеческого тела.