Красная ведьма. Враг у моих ног

Пенкина Анастасия

Все происходило слишком быстро, чтобы я могла с этим справиться. То ли страх, то ли ярость придали мне сил, но я смогла вырваться из захвата вампира. Отшвырнула Михаила, не сдержав в себе гнев.

– Клыкастая тварь!
– прошипела я. Хотела тут же броситься прочь, подальше от этого внезапного хаоса и леденящих душ, что не поддаются моему контролю. Но остановилась - они знают, кто я. Это нельзя так оставлять. Но что я могла сделать, если они меня не слушались?

– Да отвали ты от меня!
– снова закричала я на Михаила, слишком быстро оправившегося от удара о стену.

Сердце бешено стучало.

Не от страха - от паники, охватившей меня. Ситуация казалась безвыходной. Меня раскрыли, и я не могла ничего сделать, чтобы исправить это. Что оставалось? Сбежать и спрятаться в каком-нибудь захолустье.

Только я нацелилась на выход, как тут же остановилась. Максим, видимо, отвлекшись на мой воинственный возглас, потерял доминирующее положение в схватке с Марией, зубы ее молниеносно впились в широкую шею.

В моем горле застрял протестующий крик. Тело напряглось. Я готова была кинуться на вампиршу, посмевшую покуситься на моего колдуна.

Максим, издав не то болезненный, не то стон наслаждения, обмяк, прижал к себе пьющую его кровь вампиршу. Ее тонкие, обманчиво слабые бледные руки обвили широкую мужскую шею. Так по-хозяйски, что желание немедленно их сломать, как использованную зубочистку, пересилило и панику, и желание покинуть это убогое заведение.

Максим стоял спиной ко мне, и я не видела выражение его лица, а вот довольный хищный взгляд Марии говорил о многом. Она только что отравила мою жертву своим ядом.

Оторвавшись от этого занятия, она небрежно отбросила в сторону колдуна, и тот, едва не упав, осел на диван. Молча, скалясь клыкастым ртом, вампирша направилась к выходу уверенной походкой победительницы. Напоследок подарила мне, застывшей в этот момент статуей, презрительный хищный взгляд. Я хотела ее остановить, ведь теперь мне нужно противоядие, и потянула в сторону Марии руку. Но она оскалилась на меня еще сильнее, зашипела при этом, как змея, и я машинально отдернула руку, как от взбешенного животного.

Уйти я ей не могла дать. Что будет с Максом, если она так спокойно покинет клуб, растворившись в темноте, я не хотела думать, настойчиво отметая такой вариант развития событий.

Действовать я решила инстинктивно, доверившись ведьмовской интуиции. Благо, во мне еще было достаточно сил, несмотря на неоднократные неудачные попытки подчинить души нелюдей. Я схватила за руку вампиршу, грубо и настойчиво дернув ее на себя. В свои руки я вложила немало потока, чтобы иметь возможность одной рукой удержать тонкое запястье в своей хватке, а другой застыть возле груди вампиршы, со скрюченными, напряженными пальцами и нацеленными на сердце острыми, как кинжалы, ногтями.

Мои действия оказались для Марии неожиданными, изумление отчетливо читалось на ее лице. Она даже не пыталась этого скрыть, взирая на меня широко раскрытыми глазами, медленно хлопая густыми ресницами, и не успела что-то предпринять.

Наполненные магией до самых кончиков ногтей, пальцы, став крепче стали, вошли в грудную клетку, разрывая кожу и плоть, раздвигая ребра, словно орудие средневековых пыток. Глаза Марии испуганно расширились еще больше. Она попыталась взбрыкнуть, как пойманная за крыло стрекоза, но тут же остановила попытки, поняв, как опасны для нее самой такие резкие движения.

Моя ладонь сжала бьющееся сердце, повинуясь какому-то неведомому ранее

инстинкту. Охватив его не только пальцами, но и карминовым потоком. Теперь все вампиры застыли, не зная, что может случиться дальше. А может быть, и знали, но и остановить не могли.

Моя рука в теле вампирши, сжимающая ее сердце, ее душу, способна была лишить жизни в считанные секунды. Я не понимала, какой черт меня дернул сделать именно так, ведь ошибись я - и она умрет, а вместе с ней и Максим. В такой ситуации он мало отличается от человека, и без ее крови не сможет ни излечиться, ни стать, как вариант, одним из них.

– Нужна только ее кровь, - послышался сдавленный голос Максима. Но он вернул меня в реальность.
– Я не простой человек, я сам себя вылечу...

Максим еле ворочал языком, но я поняла, о чем он. У него есть артефакт белого потока, и он знает, что делать. Единственный необходимый ингредиент - кровь укусившей.

Выбирать и взвешивать «за» и «против» долго не пришлось. Больше не сомневаясь в дальнейших действиях, я сжала сердце, направляя к руке как можно больше магии. Высвобождение моей конечности сопровождалось хрустом ломающихся костей. Когда связь тела и органа оборвалась, глаза Марии мгновенно застыли, превратившись в две безжизненные стекляшки, стремительно бледнея, словно там, где-то внутри нее, выключили свет.

Из образовавшейся дыры по блестящей ткани платья ручьем потекла кровь. Она текла и по моей руке. Держа драгоценный сосуд с кровью, я подняла его на уровень головы, кровь заструилась по локтю, по плечу, впитываясь в белую хлопковую ткань топа. Но не это самое страшное. Ее душа струилась вместе с кровью. Но если кровь оставалась на коже и ткани, то золотистое свечение, энергия ее души, струилась, проникая сквозь кожу, направляясь к моей собственной душе, к источнику моей силы.

Я словно глотнула концентрированного тонизирующего зелья, словно оказалась на пике близости - почти так же хорошо, как чувствовала себя с Максимом на пике близости. Чужая душа наполняла мое тело, даря неиспытанные прежде ощущения и прилив сил.

Все голоса стихли, а быть может, я перестала слушать, шагнув на новый уровень эйфории.

Комната темная, красный диван и несколько точечных светильников в черном глянцевом потолке. Все немного плыло, будто я была пьяна, или даже под более серьезным, сродни наркотическому, воздействием. Запрокинув голову, уперлась затуманенным взглядом в отражение на потолке.

Я видела себя, окровавленную, медленно поднимающую чужое сердце над головой. Рот блаженно приоткрыт, тело жаждет еще немного энергии, чужой души, грудь медленно вздымается - собственное сердце ускоряется, предвкушая добавку.

Меня останавливало лишь одно нажатие на кровоточащий орган. Но в отражении черного глянца я увидела не только себя. Максим, облокотившись о диван, сидел на полу, глаза то и дело закатывались. Он явно боролся с собой, чтобы не потерять сознание.

– Максим, - вдруг пробормотала я, найдя в себе силы. Мой колдун может умереть, если я не оставлю ему крови.
– Максим!
– уже прокричала я, осознав, что только что чуть не натворила.

Уже бережно, словно хрупкую драгоценность, держа в руках сердце Марии, опустилась на колени перед Максимом. Он был бледен, лоб покрылся испариной, вены начали чернеть.