Красная звезда юга
Шрифт:
— Это не сестра той блондинки, которая пела в Рожо Тукан?
— Я ее никогда не встречал. Я не знаю, была ли она блондинка, брюнетка или рыжая. Но ее звали Мария и она умерла шесть месяцев тому назад от перитонита.
— Это как раз она.
— И вы хорошо сделаете, если приведете с собой несколько фликов. Капитан Убриа говорил о своем эскорте, так что, я думаю, его охраняют поблизости несколько подчиненных.
— Это будет сплошное удовольствие. Работники федеральной полиции начали сомневаться
— Еще одна вещь…
— Что еще?
— Это не «что», а скорей «кто»… Привезите с собой священника вместе со своими репортерами, фотографами и вашими полицейскими.
— Это тоже возможно, — смеясь, ответил заведующий отделом. — Я даже вытащу из постели светского хроникера и пошлю его писать статью о женитьбе. Примем во внимание, что вы женитесь вне своей страны. Какой ваш адрес?
— 1071, Пелегрина, — ответил Бишоп. — Апартаменты 1214.
— Мы будем там минут через двадцать.
В комнате настала необычная тишина. Бишоп плохо себя чувствовал в такой роскошной обстановке, но не хотел возвращаться на кухню. Он не хотел видеть, даже подходить близко к этим деньгам, о которых только что сообщил.
— Нет ли здесь другой комнаты, где мы могли бы подождать? — спросил он у Кончиты. — Они сказали, что приедут сюда через двадцать минут.
— Редактор «Пренцы»?
— Во всяком случае, шеф «информации».
— То, что обещает «Пренца», она исполнит. Можем подождать у меня.
Бишоп сперва убедился, что мошенники по-прежнему надежно связаны, потом последовал за Кончитой в ее комнату.
— Когда вы сказали журналисту, чтобы он привез с собой священника — это для того, чтобы мы поженились, не так ли?
— Да, это так.
Кончита перекрестилась. Она делала усилия, чтобы не заплакать, но предательские слезы все же покатились по щекам.
— Мне очень повезло, — сказала она, садясь рядом с ним на кровати. — А когда мы поженимся…
— Мы возьмем два билета на самолет или пароход и отправимся в США.
— Но где мы возьмем деньги?
Бишоп подумал об этом. «Утенок» уже сослужил свою службу. Он может получить достаточно, чтобы оплатить проезд двоих. И останется еще на то, чтобы жить до тех пор, пока он найдет себе подходящую работу.
— Я продам свой самолет. Туда, куда мы поедем, нам он не нужен.
— Предпочла бы ехать на пароходе, особенно теперь, когда мы будем, как это говорят в моей новой стране, проводить медовый месяц.
— Кончита, я могу задать вам вопрос?
— Ну, конечно.
— Что бы произошло, если бы ваша сестра Мария была жива и если бы Кредо сумел спасти ее?
Кончита ответила с задумчивым видом:
— Я очень счастлива, что вы спросили меня об этом. Я обещала ему. Я исполнила бы это обещание. Но вы, может быть, запомнили на аэродроме сеньора Гуареса, когда вы вытащили меня из когтей «германца» и «Кукарачи», что я спросила вас, почему вы не воспользовались случаем, когда между нами была тонкая перегородка… И что вы мне ответили? Тогда я каждое утро сжигала свечу перед изображением Богородицы у маленькой индианки. Вы следите за моими словами?
— Думаю, что не совсем понимаю вас.
— Я просила Бога, чтобы он простил мне смертный грех, который я собиралась совершить. Я молилась за душу Кредо и мою собственную.
— И все же я не пойму, что вы этим хотите сказать.
Она пояснила:
— Если бы сеньор Кредо спас Марию, я вынуждена была бы сдержать слово, данное ему. Я позволила бы ему овладеть мной один единственный раз. Я сделала бы все, чтобы он был доволен. Потом бы я убила его и себя тоже. Потому что я знала, что вы любите меня, что вы желаете меня и что я была бы вашей женой, другого быть не могло, потому что женщина не может жить без сердца.
Бишоп вытер холодный пот со лба.
— А как бы вы это сделали?
Молодая женщина немного замялась, потом подняла на него взгляд… Через несколько минут она будет «сеньора ел колонел Бишоп!» Великий Боже! Жена разве может иметь секреты от мужа? Она подняла свою коротенькую юбку.
— Вот этим, — ответила она.
Бишоп смотрел ошеломленный. На ножке с атласной кожей, казалось, выточенной из мрамора, в верху бедра висел маленький кинжал.
— Я ударила бы его вот этим, — прошептала она, — а потом бы убила себя. — Она отвязала эластичный бинт, которым был привязан кинжал, и уронила его на пол… — Но теперь он мне не нужен…
— Нет, — сказал Бишоп. — Кинжал теперь совершенно не нужен.
Кончита опустила юбку.
— Я очень бы хотела, чтобы журналисты поторопились, — продолжала девушка. — Тем более, они должны привести с собой священника.
— Я тоже.
Кончита приблизилась к нему.
— Это американское слово, которое вы употребляете, это слово «бэби» девушка может сказать мужчине?
— Никто не запрещает этого.
— Тогда простите мою смелость, но я скажу, что люблю вас невероятно, бэби. Всем сердцем, всей душой, всем существом.
Он глубоко вздохнул, потом обнял ее. Прошлое теперь было далеко. Официально он умер в Коралио. Нельзя снова затевать процесс. «Пренца» обещала ему помочь выехать из Аргентины. Как только он приедет в США, для них начнется новая жизнь.
Кончита прошептала:
— «Керидо мио». Мой мужчина, мой муж! Будущий отец моих детей!
А потом Бишоп понял, что давно уже звонит звонок и удары сыпятся на дверь, какие-то люди кричат по-испански.
Он с сожалением выпустил ее из своих объятий.