Красницкий Сотник ч.1-2
Шрифт:
Нет, не зря Мишка копил крохи информации, выуживаемые из разговоров Корнея, боярина Федора, Нинеи, дядьки Никифора, Осьмы, отца Михаила! Ни Треска, ни Семен Дырка, ни десятник Егор, ни Илья не дураки – каждый из них вполне зрелый муж и мастер своего дела, но жизнь никогда не заставляла их особо задумываться над вещами, о которых сейчас говорил Мишка. Скорее всего, какую-то (возможно, совсем небольшую) часть фактов, упомянутых в разговоре, они знали, но сложить их вместе и рассмотреть с точки зрения того, чем им придется в ближайшее время заниматься на практике... нет, такого навыка у них не было! Эта область знаний и навыков была доступна только князьям и их ближникам, вынужденным
Если десятник Егор уже знал, что Корнеев внук – мальчишка, мягко говоря, необыкновенный, а Семен Дырка и Треска уже начали об этом догадываться, то сейчас все они получили весьма и весьма эффектное подтверждение “чудесных способностей” отрока Михаила! После того, как Мишка произнес свое “Но!”, возле костра повисла, что называется, мертвая тишина – все ждали продолжения Мишкиной речи, словно какого-то откровения.
“Однако, сэр Майкл, эффект от “политинформации” получился не слабее, чем от сдирания шкур с “демонов”!
– Но! – снова повторил Мишка. – Пинск взять Давыду Полоцкому не удалось, и подати собрать с Полесья у него тоже не выйдет! Однако союзников-то ему все равно как-то привлекать надо! И не просто “как-то”, а щедрым дележом нынешней добычи! Пусть даже себе в убыток, но так, чтобы слух разошелся, и люди, готовые ради добычи оружием позвенеть, к Полоцку потянулись! Значит, теперь самое время ему распустить своих людей в зажитье! Причем грабить подчистую, оставлять после себя выжженную землю! Во-первых, тем самым Туровское княжество ослабить, во-вторых, добычи набрать столько, чтобы союзников удоволить полностью.
– Но еще же и на складах купеческих товары есть! – напомнил Илья.
– Да! – подтвердил Мишка. – То, что полочане взяли в складах и на ладьях, да то, что удастся ободрать с Полесья, и даст Давыду Полоцкому возможность явить себя как князя удачливого и щедрого! Вот этому-то нам помешать и надлежит! Если Давыду придется уйти из Полесья без добычи и славы, будущему его союзу с врагами Киева и Турова не быть! Это значит, что и будущая война Киева с Полоцком не так тяжела будет, и народу в ней мы меньше потеряем и... да понятно, в общем. Вот что мы с вами, господа Совет, сотворить способны! А раз способны, значит, и должны!
– А ну, придержи-ка язык! – впервые за все время совещания подал голос Треска. – Славу и удачу он у князей переять надумал! В своем уме-то? Ты на что замахиваешься, щенок? Ладно, обычаев древних не чтишь – дурь в тебе по малолетству играет – но хотя бы ваш же христианский грех гордыни вспомни!
Треска говорил, не повышая голоса, но предельно жестко и тоном человека, в последний момент удерживающего слепца на краю пропасти. Он мгновенно замкнул на себя внимание присутствующих, как отроков, так и зрелых мужей, чеканил фразы, ни в малейшей степени не опасаясь быть прерванным или не понятым.
– Я так понимаю, – продолжал вещать Треска, обращаясь к Илье и Егору – что Корзень вас поставил за сопляками надзирать, так куда же вы смотрите? Почему дозволяете?
“Ну, орел наш, мэтр Треска! Как момент уловил! Как разговор повернуть сумел! Сидел, помалкивал – ЖДАЛ и дождался! “Ниши” Ильи и Егора ясны и понятны: Илья – старейшина, Егор – военспец. Семен Дырка сам не сообразил, так ему его место указали – спец по вопросам водного транспорта. А вот Треска сам себе “нишу” нашел, да какую! Как говорится, “если нечего “шить” – “шьют” политику. Если оказался неспособным первенствовать ни в одном из практических вопросов – бери на себя роль блюстителя обычаев, нравов и благонамеренности! И сразу же – обличительный тон, и сразу же – претензии на носителя истины в последней инстанции, одним словом: “Вы все дураки, слушайте меня!”. Да, не зря, видать, он в старейшины у себя выбился – не прост мужик, ох как не прост!
Блин, ну ничего в мире не меняется! Во все века аутсайдеры так на лидирующие позиции и прорываются. И совершенно неважно, что именно такие типы “оберегают”: правильность Веры, чистоту расы, благонравность поведения, преданность какой-либо идеологии или соответствие “общечеловеческим ценностям”. Важно другое – все они присваивают себе право судить окружающих, а самим быть неподсудными.
Ну, мэтр Треска, похоже вы этому искусству научились у кого-то из волхвов или жрецов, так вы в старейшины и пролезли – усвоили науку и сумели применить ее на практике! Но сейчас у вас хрен чего выйдет, потому, что не знаете вы еще одного непременного правила завоевания позиций нравственного лидерства! Для успеха вашей задумки требуется очень хорошо знать политическую и идеологическую конъюнктуру, иначе ни черта у вас не выйдет, а сами вы подпадете под определение Остапа Бендера: “Таких, как вы, девушки не любят. Они любят молодых, длинноногих и политически грамотных”, а у вас, любезнейший, из трех названных качеств, наличествует только длинноногость, да и то в неявном виде! А политически вы неграмотны, за что сейчас и огребете”.
Мишка терпеливо дождался паузы в монологе Трески. В том, что таковая пауза возникнет, он не сомневался – рано или поздно дреговическому старейшине придется переходить от “констатирующей” части выступления к “постановляющей”, а предложить аудитории что-то путное он вряд ли был способен. Так и вышло – уличив аудиторию в небрежении обычаями и правилами, напророчив ужасных последствий, Треска на несколько секунд умолк и обвел победным взглядом присутствующих. Основания для торжества у Трески были – если одна часть слушателей просто обалдела от неожиданного поворота разговора, то другая часть слушателей (и это были отнюдь не отроки) откровенно перепугалась.
– Внемлите и запоминайте! – громогласно заявил Мишка, ломая Треске весь кайф от минуты торжества. – Запоминайте, потому что ныне такое услышишь редко, а в скором времени услыхать такое будет и вовсе невозможно! Запоминайте и благодарите честного мужа Треску за то, что дал вам возможность узреть, как в прежние времена такие дела осмысливались язычниками!
Треска дернул головой и зло ощерился – очень неприятно, практически нестерпимо в момент, казалось бы, полного захвата внимания аудитории, вдруг увидеть вместо внимательных глаз затылки и профили! Единственный выход в такой ситуации – заставить оппонента заткнуться, причем, любыми средствами: от крика “молчать!” до физического устранения. Дрегович уже было набрал в грудь воздуха, но Мишка опередил его, заорав в полный голос:
– Но мы-то с вами христиане!!!
И все! Внимание аудитории снова оказалась в его власти! Во-первых, не обратить внимания на крик во всю мощь глотки собравшиеся у костра не могли, во-вторых, выкрикнутое утверждение было бесспорным, в-третьих, аудитория мгновенно была разделена по принципу “мы и они”, а то, что “они” – язычники – были представлены в единственном лице, значения не имело. Мы – христиане – знаем истину, а он – язычник – может болтать, что угодно, он для нас не авторитет!