Красные больше не вернутся
Шрифт:
Предчувствие неминуемой беды все явственнее разливалось в воздухе по мере приближения 16 июня и по мере того, как власти едва ли не каждый день совершали безумные конвульсивные движения. Был единственный способ предотвратить ее, эту беду,
На протяжении всех лет после крушения коммунистического режима и до установления путинского авторитарного (о нем разговор особый) мы всякий раз убеждались: выборы это, конечно, великое достижение демократии, но одновременно это и великая беда. В период, предшествующий выборам, отодвигаются в сторону все иные интересы, кроме интересов избрания того или иного кандидата. Все подчиняется этим последним. Если в стране царит стабильность, такая концентрация внимания на одном в ущерб всему остальному в общем-то не страшна. Если ж страна переживает кризис а Россия к началу 1996-го пребывала в нем уже несколько лет, проявления легкомысленной предвыборной психологии смертельно опасны…
Заслуга Ельцина в том, что в тот судьбоносный момент он все же в очередной раз твердо воспротивился изменению общего курса на демократию и реформы, не позволил развернуть корабль вспять, несмотря на огромный нажим и подталкивание в этом направлении. Хотя популистских обещаний раздал немало и бюджетных денег на их выполнение потратил тоже предостаточно.
Так что опасения, которые в ту пору высказывали многие, к счастью, не сбылись. Но, может быть, отчасти они и не сбылись потому, что высказывались вслух и громко.
Еще одна заслуга президента в том, что он вовремя осознал свою ошибку, касающуюся Чубайса, и быстро вернул его в свою команду.
Впрочем, может быть, Ельцин с самого начала понимал, что замены Чубайсу нет, и уже в тот момент, когда удалял его из правительства, предполагал в той или иной форме предпринять обратный маневр. Короче говоря, возможно, увольнение Чубайса с поста первого вице-премьера было все той же обычной «работой на публику», характерной для предвыборного времени.
Но это уже относится к области догадок.
ФАЛЬСТАРТ ЕЛЬЦИНА
Чубайса «задвинули» и одновременно принялись выдвигать и выпячивать другого первого вице-премьера Олега Сосковца. Этому немало способствовал его друг-приятель — главный ельцинский охранник Коржаков. В своих воспоминаниях он сам рассказывает, как нахваливал Ельцину Сосковца: он-де «один из немногих», кто в правительстве «по-настоящему работает»; у Олега Николаевича «стахановские показатели» он перекрывает «нормы» в несколько раз, «обрабатывает» три тысячи бумаг в год. Таков коржаковский уровень понимания существа дела: «по-настоящему» работает, допустим, не тот же Чубайс, благодаря которому в стране в 1995-м, впервые с начала реформ, удалось добиться просвета в экономике резко снизить инфляцию, увеличить валютные резервы, остановить промышленный спад, принять нормальный бюджет, а его, Коржакова, «другован» Сосковец, перелопачивающий горы бумажек.
Ну и, естественно, в тех же мемуарах бывшего начальника СБП в самом лучшем виде расписываются человеческие качества вице-премьера-«стакановца» (как говорил солженицынский Иван Денисович)…
Позже Коржаков сильно удивлялся, что после их совместной с Сосковцом и Барсуковым отставки бывший первый вице-премьер, как и управделами президента знаменитый Паша Бородин (как, наверное, многие другие), быстро предал его, Коржакова. Чего ж тут удивляться? Разве так уж трудно было распознать, какой породы эти люди? Ты им нужен, пока занимаешь пост…
А вот отрывок из книги Ельцина «Президентский марафон», повествующий о том же времени и тех же событиях:
«…В конце 1995 года в моем ближайшем окружении (а неформальным его лидером тогда был Александр Коржаков, руководитель моей охраны) стала обсуждаться идея: наследником Ельцина должен быть не проигравший думские выборы Виктор Черномырдин, а Олег Сосковец, первый вице-премьер. Статный мужчина «с открытым русским лицом», настоящий хозяйственник, бывший директор металлургического завода, по сути дела, второй человек в правительстве, он был вполне достойной представительной фигурой. Тогда я еще не до конца понимал, насколько опасен Коржаков в роли «спасителя отечества», почему он так рьяно протежировал своему ближайшему другу Олегу Сосковцу. Мне никто ничего не говорил в открытую, но я и так видел, как упорно Коржаков подталкивает меня к тому, чтобы я отправил в отставку Черномырдина. Дальнейший ход событий просматривался тоже достаточно четко: на волне борьбы с чеченским сепаратизмом, на волне «коммунистической угрозы» к власти приходит полувоенная команда постсоветских генералов: начальник службы безопасности Александр Коржаков, директор ФСБ Михаил Барсуков, которых прикрывает своим могучим телом первый вице-премьер Олег Сосковец. Найдутся и другие…»
Спрашивается: почему же при столь отчетливом видении истинных устремлений этих людей Ельцин сразу же не отстранил от себя эту группу? В короткой цитате мы видим сразу несколько противоречивых утверждений: с одной стороны, автор пишет, что ему «никто ничего не говорил», но он «и так видел…», что «дальнейший ход событий» представал перед его мысленным взором «достаточно четко», с другой тогда он «еще не до конца понимал…». На самом деле, конечно, опасность группы Коржакова Барсукова Сосковца президент разглядел много позже…
Между тем разглядеть, например, и амбиции самого Коржакова, и то, что он стремится продвинуть на самый верх своего друга бывшего союзного металлургического министра, не составляло большого труда. Даже и стороннему человеку, не то что президенту. Поскольку подчас соответствующие телодвижения руководителя СБП проявлялись вполне публичным и даже скандальным образом.
Забавный случай произошел, например, в конце 1994 года. 30 ноября Коржаков направил Черномырдину письмо то ли жалобу, то ли донос на бывшего министра экономики Шохина (кстати, ушедшего в отставку незадолго перед этим). Он, дескать, занимался чуть ли не вредительством, стремясь сделать более либеральным экспорт российской нефти, привлечь к этому делу иностранные инвестиции. «Но национальное хозяйство не может укрепиться за счет зарубежной инвестиции в сырьевые отрасли экономики… поучал генерал премьера. Создание так называемого «недискриминационного» доступа к нефтепроводам… означает не что иное, как ограничение свободы экспортной политики российского ТЭК и навязывание собственных, выгодных МБРР (Международному банку реконструкции и развития. О.М.), но невыгодных России финансовых соглашений».
Вот так вот: не нужны нам зарубежные инвестиции! Даром что все последние годы все российские начальники высокого ранга только и занимаются тем, что зазывают в страну зарубежных инвесторов.
Далее в письме следовали известные страшилки, касающиеся прихода на российскую землю иностранного капитала, «усиление зависимости» от этого капитала, неизбежное «свертывание развития предприятий отечественной нефтеперерабатывающей промышленности», «снижение конкурентоспособности экспортного потенциала России» и т. д. и т. п.