Красные кресты
Шрифт:
Сеньорита мельком взглянула на него и шевельнулась, словно желая что-то сказать, но он этого не заметил. Положив ладонь на плечо своего кормчего, Ян продолжал:
— Я не верю, что могу погибнуть. Но может случиться и так. Потому при вас назначаю своим наследником и преемником Стефана Грабинского, и хочу, чтобы вы это в случае надобности засвидетельствовали.
— Это звучит как завещание, — буркнул капитан Запата Рамиресу. — Надеюсь, оно пригодится, хотя полагаю, что никто его выполнять не будет.
Рамирес ответил ему кратким сонным взглядом,
— Так что, командор, вы имеете возможность вернуть почти все, чего я вас лишил, за исключением пригодных к делу орудий и серебра, которое так или иначе останется на «Зефире». Но что значит такая потеря по сравнению с утратой чести и нареченной, которая до сих пор осталась вам верна! Не правда ли? Я чувствую себя вашим благодетелем, сеньор! Более того, вам я оставляю выбор оружия. Дважды я заставлял вас скрестить со мной шпаги, и каждый раз выбивал их из вашей руки. Может быть, вы лучше умеете стрелять? Выбирайте.
Рамирес молчал, словно его нетерпеливая натура пребывала в каком-то бессознательном состоянии или частичном параличе.
— Скажи, что тебе нужно посоветоваться со своими секундантами, — шепнул ему Лоренцо. — Нужно потянуть время.
Командор, видимо, признал справедливость этого совета. Заторможенный механизм вдруг сорвался с места, торопливо и шумно, как обычно.
Разумеется — он должен был ещё дать инструкции своим подчиненным, посоветоваться с ними. Какие у него были гарантии, что Мартен и его партида сдержат слово? Домогался разговора с сеньоритой, требовал оружия для своих свидетелей и немедленного освобождения остальных пяти офицеров, возражал против присутствия матросов из команды «Зефира» во время поединка.
Слова его текли неудержимым бурным потоком, сопровождаемые отчаянной жестикуляцией, производившей театральное впечатление.
— Прекрасно! Отлично! — поощрял его Лоренцо. — Скажи ему еще…
И запнулся. Взгляд его случайно задержался на линии горизонта за кормой каравеллы. Там забелели паруса — целое скопище парусов!
Он едва не выдал себя невольным вскриком. Сомнений не было: приближался Золотой флот вместе с эскортом. Приближался незамеченным, с юго — запада. Через минуту их заслонит высокий корпус «Санта Крус».
Он покосился на матросов, на охрану на палубе каравеллы. Его мышиные глазки перебегали с одного лица на другое. Все смотрели на Рамиреса, который исходил потоком гневных слов.
В ушах капитана Запаты звучал победный гимн, кровь стучала в висках, в глазах мелькали искры. Он едва смог заметить, что командор перестал говорить и что Мартен выразил согласие выполнить всего два его желания: велел привести на палубу офицеров, остававшихся под стражей, и разрешил короткое совещание Рамиреса с командиром батареи и Запатой.
Все трое удалились к правому борту. Лоренцо дрожал от напряжения.
— Позволь мне сказать, — шепнул он своему начальнику. — У меня важные новости.
Рамирес нетерпеливо отмахнулся, но тот уже горячо шептал: — Не оглядывайся, не подавай виду. Я только что видел паруса наших кораблей.
— Где? — спросил Рамирес.
— Не оглядывайся! — предостерег его Лоренцо. — Я их видел.
— Не иначе в воображении, — буркнул разочарованный командор.
— Я видел их так, как сейчас вижу тебя, — с нажимом произнес Запата.
— И куда же они девались? — иронично спросил Бласко.
— Они приближаются, — ответил Запата. — Уже в нескольких милях от нас. По счастью их заслоняет корпус «Санта Крус». Уверен, что никто, кроме меня…
— Но если даже тебе эти паруса не привиделись, откуда ты знаешь, что это наши корабли? — прервал его Рамирес. — С тем же успехом это могут быть корабли англичан.
Лоренцо скрипнул зубами, словно раскусывая проклятие. Чувствовал, что вот-вот взорвется.
— Они плывут с юго-запада, — с трудом выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Я достаточно давно в море, чтобы отличить силуэты наших каравелл и фрегатов от английских кораблей.
Бледные восковые щеки командора окрасились легким румянцем.
— Por Dios, было бы это правдой…Ты уверен? — порывисто спросил он.
— Абсолютно, — ответил тот. — Но это ещё не все. У меня пистолет. Заряженный.
Рамирес нетерпеливо пожал плечами.
— И я могу получить заряженный пистолет, если выберу его. Что с того? Вдвоем нам не удержать целой банды этих бандитов даже полминуты.
— Не о том речь, — бросил Запата.
— Тогда о чем, черт побери?
— Выбирай шпаги и дерись поосмотрительней. Мы будем оспаривать каждый выпад этого пикаро. Будем прерывать поединок, протестовать против якобы совершаемых нарушений. При необходимости выдумаем какие-то несуществующие правила поединка, которые обязательны для всех hombres finos. Что может знать об этом какой-то Мартен? И если уж ты окажешься в смертельной опасности, пущу пулю ему в лоб.
— И тогда они набросятся и разорвут нас на части, — понуро закончил командор.
— Возможно, — согласился Лоренцо. — Но — quien sabe? Могут не успеть. Когда я крикну им в лицо, что наш флот близко, что он их настигает, прежде всего они кинутся спасать собственные шкуры и награбленное добро в трюмах. Полмиллиона пистолей! Сомневаюсь, что душа их команданто, особенно когда она уже покинет телесную оболочку, будет представлять в глазах этой банды большую ценность. Думаю, нет! И кинутся они к парусам, а не на нас.
Рамирес благодарно взглянул на него и усмехнулся. Это была первая его улыбка с той минуты, как они подняли якорь в Кадисе.
— Заслоните меня, — шепнул Лоренцо. — Нужно подсыпать пороху.
Едва он успел это сделать и снова спрятать пистолет под мундиром, как раздался нетерпеливый голос Мартена, который призывал своего противника поторапливаться.
— Кончайте наконец вашу исповедь, командор! — воскликнул он. — Насколько я знаю, испанским пехотным капитанам не дано права отпущения грехов.