Красные лисы
Шрифт:
Пришёл в себя я только ночью, стоя на каком-то перекрёстке. Светофоры мигали желтым показывая, что движение свободное, без ограничений, а значит, что не просто поздно, а очень поздно. Я еще раз осмотрелся и понял, что я каким-то образом оказался у своего старого дома на улице Казанцева, сам перекресток находится у старого ресторана «Место встречи». Я растерянно осмотрелся, понимая, что я у чёрта на куличках, и никто из родных не знает где я. Я не видел куда шел и не знаю, как дошёл, но нужно как-то связаться с Ольгой и успокоить мать. Тут неподалеку живет кум, у него по любому есть номер Ольги.
Зайдя во двор увидел, как тускло в Димкиной комнате горит свет. Вот же игроман, уже «полтинник», а он всё в компьютерные игры «шпилит» ночи на пролет. Поднялся на лифте, позвонил. – Кто там!?
– Демон, это я,
– Заходи. Ты чё так поздно?
– Пьяным был, заблудился. Как жена, как крестница?
– Ты и пьяным? Ты ж вроде не пил не когда? Мои нормально, спасибо. Так расскажешь, как ты тут оказался ночью?
– Ну как-как. Вот так! Разругался с Ольгой «малёх», да и психанул. Шел куда-то на автомате и вот… пришёл. – Закончил я растерянно. – Ольге надо позвонить, а телефона у меня нет, дома оставил. Набери, а?
– Да не вопрос. – И тот зашлёпал тапочками к себе в комнату. Потом он обернулся. – Только ты это… по тише, а то мои спят. – Я молча приложил палец к губам, показывая, что нем как рыба. Тот вынес телефон, набрал и когда услышал звонок, передал трубку мне.
– Аллё! – Услышал я в трубке взволнованный голос жены. – Оль, это я.
– Ты где! – Слушай, малая, меня чёт переклинило, и я попал к Димке. В общем не переживай, ща вызову такси и домой. Маме скажи, что скоро буду.
– Да она не спит, вот рядом стоит и слышит тебя. – За трубкой я услышал отдалённые, укоризненные – «Боже мой, боже мой». – Ладно, скоро буду.
Отдав «трубу» куму, я попросил. – Дим, вызови такси, плиз, не в службу, а в дружбу. – Тот быстро выбрал из списка номер, нажал и когда ответили назвал адрес. Через десять минут, машина стояла у дома, а водитель, помаргивая сигаретой разминал кости, махая руками возле своей ласточки.
Проезжая по разрушенному центру города, я увидел на рекламном плакате надпись, оставленную возвращающимся в Донецк подразделением «Спарта». Крупными буквами, готическим шрифтом там было написано – «Мир никогда не будет прежним» и подпись «Спарта». Вокруг мелькали дома целые и обгорелые руины, а в голове в такт движению крутилась и крутилась одна и та же фраза, слегка переделанная мной. – Мир больше никогда не станет прежним.
Глава 5
Не тратя времени зря, я стал на ходу сочинять и реализовывать свой план. Задача номер один: Нужно «надыбать» по родственникам одежду которая не вызовет никаких вопросов в том мире. Как вы понимаете в футболке с надписью «ХевиМеталл» и в джинсах, максимум куда вы дойдете это до первого милиционера. Второе: люди того мира имели бумаги, да по минимуму, но бумаги и причём, легкопроверяемые. К примеру комсомольский билет на имя Иванов Иван Иванович с привязкой к дате рождения. Остановил такого «пассажира» постовой, глянул документ, дошёл до ближайшего телефона и позвонив в районный комитет комсомола спросил, а есть такой или нет, а если есть, то какие приметы имеет. Совпало – свободен, не совпало – пройдемте гражданин до выяснения. Очень простая система первичных схем безопасности. Сложнее если человек приезжий, к примеру, командировочный из Москвы. С ним должно быть командировочное удостоверение, которое обычно печаталось на машинке с пометками прибыл, дробь, убыл и две печати. Печать органа выдавшего, то есть отдела кадров или его аналога, и вторая печать от руководителя и структуры, которую он возглавляет. Отмазки типа, паспорт на замене или потерял комсомольский билет не проканают, потому что выглядят подозрительно. Тем более, что за утрату комсомольского билета могут исключить из комсомола, что по факту делает тебя на половину уголовником. Вот так-то.
Следующий момент – это коллективность. К примеру, едет грузовик с бригадой рабочих в кузове – это нормально и только раненный в голову мент полезет к рабочему классу проверять документы. Другой момент, едет полный грузовик добра, а кроме водителя никого нет. Экспедитора нет, сопровождающего нет, рабочих для выгрузки нет. В мое время это бы проканало, но вот в довоенные, вряд ли, потому что обычно транспорта не хватало на все точки и старались решать по несколько задач одновременно. Типа, туда бригаду, а обратно заедешь на склад и привезешь пару бочек «соляры». При этом на складе нет лишних рабочих грузить эту самую соляру, а значит самовывоз или работы остановятся и по головке тебя за это не погладят. Короче бардак, но в советской системе это самый бардак был весьма и весьма закономерен. И это нужно учитывать. Отхождение от стандарта сразу же вызовет вопросы и подозрения, а нам этого и даром не нужно.
Сижу вечером на кухне и листаю на ай-паде документы образца тридцатых сороковых годов. Документы конечно дрянь. Бумага качеством ниже плинтуса, записи небрежные, фотографии, если есть, просто «швах». И по сотням книг вспоминаю, что, зная вот эту особенность хронической небрежности в документах как раз-таки и ловили на этом немецких шпионов. Они-то дебилы, думали, что чем чище и правильней документ – тем лучше. Ан, нет. Любой сильно ровный и правильный бланк с размашистыми подписями и красивым почерком всегда вызывал подозрение, потому что уже на сотой проверке, любой даже самый тупой мент понимал, что заполняют их глупые конторские обезьяны, которым за красоту почерка зарплаты не добавят не копейки денег. Вот и писали, как курицы лапами. А те редкие девушки, которые писали красиво и каллиграфично сразу же изымались в фонд райкомов и парткомов и к выписке документов обычных людей никакого отношения не имели. Вот так-то.
Уже на третий день, после осознания надвигающейся катастрофы, я ходил по центральному рынку Мариуполя. Того, старого Мариуполя и со мной был баул, слегка потрёпанного вида, в котором я прятал свои «ништяки»: Двадцать коробок с иголками, двадцать коробок с заколками, двадцать пачек с наклейками детских мультяшных героев и десять пластиковых цветных ларчиков в которых девушки и женщины хранят свои богатства. На внешней стороне ларчиков рисунки Москвы, Лондона, Парижа и прочих столиц мира. В платке на руке узелок, с образцами товара, всего по одному. Подходил к продавцам на рынке, кто выглядел по богаче, показывал. А когда спрашивали откуда такая красота тут же отвечал, брат привез из дальнего плавания. Обычно вопросы пропадали. Хоть за каждую единицу товара приходилось торговаться до упора, но справился за три с половиной часа. И на руках у меня образовалась невиданная по местным меркам сума – восемьсот семьдесят два рубля. К примеру, самый продвинутый токарь на заводе получал триста восемьдесят – триста девяноста рублей. Но таких работников на целый цех было – единицы. Средняя же зарплата за месяц была двести пятьдесят рублей в месяц, то есть я за почти четыре часа заработал три с половиной месячных зарплат.
Местный уголовный элемент меня «срисовал» в момент и вначале подослали «щипача». Тот крутился-крутился, выжидая момент, а когда я его окликнул и сказал, что ветеран НКВД, а мой брат начальник милиции, тот сразу растворился в толпе как будто его и не было. Чуйка опера меня не подвела и в этот раз. Закрепляя успех, я нашёл в толпе патрульного милиционера и подойдя к нему презентовал набор иголок, где были от самой маленькой до самой большой – цыганской, за что тот долго жал мне руку, так как выяснилось, что в стране советов таких наборов да с таким качеством не найти днем с огнем. Постового звали Игнат. Тот сразу признал во мне своего брата-служивого хоть и на пенсии. Принял подарок и проникшись, рассказал, что его женская часть дома сегодня будет в восторге. Я ему посетовал, что мол получил получку с командировочными пришёл на рынок жене прикупить подарки и меня чуть «щипач» не отработал по полной. Хотел задержать его для органов правопорядка, но зараза шустрый оказался. Я описал «шустряка» и служивый тут же его вспомнил. – Знаю я этого рыжего Витьку. Это я его в прошлый раз на срок определил. Видать отсидел зараза и вышел по УДО. Теперь вот опять озорует. Эх, попадись он мне! – Мы еще поговорил минут пять и разошлись довольные друг другом.
Потом я поехал на перекладных в Виноградное. Пачка денег, бережно замотанная в наволочку, была спрятана в «скатку» которую я подвязал шнурком снизу и перебросил на манер военного через плече. Сумок или рюкзаков, подходящих к этой эпохе я не нашёл не в своём хозяйстве, не в хозяйстве своей родни. Вон еле допотопную наволочку нашел из старых бабушкиных припасов и плащ-палатку. Кстати, по местным мерка плащ-палатка была – роскошь, и местные армейцы её еще не изобрели. Но это не точно.
Как и в прошлый раз встретились мы на крыльце. – Привет, Григорий. Как жизнь?