Красные следы на белой коже
Шрифт:
Через пять минут самоистязания, когда я поняла, что скорее самозадушусь, чем смогу открыть этот чертов балкон, я сменила тактику. Если не получается дотянуться рукой, стало быть… Что было сил, я заколотила в стекло пяткой. Гулкий звук разнесся по комнате. Я била и била, от отчаянья все увеличивая силу удара.
Стекло не выдержало напора и осыпалось, звонко брызнув стеклянными кубиками. Я пискнула и затаилась, прислушавшись. Нет, в квартире по-прежнему все тихо. Тогда, игнорируя стеклянную крошку повсюду, подлетела к подоконнику и снова принялась звать на помощь.
Вот только оказалось, что
Бесшумно открылась дверь, и вошел Хозяин.
– Ты разбила стекло, - без эмоций сказал он.
– Сам виноват! Выпусти меня!
Кнут рассек воздух и обжег мне руку. На предплечье вспыхнул красный след удара.
Хозяин сделал шаг ко мне. Глядя ему в лицо, я аккуратно сделала шаг назад. И еще шаг. И еще, пока спиной не уперлась в стену.
Марк снова поднял кнут.
Сколько по времени длилась пытка, я не понимала. Помню только что орала я так, как не орала даже когда пыталась освободиться. Плакала, умоляла его перестать, и отчаянно жмурилась, отворачивая лицо к стене, хотя этого и не требовалось: плеть касалась только моих бедер, спины и рук, когда я пыталась ими защитить тело от очередного удара.
Внезапно все кончилось. Марк вышел из комнаты, оставив меня полуживую, трястись как мелкую собачонку, сидя на полу и обхватив себя руками. Когда он появился вновь, в его руках были браслеты из такой же кожи, как и мой ошейник.
– Не сопротивляйся, - предупредил Хозяин.
Я не сопротивлялась
Он надел браслеты мне на запястья и пристегнул их к ошейнику. Опустив взгляд, я заметила, как под тканью брюк напрягся его член.
– Будешь еще буянить? — выдохнул он мне в лицо.
– Не…нет.
– Тогда слушайся.
Чертов садист! Да он, видя мои слезы, только возбуждается сильнее! Старательно отведя взгляд от его члена, я заверила, что буду слушаться. Хозяин кивнул. Кнут за его поясом качнулся.
Закончив с моими руками, теперь крепко зафиксированными под шеей, он надел такие же браслеты на мои лодыжки и скрепил их вместе. Стреножив меня таким образом, он отошел к двери, оценивая результат со стороны.
Теперь руки, заведенные за шею не моги прикрывать грудь и Марк мог свободно любоваться темными кружками моих сосков, стоявших торчком от холода. Кое-где виднелись алые борозды, оставленные кнутом.
– Теперь готова меня слушать, Лиса?
– Готова.
Марк рыкнул.
– Не «готова», а «готова, Хозяин»!
– Готова, Хозяин.
– Молодец. Повторяй: «Я твоя Лиса и я готова тебя слушаться, Хозяин».
– Я тво…
– Не слышу!
Кнут снова оказался у Марка в руке.
– Я твоя Лиса и я готова слушаться, Хозяин, - быстро и громко сказала я.
Господи, вот кто я после этого всего? Как я потом сама себе в глаза буду смотреть? Увидела кнут и тут же расстелилась перед этим садистом!
– Но я все не понимаю, какого хрена ты со мной тут вытворяешь, - выпалила я не сдержавшись.
Марк задумчиво посмотрел на кнут. Я вжала голову в плечи.
– Ты так и не въехала? — уточнил он. Я покивала. — Придется объяснить… Фамилия «Павленко» говорит тебе о чем- нибудь?
– Наш гендир? — Недоверчиво протянула
– Ты знаешь, кто крышует вашу контору? Нет? Ну, считай, познакомились. А тебя Павленко продал. Отдал мне в качестве оплаты за некие… услуги, что ему были не по карману.
Так, приехали. Стало быть, на работе меня не хватятся и искать, если я в понедельник не выйду в офис, не станут. Чудесно. Просто прекрасно, блин.
– Но ведь это незаконно, - пискнула я. — нельзя просто так взять и расплатиться кем-то.
Кнут описал красивую дугу и впился мне в живот.
– Ты забыла добавить «Хозяин». Расплатиться — может, и нельзя, но твоя мамочка считает иначе. Она продала мне тебя, со всеми потрохами. Не особо дорого, кстати. Так что, можешь быть спокойна — теперь ты полностью принадлежишь мне, Лиса.
Кожу в уголках глаз защипало. Как бы я ни относилась к родительнице, вечно сидящей на стакане и просыхающей раз в полгода, стало обидно. Вот как она со мной, значит…
– Так что же теперь, Хозяин? — сдавленно, стараясь не всхлипнуть, спросила я.
Марк фыркнул:
– Давно бы так. Не переживай, я найду как нам развлечься.
Хлопнув на прощанье дверью, он ушел, оставив меня в вечернем полумраке, исполосованную, полулежать на стеклянных крошках, без малейшей возможности пошевелиться.
3. Новый друг
Остаток ночи я провела практически неподвижно. Браслеты на ногах и руках не давали особой свободы передвижения, к тому же этот сукан-тире-Хозяин-тире-Марк не удосужился озаботиться о том, чтобы убрать стекло из-под моих бедер или хотя бы о том, чтобы чуть сместить меня подальше от осколков. Которые, на секундочку, адски впивались в кожу, рвали ее в кровь, умудряясь оказаться в самых непостижимых местах! Я чуть шевельнулась: за долгое сидение в одной позе — с раскоряченными, подобно крыльям, руками и скорбно сведенными ногами, последние успели адски устать. Повернулась и стиснула зубы — осколки добрались до тех участков, которые успели побывать под кнутом Хозяина.
Может, хоть один из моих вчерашних криков кто-нибудь услышал? Придут, отпустят, я сразу помчусь в полицию, затем снимать побои, коих на мне великое множество… Не. Нифига не придут.
Мысли о возмездии еще какое-то время помогали держаться, но с каждой секундой мысли о насущном давали знать сильнее. В туалет хотелось так, что я уже всерьез подумывала сделать лужу на ламинате, словно не выгулянный зверек. А еще хотелось есть. Нет, даже скорее, жрать. И пить. Пить, вообще, хотелось прямо… неописуемо (не думай об этом слове, Алиска!) Слегка поднабравшись сил, организм вспомнил о простых физических потребностях, хотя до этого, на фоне описанных (опять!) событий, они временно были задвинуты на второй план. Прикусив губу, я буквально гипнотизировала дверь, ведущую, как мне казалось, в ванную. Если бы я только могла встать нормально на ноги и сделать шаг по направлению к ней! Но максимум, на что я, стреноженная, была способна — перекатываться по полу беспомощным червячком. Но даже этот прием потерпел неудачу: малейшее движение и стекло начало вгрызаться в тело с новой силой.