Красный анклав
Шрифт:
– Случилось, пришёл приказ – нужны твои «цеховики», группы А, Б и В, – без лишних вступлений он перешёл прямо к сути визита, что само по себе говорило о безотлагательности мер, которые требовалось принять.
– Сразу три группы? Куда?
– Кутурган, Кыргызстан, отбыть надо в течение суток. Экипировка и оружие – федеральные, также нужно оборудование для зачистки следов.
– Кто-то обнаружил вход в Саров-14? Со времён той жуткой трагедии я об этом месте ничего не слышал, там должно было быть всё почищено ещё тогда, – глаза старика на мгновение замерли, он заново пережил тот день в ноябре 1990 года, когда неудачный эксперимент испепелил двадцать три тысячи жителей подземного исследовательского комплекса. Для всего остального мира это было просто ещё одно подземное землетрясение, без существенных жертв и разрушений.
– Да, по всей видимости, они что-то нашли.
– Что именно?
Участковый пристально смотрел в глаза своему старому другу. Дальнейшие слова станут отправной точкой цепи необратимых событий.
– Они знают о нашем существовании.
Для человека под восемьдесят, Речной справился с этой новостью удивительно спокойно – в конце концов, рано или поздно это должно было случиться, и у них было достаточно времени, чтобы встретить этот день в полной готовности.
– Артём, давайте сюда приказ, я немедленно отдам все нужные распоряжения. Всему Контактному Контуру придётся перейти в режим усиленной безопасности, это затруднит снабжение Второго Контура. Надеюсь, они были готовы к такому повороту событий, – полковник Речной устало закрыл глаза, постоял, собираясь с мыслями несколько мгновений и начал действовать согласно давно усвоенной инструкции. – Вероника Леонидовна, пройдите ко мне в кабинет.
Дверь отворилась и в помещение вошла красиво стареющая женщина средних лет, ни одно движение которой не было потрачено впустую, а весь её вид говорил о готовности выполнить любое поручение руководства.
– Лев Викторович?
– Передайте это майору Васнецову и соберите весь наличный состав групп А, Б и В на построение, – он протянул ей не примечательную металлическую пластинку с кольцом, легко сошедшую бы за брелок от ключей.
Без лишних слов секретарь скрылась за дверью. В помещении повисла тревожная тишина.
– Началось?
– Мы ведь всё ещё не установили контакт с объектами Изолированного Контура, да и по Контактному со Вторым мы держим связь только с третью известных нам комплексов. Артём, я очень надеюсь, что хоть один из узловых центров ещё функционирует, и мы сможем на него выйти. Время поджимает.
– Я рад, что вы понимаете всю серьёзность ситуации, товарищ полковник. В Кутургане всё должно пройти без ошибок.
– Служу Советскому Союзу, – несмотря на преклонный возраст, Речной продемонстрировал прямую, как струна, осанку, которой бы позавидовал любой юнец.
Недалеко от населённого пункта Кутурган, Кыргызстан, 36 часов спустя
Вокруг неприметного холма расположился большой военный лагерь. В эту тёмную, безлунную ночь повсюду виднелись огни костров, и среди порывов упрямого степного ветра слышалась многоголосица языков, наречий и диалектов. Когда ветер стихал, можно было расслышать отдельные слова или фразы на русском, английском, французском, польском и других языках.
За пределами освещённого круга двигались тени. В тот момент, сильно прислушавшись, можно было расслышать щелчки, как будто небольшие камушки стукаются друг о друга. К тому времени, как в лагере началась суета и крики, в степной пыли лежало не менее двух десятков тел. Раздавались выстрелы. По беспорядочному огню длинными очередями было понятно, что противника стреляющие не видят. На западной окраине лагеря загрохотал пулемёт, в бездонный зев ночи устремились сигнальные ракеты. Сама ночь за пределами палаточного городка пришла в движение, и во тьме, появляясь и исчезая, заплясали огненные светлячки. Среди палаток взвивалось к небу пламя, а иссохшая от жажды земля жадно впитывала алую влагу. Бой был интенсивным, яростным, но скоротечным – захваченный врасплох противник не сумел организовать оборону, и все интернациональное воинство осталось лежать там, где каждый принял свой последний бой.
Группа А потеряла три человека убитыми, группы Б и В завершили бой без потерь. Пока санитарная служба оказывала помощь раненым, каждый из боеспособных бойцов спецназа продолжал выполнение задачи. Все были в униформе федеральных сил специального назначения и вооружены образцами, стоящими на вооружении подобных подразделений РФ. Группа зачистки проверяла тела и добивала раненых наёмников, командиры отрядов занимались организацией обороны – пусть им скоро предстоял отход, но сюрпризы никому не нужны, противник успел передать сигнал SOS, а значит, сюда уже едет подкрепление. Не обращая внимания на валяющиеся под ногами тела, группа сапёров почти бегом пронесла крупный армейский контейнер в пещеру, за час им предстояло расставить термитные заряды на большой площади таким образом, чтобы прибывшее подкрепление противника не нашло здесь никаких следов, дающих ответы на очень важные вопросы.
Рассвет озарил кислую физиономию координатора раскопок Реброва, уже успевшего измазаться в саже и копоти. Вход в комплекс превратился в груду оплавленной породы. Как это преподнести Макарову? Что ждёт его самого?
Глава 3
Иркутск, редакция газеты «Истина»
Прокуренные коридоры полуподвального помещения местной скандальной газеты кишели людьми. Мужчины и женщины деловито курсировали в пелене сизого дыма, стоял непрекращающийся гвалт голосов, разрывались мобильные телефоны. На носу были местные выборы и, как любил говорить шеф-редактор, «клиент привёз вагон денег». Клиент был самый разный – газета не имела строгой политической направленности и бралась за любые заказы, потому этих самых заказов вдруг стало гораздо больше, чем штатного персонала. Пришлось набирать сброд с улицы: блоггеров, авторов нерегулярных колонок и начинающих писателей, которых никто не хотел печатать. Неудивительно, что в обшарпанной редакции в эти дни просто не было свободного места, а возле входа постоянно курило не меньше дюжины новоявленных журналистов. Жирная пора была краткой, и через какие-то три месяца редакция снова будет напоминать пустой склад макулатуры, но за это время Генрих Альбертович намеревался заработать себе на выпивку и доступных женщин как минимум до следующего лета. Эта мысль позабавила Костю, он был на мели последние полгода, и веселье сильно огорчало. Последний раз он приходил сюда весной, когда агитационные кампании кандидатов только набирали ход. Как и прочие, он взялся за чёрный заказ, тем более что с другими в эту газетёнку не приходят – кто же будет читать в газете с репутацией городской клоаки хвалебные оды? Но взялся слишком рьяно и усердно, выгреб слишком много грязи, зацепил серьёзных людей. Материал в печать не пошёл, а сам Константин получил пинка под зад и ушёл в запой. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, и вот Косте перестали наливать взаймы даже дворовые синяки, у которых всегда имелось что выпить. Пришлось собираться с мыслями и, докуривая последние сигареты, думать о будущем. А будущее ему ничего хорошего не сулило – тяга к спиртному однажды поставила крест на карьере перспективного «политического крота», любившего слишком усердно праздновать свой успех. А приложение таланта по заказным работам быстро привело к появлению у него серьёзных врагов, которые следили за тем, чтобы в большую игру он уже никогда не вернулся. С людьми он сходился плохо – сказывалась профессиональная деформация, он постоянно подсознательно выделял и подчёркивал чужие пороки и недостатки, таким образом, что даже приятный поначалу человек быстро становился ему глубоко омерзителен. И вот он снова здесь, в крысином гнезде, где в такие периоды скапливаются все публицисты-неудачники, кому в иное время колонку с описанием утренника для информационного стенда в детском саду не доверят. Многих он знал, с кем-то даже машинально здоровался, продираясь по узким, заставленным плесневелыми коробками с нереализованными газетами неизвестно какого года издания, коридорам к кабинету Ясича в самой глубине смрадного лабиринта. Ему нужна была работа, неважно какая, ведь надо поесть и оплатить электричество, которое уже неделю как отключили. Данное событие он и обмывал последние несколько дней, благо за окном стоял август и смерть от обморожения ему не грозила.
– Костик, кто это с тобой сотворил? Тебя не узнать, ты задолжал и решил сменить внешность? В таком случае, хочу тебе сказать, что типаж ты выбрал так себе, – Ясич на время оторвался от вычерчивания клювом линий на дрожащем листе бумаге, с которого он силился прочитать очередные каракули одного из своих политических обозревателей, и поднял к Константину своё осунувшееся лицо цвета марсианского заката.
– И вам быть всегда таким же красивым, Генрих Альбертович, – пробурчал сражающийся с подступающей тошнотой и пульсацией похмельной боли Костя Нечаев.
– Ну и чего ты пришёл? На опохмел просить? Или работа нужна? После того, что ты мне насочинял в прошлый раз, ты серьёзно решил, что у нас ещё могут быть какие-то дела?
– Может, есть что-то? Мне правда нужна работа, вы меня знаете, в этот раз ошибок не будет, – Костя пытался звучать как можно серьёзнее и убедительнее, но получалось всё равно нытьё опустившегося алкаша, в этот момент он себя просто ненавидел, разом ощутив вонь своего немытого уже неизвестно сколько времени тела и едва справившись с подступившей тошнотой.
Генрих Ясич буравил его своим хитрым взглядом сквозь грязные линзы толстых очков:
– Ты, Костик, правильно зашёл. Кто тебе ещё поможет, кроме старого Генриха? Закрой дверь и садись, – он отложил в сторону лист бумаги, который ранее с интересом изучал и начал рыться в верхнем ящике своего стола.
Из ящика стола появился пухлый конверт, из которого, ничуть не смущаясь присутствия посетителя, шеф-редактор газеты «Истина» вынул пачку наличности, деловито пересчитал и вложил обратно примерно десятую часть, убрав остальное в тот же ящик.