Красный бархат, черный шелк
Шрифт:
– Поворачивайтесь, полежите пару минут. Лучше Вам?
– Да. Совсем хорошо. Только вот…
– Да ничего там страшного нет, я уверена. Ну покрутила хвостом девчонка. Она же еще очень молода. Ей это надо. Это в женской природе – хотеть нравиться всем. А Вы кинулись морду бить Арчибальду Вольдемаровичу.
– Жаль, что
– Да бросьте, Миша. Можно я Вас так буду называть?
– Да пожалуйста. Я бы и бросил. Если бы знал точно, что у нее в голове.
– Все у нее в порядке в голове. Она знаете, как о Вас восторженно рассказывает. Успокойтесь. Вы и не представляете себе, что может быть в голове у женщины. А у Бэлы в голове Вы. Вам совершенно нечего опасаться.
– Правда?
– Абсолютно.
– А что еще может быть в голове у женщины?
– Зачем Вам это?
– Я же должен знать, чего еще ждать.
– Ничего никогда не ждите, Миша. Все, что Вам суждено, само Вас найдет.
– Ну да, найдет. Может, меня кирпич с крыши найдет. Так хоть шлем надеть.
– Я чувствую, что если Вы сейчас уйдете, то побежите искать этот самый кирпич. И тогда он Вас точно найдет.
– Так что же делать?
– У меня сегодня уже нет приема. Давайте поедем куда-нибудь, чаю выпьем, посидим. Хоть и ко мне. Вы какой любите?
– К Вам? Домой?!
– Ну да. Вас что-то пугает?
– Нууу… а вдруг я разобью чашку из Вашей «мадонны»?
– Это не страшно, Миша. По сравнению с разбитой жизнью, одна чашка совсем ничего не значит.
– Это у Вас жизнь разбита?
– Вам понравилось здесь лежать? Вы остаетесь или…
– Ладно. Попьем чаю. Только не долго.
– Вот и хорошо. Спасибо.
– Что Вы, Анна Сергеевна. Это Вам спасибо.
Михаил вышел из больницы, закурил и достал телефон: три пропущенных вызова от Белки. Не буду перезванивать. Все равно получит. По полной программе. Он дошел до стоянки и остановился у красного «рено». Минут через пять появилась Анна Сергеевна: на ней была узкая черная юбка, обтягивающая роскошные бедра, блузка цвета бургундского вина и замшевые вишневые туфли на каблуке. Она достала из сумочки ключи, нажала кнопку сигнализации, та квакнула.
– Поехали?
В машине они молчали, только легкая музыка наполняла салон, да запах духов Анны Сергеевны не давал Михаилу расслабиться. Его правая рука еще хранила ощущение округлой мягкой тяжести, голова помимо воли слегка поворачивалась влево, и взгляд тормозил на колене, выглядывающем из-под юбки. Куда-то ты едешь, Майкл? Чую – куда-то не туда. Хоть бери да выскакивай.
Перед дверью квартиры Анна Сергеевна достала из сумки ключи, открыла замок и пропустила Михаила вперед.
– Заходите, Миша, сюда. Присаживайтесь. Посмотрите телевизор пока, я скоро.
Михаил уселся на кожаный диван болотного цвета, взял пульт, нашел MTV и откинулся на спинку. Где-то засвистел чайник, и минут через десять в комнату вошла Анна Сергеевна с подносом в руках и поставила его на столик у дивана. Михаил открыл рот, собираясь что-то сказать, но ничего не сказал и забыл закрыть рот. На подносе стоял немецкий чайный сервиз, на Анне Сергеевне было надето красное велюровое платье, оставившее открытыми все плечи и большую часть груди: оно слегка не доходило до колен, слева его рассекал разрез до основания бедра – в нем была видна ажурная резинка черных чулок, с тыльной стороны на них был рисунок шнуровки, заканчивались они черными лаковыми туфлями на шпильке.
Конец ознакомительного фрагмента.