Красный циркуляр
Шрифт:
Мы расселись, и Бени, не тратя времени на обмен любезностями, сразу перешел к делу:
— Билл, я предлагаю совместный бизнес.
Я был польщен, что такой богатый человек, как Бени, живо откликнулся на мою идею, но, глядя на него и на его «алмазных» коллег, я не представлял, как можно стать деловым партнером такой разношерстной команды. Прежде чем я вымолвил слово, Бени продолжил:
— Я внесу первые двадцать пять миллионов. Что скажешь?
Это заставило меня задуматься.
— Звучит интересно. Как вы намерены организовать дело?
Собравшиеся пустились в пространные рассуждения,
Я вышел из отеля, думая о том, что жажду заниматься именно таким бизнесом, но не с этими людьми. Остаток дня и всю ночь я пытался уложить это в голове. Если я решу открыть свое дело, то мне понадобится стартовый капитал, но партнерство с Бени и его командой не даст мне перспективы, потому что у них нет опыта управления активами, нет такого опыта и у меня. Выходило, что придется отклонить предложение Бени.
На следующее утро, пересиливая себя из-за того, что приходится отказывать миллиардеру, я набрал его номер.
— Бени, ваше предложение весьма заманчиво, — начал я, — но, к сожалению, я не могу его принять. Видите ли, мне нужен партнер, который разбирается в бизнесе, связанном с управлением активами, а это, при всем вашем опыте и квалификации, не ваш конек. Надеюсь, вы меня поймете.
Никто не отказывал Бени Штайнмецу, и он без тени раздумий ответил:
— Понял, не вопрос. Если тебе нужен кто-то еще с опытом управления активами, я найду такого и приглашу в команду.
Я поморщился, представив, как он приведет еще одного родственника из маленькой брокерской конторы, что поставит меня в еще более неловкое положение, потому что придется отказать ему во второй раз.
Перезвонил он минут через двадцать:
— Билл, что скажешь, если к нам присоединится Эдмонд Сафра?
Эдмонд Сафра! Основатель и владелец Республиканского национального банка Нью-Йорка! В международной банковской среде его слово всегда было на вес золота. Если наше предприятие решил поддержать сам Эдмонд Сафра, это дорогого стоило.
— Да, это меняет дело. Я заинтересован, Бени.
— Хорошо. Я устрою встречу.
Он перезвонил вновь во второй половине дня:
— Я договорился. Вылетай в Ниццу и будь на пирсе отеля «Карлтон» в Каннах завтра в полдень.
«Но у меня же завтра рабочий день», — подумал я.
— Бени, а нельзя ли встретиться как-нибудь на той неделе? Мне нужно еще…
— Сафра готов принять тебя завтра, Билл, — раздосадованно перебил меня Бени. — Думаешь, с ним легко устроить встречу?
— Нет, конечно. Всё, еду.
Я купил билет и на следующее утро, надев костюм, прямиком отправился в лондонский аэропорт Хитроу на рейс, вылетавший в 7:45 в Ниццу. Перед самым отлетом я позвонил на работу и хриплым голосом сказал, что беру выходной.
Следуя указаниям Бени, я на такси добрался из Ниццы до отеля «Карлтон» в Каннах. Носильщик, наверное, принял меня за нового постояльца, но вместо этого я спросил, как пройти к пирсу. Он указал на длинный серый бетонный пирс по другую сторону Бульвара Круазет, рассекающий синеву Средиземного моря и пляж. Щурясь от яркого солнца (темные очки я забыл в пасмурном Лондоне), я пересек дорогу и вышел на пирс. Прошел по планке пирса мимо красивых людей с бронзовым загаром в элегантных купальных костюмах. Бледный, в темном шерстяном костюме, я чувствовал себя среди них белой вороной. Я весь взмок, пока добрался до конца пирса. Часы показывали без пяти двенадцать.
Через пару минут я заметил быстро приближающуюся с запада яркую лодку — бело-голубой «сансикер» метров пятнадцать в длину. Это был Бени. Он лихо остановился у самого края пирса и прокричал:
— Билл, давай сюда!
Бени, в легкой рубашке абрикосового цвета и белых льняных брюках, походил на плейбоя с Лазурного берега. Контраст между нами получился исключительный. Я нетвердо ступил на борт.
— Обувь сними! — сказал Бени. Я послушно разулся, демонстрируя черные носки выше щиколотки.
Бени развернул лодку и, отойдя на достаточное расстояние от берега, продемонстрировал, на что она способна. Я думал обсудить предстоящую встречу с Сафрой, но из-за рева мотора и ветра это оказалось невозможным. Полчаса мы быстро плыли на восток в сторону Ниццы, обогнули Антиб, пересекли Бе-дез-Анж и наконец прибыли в порт Вильфранш-сюр-Мер.
Бени подрулил к свободному месту на причале и перекинулся парой фраз по-французски с начальником порта, договариваясь о стоянке на вторую половину дня. Потом двое вооруженных охранников провели нас на парковку, где уже ждал черный мерседес. Машина помчалась по извилистой дороге к вершине Вильфранш и въехала на обширную территорию частной резиденции. Позже я узнал, что это самый дорогостоящий дом в мире. Это была вилла «Леопольда». Красотой вилла не уступала Версальскому дворцу, с тем лишь отличием, что здесь территорию патрулировал десяток бывших агентов «Моссада» в черной спецодежде, вооруженных автоматами «Узи» и пистолетами «ЗИГ-Зауэр».
Нас провели через живописный сад с фонтаном, окруженным высокими кипарисами, в просторную изысканную гостиную с видом на море. Стены были украшены холстами восемнадцатого века в золоченых рамах, а по центру сверкала огромная хрустальная люстра. Самого Сафры здесь, конечно, не было. Как я понял, это часть этикета миллиардера: дождаться, пока гости соберутся, устроятся и подготовятся к встрече, и только потом выйти к ним, чтобы не терять времени. Поскольку Бени в неофициальной иерархии миллиардеров располагался ступенькой ниже, стандартная процедура распространялась и на него.
Спустя четверть часа вошел Сафра. Мы встали для приветствия.
Сафра был лысеющим господином невысокого роста с пухлыми румяными щеками и приветливой улыбкой.
— Добро пожаловать, господин Браудер, — поздоровался он с заметным ближневосточным акцентом. — Прошу садиться.
Я никогда не видел его прежде, даже на фотографиях, и с удивлением отметил, что он нисколько не походит на «хозяина вселенной». Массивной волевой челюстью, как обычно представляют себе обыватели людей его уровня, Сафра не обладал. Одет он был по-домашнему: выглаженные светло-коричневые брюки, элегантная итальянская рубашка ручной работы и никакого галстука. Если Чипы и Уинтропы мира сего тщательно наряжались в дорогие костюмы с красными подтяжками и ролексами, то Сафру это нисколько не занимало: он был человеком дела.