Красный Элвис
Шрифт:
Миряне боязливо закрестились. Жорик вытер слезу желтым рукавом рубашки.
Следующим слово взял почетный ветеран.
— Вспоминается мне, — сказал он, — один героический фронтовой эпизод. Стояла лютая зима сорок четвертого. Мы тогда как раз стояли под Москвой, грудью легли. Зима была лютая, но мы грудью легли, не пустили гада.
— Жорик, — подошел к Жорику Гриша, — что он несет, какая зима сорок четвертого, какая Москва?
— Да расслабься, — примирительно сказал Жорик, — он на «Ленфильме» работал, они тогда кино под Москвой снимали, с Любовью Орловой или еще с какой-то проблядью,
— И вот однажды, среди ночи, выхожу я на позицию, а мороз аж звенит, танки не выдерживают, что и говорить о человеке, да… А я не слабого десятка был, на меня четырех таких, как вы, надо было, — показал он на братьев Лихуев. — А месяц аж полнится, и такой мороз, что танки не выдерживают. Э-э-э, думаю, меня голыми руками не возьмешь, я не слабого десятка был, да… И вызывает меня главнокомандующий Иван Степанович Конев и говорит мне: «Рядовой Билялетдинов…»
Тут все зааплодировали и довольного почетного ветерана стащили со сцены, чему он, в общем, не придал значения. Ветеран схватил Жорика за желтый рукав и продолжил свой спич. Братья глядели на старика, как грифы на помирающую в пустыне скотину. В них уже проснулся профессиональный инстинкт, и в почетном ветеране они справедливо видели потенциального клиента.
После этого отец Лукич оперативно провел молебен, и все потянулись в часовенку на фуршет. Выходя с фуршета, пожарные жали братьям руки. «Мы с вами свяжемся, — сказали. — Нужно выходить на серьезный уровень».
Пожарные позвонили через неделю.
— Значит, так, — сказали, — тут сейчас в Будапеште, по программе городов-побратимов, проходит конференция. По ойкумене. Поедете?
— По чем? — переспросил Гриша.
— По ойкумене, — повторили пожарные. — Короче, коммунальный сектор, негосударственные организации, паранормальные практики. Вы попадаете под все категории. Поедете?
— А бабки? — спросил Гриша.
— Они все башляют, — успокоили пожарники. — Мы бы сами поехали, но у нас ОБСЕ.
— Что? — снова переспросил Гриша.
— Короче, — повторили пожарные, — едете на ойкумену?
— Едем, — выдохнул Гриша.
— ОК, — сказали пожарные. — Тогда мы даем им ваш телефон, они вам скинут факс.
— У нас нет факса, — сказал Гриша.
— Купите, — посоветовали пожарные и бросили трубку.
Гриша рассказал все брату. Савва дал ему двадцать баксов. Гриша пошел в ближайший жэк и за двадцатку купил у них их факс. «Спишем по квартальному отчету», — кратко пояснил ему начальник жэка, пряча двадцатку в карман своих безразмерных штанов.
Перезвонили из Будапешта. В офисе случайно не оказалось никого, кроме Гриши, поэтому разговаривать пришлось ему. Сначала он стремался их английского, потом свыкся, вспомнил весь запас английских слов, которым научился в свое время у негров из общежития, и более-менее успешно отбил первую атаку. Себя он хвастливо называл «зэ президент», свою фирму «хауз оф зэ дэс», а определяя профиль бизнеса, употреблял не до конца понятное ему самому «готик стайл». На следующий день пришел факс из Будапешта. Факс принял тоже Гриша, который научился пользоваться аппаратом и никого к нему не подпускал. Братья склонились над бумагой, но кроме уже знакомого Грише «хауз оф зэ дэс», на чей адрес и был адресован факс, ничего не поняли. Братья подумали и снова побежали в бюро переводов. Те молча закрыли на кухне переводчика с немецкого и так же молча склонились над бумагой.
— Вас приглашают на конференцию, — объяснили они братьям, — по ойкумене.
— Это мы и без вас знаем, — выкрикнул Гриша, но брат его одернул.
— Просят сделать презентацию вашей фирмы, в мультимедийном режиме, — перевело дальше бюро переводов. — У вас тридцать минут времени, рабочие языки венгерский и немецкий.
— Что такое мультимедийный режим? — спросил Савва.
— Что такое презентация? — спросил Гриша.
— Ну, — сказало бюро переводов, — нужно, чтобы вы тридцать минут говорили о своей фирме, желательно со слайдами. Желательно на венгерском языке.
— Ты сможешь? — спросил Савва Гришу.
— На венгерском не смогу, — сказал тот.
— А на немецком?
— И на немецком не смогу, — вздохнул Гриша.
— Мы вам можем сделать презентацию на немецком, — сказало бюро переводов, — и специально для вас сделаем перевод на нормальный. Вы сможете показывать слайды, а там уже все будет написано.
— А вы шарите в ойкумене? — недоверчиво переспросил Савва.
— Наш переводчик с немецкого шарит, — сказало бюро переводов.
— Хорошо, — решил Савва и еще раз одернул брата.
Озираясь на Гришу, вошел переводчик с немецкого.
— Я попробую, — сказал он, прочитав факс, — но хотелось бы получить более детальную информацию о профиле вашего бизнеса.
— Малой, — сурово двинулся на него Гриша, — малой, я тебе одно скажу, — Савва успел схватить его за руку, — у нас сервис, у нас сервис от «а» до «я», ты меня понял?
Переводчик с немецкого резво спрятался за компьютером. Савва положил на стол техническую документацию фирмы. Гриша достал из кармана сложенный вчетверо лист в клеточку с рисунком Жорика. Переводчик выглянул из-за монитора и посмотрел на рисунок.
— Я могу, — сказал он, — попробовать расписать это как рециклинговую программу гуманитарного профиля.
— А это будет по-ойкуменному? — спросил его Савва.
— По-ойкуменному, понятно, что по-ойкуменному, — поспешил заверить его переводчик с немецкого.
— Малой, ох малой!.. — только и прохрипел Гриша.
Переводчик с немецкого сам нашел Савву.
— Мы сменили адрес офиса, — сказал он, — поэтому не ищите нас. Вот ваша презентация, — протянул он Савве компакт-диск, — я сделал для вас ДВА экземпляра. Доплаты не надо.
Когда переводчик с немецкого ушел, Савва позвал брата. Они долго крутили в руках диск и изучали перевод. Перевод состоял из нескольких основных тезисов, сопровождаемых наглядными схемами и рисунками. На рисунках схематичные фигуры стояли возле маленьких домиков. Рядом стоял схематичный котел, похожий на полевую армейскую кухню, из него шел черный густой дым.
— Гм, — сказал Гриша, — хорошо поработал малой.
— Такие рисунки, — сказал Савва, — в самолетах рисуют на схемах эвакуации в случае авиакатастрофы.