Красный континент
Шрифт:
«Всех не пересажаете», – пришло тогда Денису в голову, и Иван Иванович будто бы откликнулся на его мысль:
– Что делать с преступно настроенными людьми? Сажать их? Судить? Советская наука, отправившая в космос первого человека, нашла иной выход, совершив открытие, равное по значимости организации полета Юрия Гагарина. А возможно, куда более важное. Был создан проект, получивший название «Красный континент». Чтобы вам было яснее, это универсальная машина пропаганды и воздействия на сознание человека. Суть его такова. Сознание человека, мировоззрение которого следует откорректировать, путем несложной манипуляции
Денису оно знакомо не было, в чем парень и признался.
– «Виртуальный» означает «существующий при определенных условиях». Это некий объект, имитированный с помощью особых устройств. Так вот, человек сознает себя находящимся в реальности, в которой коммунизм по заветам великого Ленина уже построен. Это идеальная жизнь: нет войн и распрей ни на какой почве, полный имущественный достаток, равные возможности для граждан, реализация всех разумных потребностей. Человек видит специально смоделированный город-государство, мы дали ему название «Свободный». И не просто видит, а оказывается в нем, получает возможность пожить, насладиться всеми благами, познакомиться с жителями! А параллельно – как бы это сказать, чтобы вы поняли? – перепрограммируется. Его сознание при помощи специальных манипуляций корректируется в нужную сторону, подправляется. Вернувшись обратно, он твердо знает, что мечта реальна, коммунизм достижим, идеи коммунистической партии мудры. Пережив этот опыт, смутьяны превращаются в законопослушных, лояльных граждан.
– А если не сработает? – спросил тогда Денис.
– Этого не может быть, – просто ответил Иван Иванович. – Вы сами убедитесь. Когда вернетесь, вам тоже не захочется слушать патлатых «Битлов» или еще кого-то из этой шайки. Или бунтовать и насмехаться. – Денис хотел сказать, что у него этого и сейчас в мыслях нет, но Иван Иванович не дал ему такой возможности и продолжил: – Проект уже функционирует, но нам нужны испытатели, которых мы поместим в Свободный, чтобы проверить его работу, найти возможные неполадки, слабые места.
– Но это же волшебство какое-то! Как я попаду…
– Как это возможно технически, вам все равно не понять, да и не нужно, – перебил Иван Иванович. – У вас иная задача, притом простейшая: походить по улицам, пообщаться с жителями, зайти в магазин, побывать на мероприятии, допустим, на театральной постановке, съездить куда-то.
Иван Иванович еще долго рассказывал Денису о том, как устроена жизнь в Свободном. А теперь, когда Денис полулежал в кресле, объяснил ему задачу еще раз:
– Через несколько минут вы погрузитесь в состояние, которое покажется вам сном. Однако на самом деле ваш мозг будет работать крайне активно – активнее, чем когда-либо. Продлится этот «сон» недолго: уже через короткое время вы «проснетесь», то есть откроете глаза. Находиться вы будете в пригородной электричке, обнаружите себя сидящим возле окна. На руке у вас будет универсальное устройство, которое вы ни в коем случае не должны снимать. Собственно, и не сможете этого сделать. Именно оно будет вести вас, направлять, давать информацию, поможет вашему возвращению после выполнения задания. На месте разберетесь, как это работает, что от вас требуется; вы человек неглупый, а там все интуитивно понятно. Миссия в целом довольно проста и приятна, как я уже вам говорил. Детали вы узнаете в Свободном. Как только все будет сделано, вы снова откроете глаза в этом кресле. Вам все ясно?
Денис собирался спросить о двух вещах: есть ли какое-то ограничение – срок, за который ему нужно выполнить свое задание? Что будет, если он чего-то не поймет, не успеет? И еще. Что сейчас с другими – такими, как он? Другие испытуемые ведь должны быть, удалось ли им все сделать правильно?
Хотел спросить, но обнаружил, что язык не ворочается: слабость, сковавшая тело, добралась и до головы. «Почему я не спросил об этом раньше?» – лениво подумал Денис, чувствуя, что это его уже не слишком тревожит.
Сознание постепенно заволакивал вязкий туман. Когда Олег Борисович снова повернулся в его сторону, в руках у него была странная конструкция из ремешков, заклепок и железок, которую он принялся закреплять на голове Дениса: на висках, темени, затылке.
Мужчины обменивались негромкими односложными репликами. Хотя общались они, разумеется, на русском языке, Денис осознал, что не понимает ни слова, будто они говорили по-китайски. Это удивило, но не испугало: мысли были паточными, тягучими.
Олег Борисович перестал возиться с заклепками, и Иван Иванович, склонившись над Денисом, растянул губы в улыбке, что-то проговорил. Оказывается, на подбородке у него имелся побелевший, но все же заметный шрам, которого Денис прежде не замечал.
Иван Иванович поднял руку, протянул к его лицу и аккуратно коснулся век. Глаза тут же закрылись. Последнее, что неожиданно сумел разобрать Денис, прежде чем заснуть, было гагаринское: «Поехали!»
А может, это и не Иван Иванович сказал, а он сам так подумал, отправляясь в неизвестность.
Глава третья
В первое мгновение Денису пришло в голову, что он едет в электричке на Крымовскую дачу.
Крымов воодушевленно расписывал красоты загородной жизни, зазывал однокурсников так отчаянно, что нельзя было не поддаться: просторный двухэтажный дом, отличная рыбалка, сосновый бор в двух шагах от поселка.
Врал, как выяснилось. Дом оказался деревянной халупой, в которой щелей больше, чем досок, второй этаж был крошечным чердаком; рыбы в вонючем пруду отродясь не водилось, а «бор» был чахлым лесочком.
«Крымов, гад», – сонно подумал Денис, не открывая глаз, покачиваясь в такт движения электрички и удивляясь, зачем опять поддался на уговоры приятеля, поперся в эту дыру, да еще и зимой. К тому же после того, что Крымов предал его и…
И тут Денис вспомнил все: вечеринку, драку, милицию, Ивана Ивановича, проект «Красный континент». Память вернулась сразу, и он распахнул глаза, окончательно проснувшись. Подскочил на месте, озираясь по сторонам.
«Я вправду это вижу или мне чудится?»
Денис действительно ехал – и ехал, как и обещал Иван Иванович, в электричке. Вот только на пригородные поезда, в которых он ездил прежде, это было ничуть не похоже.
Стены в жемчужно-сером вагоне отливали перламутром, на них висели картины (которые никто не разрисовал, не содрал с места, не изуродовал проявлением дебильной фантазии). Широкие проходы были застелены мягкими ковровыми дорожками. Вместо жестких деревянных сидений – красивые темно-зеленые кресла с удобными спинками и подлокотниками.