Красный монах

Этот день выдался чудесный. Никогда осеннее без тепла солнце не казалось мне таким огромным, светлым; никогда даже при закате оно не сверкало такой чистой белизной, как в это памятное утро. Круг неба, повязанный своими облаками, словно тёплым шарфом, терялся в серой дали, и от солнца отлого спускалась тёмная холодная синева. Воробьи, преследуемые копчиками, летали стаями, – не чирикали. Посреди двора гордо расхаживал огромный красный петух, драчун и забияка, и десяток куриц, словно войско, следовали за ним. Холода не было. Растянувшись, как убитая, лежала Белка подле конюшни, а на низенькой скамеечке, весь уйдя в работу, сидел Андрей и чинил хомут. С земли срывались голуби. Они щёлкали крыльями сильно и уверенно, а от этих звуков Белка с беспокойством вздрагивала, поднимала голову и взглядывала на Андрея. Убедившись, что всё благополучно, она снова беспечно клала морду между лапами.

– Пойдём, – торопил меня Коля. – Я вижу на горе Сергея.

Он крикнул ему, махнул рукой, когда тот обернулся, и мы быстро понеслись на первую площадку.

– Здравствуй, – бросил Коля, когда мы очутились на верху. – Где же Настенька? – спросил он с беспокойством, заметив, что её не было с Сергеем.

– Настя не придёт, – ответил Сергей, – она уехала с отцом.

– А!.. – разочарованно произнёс я.

Коля опустил глаза и молча стал подниматься на вторую площадку.

– Мать, – рассказывал Сергей, – заинтересовалась Алёшей…

– Заинтересовалась… – повторил я хладнокровно, всё ещё расстроенный тем, что Насти не было с нами.

– Да, заинтересовалась…

– Вот Алёша! – крикнул Коля, заметив, Странного Мальчика, который при звуке его голоса поднял голову.

Мы быстро сделали обход, миновали ров, разделявший гору на две половины, и побежали по узенькой тропинке, ведшей полукругом к площадке.

– Я давно вас жду, – проговорил Алёша, когда мы подошли к нему и поздоровались. – Я обещал Саше…

– Вот как!.. – невольно вырвалось у меня, – Саши боишься?

– Я никого не боюсь, – ответил Алёша, – но не будем говорить о том, что дома. На душе становится скучно, печально… Пойдём наверх.

Он сейчас же тронулся, показал обходный путь, о котором мы не подозревали и, цепляясь, как кошка за выступы камней, пополз по горе.

– Здесь нужно сделать прыжок, – раздался его голос, – и мы будем на месте.

Он прыгнул куда-то в пропасть, и мне показалось, что он улетел от нас. Сергей грузно подскочил и очутился на другой стороне.

– Прыгайте, прыгайте! – командовал Алёша.

Я зажмурил глаза, прыгнул. Сергей подхватил меня, и через минуту мы все стояли на третьей площадке.

– Теперь, – произнёс Алёша, не давая нам опомниться, – поднимемся на скалу!

Он повёл нас, и опять мы, как слепые, царапались по отвесным камням, теряли дыхание, дрожали от страха.

– Мы одни… – мелькнуло у меня, и ужас вошёл в сердце.

– Вот скала… – громко произнёс Алёша, повернувшись к нам. – Смотрите!

Мы оглянулись. Что-то круглое, ласковое вдруг затрепетало во мне. Какой простор!.. Огромные пароходы ушли куда-то вниз и теперь все вместе казались широкой узорчатой каймой. И сейчас же, полукруглое, как серп луны, плавно и спокойно выступило серое море… Горизонт, похожий на сизую ткань, висел над краем моря, и казалось скрывал от нас другую половину мира. Сбоку и далеко потянулись селения, с крошечными церковками и домами, и были подобны детским городам. Звуков не было. Стояла небесная суровая тишина, и хотелось стать на колени и молиться…

– О, как тут дивно!.. – воскликнули мы все в один голос.

Странный Мальчик очнулся от задумчивости и ласково произнёс.

– Глядите, – мать выносит Сашу во двор. Встанем, чтобы он нас увидел.

Мы бросили жадный взгляд вниз. Какой-то мальчик сидел подле конюшни, похожей на голубятню, и не то отдыхал, не то работал.

Неужели это был Андрей? Девочка выносила кого-то на руках, вероятно Сашу.

– Саша!.. – крикнул Алёша и махнул рукой.

– Саша, Саша! – крикнули и мы, махая шапками, поясами, платками.

– Теперь он счастлив… – прошептал Алёша, усаживаясь.

Я бросился на землю, растянулся и, положив руки под голову, загляделся на небо. Оно было так близко, такое голубое, родное… И душа моя рвалась к нему…

– Расскажи теперь о Красном Монахе, – тихо попросил я… – теперь…

Коля и Сергей уселись рядом, и нежный голос Странного Мальчика нарушил тишину.

– Красный Монах, – взволнованно произнёс он, взглянув на небо, – Красный Монах…

Мы замерли от внимания…

– «Ночь прошла… И лишь только в круглые окна моей башни заглянули четыре солнца, открылась дверь, и вошёл учитель в походной одежде… Сейчас же в стенах нашего замка раздалась торжественная музыка. Учитель сделал знак рукой… Музыка утихла. Стены раздвинулись, и показались двое юношей, нёсшие мои одежды…

– Но здесь одежды воина, – произнёс я, удивлённый. – Учитель, разве мы поедем не к Млечному Пути?

Он не ответил и долго смотрел на меня испытующим взглядом, медленно поглаживая длинную седую бороду.

– Сегодня ты будешь воином, – сказал он…

Стены сдвинулись. Опять раздалась музыка, теперь тихая, нежная, словно хотела навеять радость, и, пока юноши одевали меня, темп её менялся. Но как только короткий стальной меч очутился в моих руках, будто буря пробежала в стенах…

– Учитель!.. – крикнул я, – учитель, что это?

– Ты будешь воином, – повторил учитель, пропуская меня вперёд.

У ворот нас уже ждала пара лучших серебряных лошадей. За их бегом не мог бы угнаться и орёл. Они били копытами о воздух и казались беспокойными.

– Учитель, – произнёс я, когда мы вышли за ограду замка, – лошади беспокойны…

– Они спокойны, – ответил он. – Поедем. Дорогой я расскажу тебе тайну, которую до сих пор скрывал от царя, отца твоего. Великая минута наступила…

В воздухе раздалось карканье. Огромный Ворон, покружившись над нашей головой, быстро полетел на север.

– Ворон… – прошептал он, и долго смотрел ему вслед.

– Поедем, – попросил я…

Мы сели на коней и шагом выехали из дворца. Учитель, держа поводья, задумчиво перебирал их руками, и я не смел потревожить его. Но моё нетерпение узнать тайну ещё больше возросло, когда он произнёс:

– Пусть Ворон летит, но на этот раз всё решится…

Мимо нас торопливо проходили жители нашего царства и как тени скользили по воздуху. В четырёх углах неба горели огромные солнца, и от них оно было белым. Вдали уже вырастал гигантский дворец отца моего, весь сделанный из стекла, с зубчатыми башнями, круглыми, четырёхугольными, – и тихо колебался в воздухе. Отражая лучи солнц – он весь горел разноцветными огнями. Вокруг, охраняя его, медленно шли четыре исполинских стеклянных слона, подняв свои хоботы к небу.