Красный рыцарь
Шрифт:
Появившийся из–за занавески кузнец вытирал руки о фартук.
— Господин Ранальд, — поприветствовал он горца, — без сомнения, вы пришли за своим топором.
— Речь шла и о кольчуге, — уточнил Ранальд.
— Ах да, — Тэд небрежно кивнул подмастерью, — по поводу оной. Эта вещица с континента. Не моего изготовления. Собственно, мы и доставили–то ее специально для вас.
Эдвард, подмастерье, принес из задней комнаты плетеную из ивовых прутьев корзину, и горец поднял крышку. Взорам открылось множество блестящих железных колец, каждое из которых заклепывалось несколькими мелкими
27
Хауберк — вид доспеха. Представлял собой кольчугу с капюшоном и рукавицами (капюшон и рукавицы могли как выполняться отдельно, так и составлять единое целое с кольчугой). Также дополнялся кольчужными чулками.
— Стоит она свои тридцать леопардов? — поинтересовался он.
— Вещица с континента, — произнес мастер, предпочитая не отвечать на поставленный вопрос напрямую.
Улыбнувшись, пожилой мужчина протянул покупателю тяжелый предмет, оба его конца были обернуты мешковиной.
— Он располосует ее, словно острый нож — яблоко.
Горец взял топор, и его охватило сладостное чувство, подобное тому, какое возникает, когда мужчина осознает, что влюблен по уши и предмет его обожания отвечает взаимностью.
Подмастерье разрезал тесемки, обнажив острый железный шип с толстым ободом из бронзы на одном конце, уравновешивающий лезвие топора — узкий полумесяц из блестящей стали размером с предплечье взрослого мужчины, с другой стороны которого находился багорообразный крюк. Все это выглядело поистине устрашающе. Подобно отличному мечу, оружие было прекрасно сбалансировано; рукоять изготовлена из дуба и усилена железными полосами для защиты от режущих ударов.
Настоящий топор горцев, только несравнимо превосходивший любой такой же, ибо выкован мастером, а не странствующим кузнецом на ярмарке.
Ранальд не удержался и несколько раз взмахнул оружием; лезвие рассекло воздух, а кончик едва не задел оштукатуренный низкий потолок.
Эдвард прижался спиной к стене, мастер удовлетворенно кивнул.
— Топор, что ты приносил, был хорош, — произнес кузнец, — выкован на задворках земель, но искусно. Хотя по размышлении… — он поморщился и пожал плечами, — я решил его лучше уравновесить.
Трехгранный шип на рукояти, длиной не уступавший кинжалу рыцаря, был пугающе острым.
Ранальд довольно улыбнулся.
Кузнец в придачу протянул ему пару ножен — одни деревянные, обтянутые превосходной красной кожей, для топора, и вторые такие же для шипа.
Горец отсчитал сотню серебряных леопардов — значительную часть платы за двухлетний срок службы в королевской гвардии — и с восхищением окинул взглядом шлемы, выставленные на прилавке.
— Они уже проданы, — произнес ремесленник, поймав его взгляд. — Да и вряд ли хоть один из них налезет тебе на голову. Приходи зимой, когда у меня будет не так много работы, и я сделаю тебе шлем, в котором ты сможешь сражаться хоть с самим драконом.
Всех словно холодом обдало.
— Не поминай лихо, — перекрестившись, произнес Эдвард.
— Сам не знаю, с чего это с языка сорвалось, — оправдывался кузнец.
Покачав головой, он добавил:
— И все же я сделаю тебе отличный шлем.
Ранальд отнес новую кольчугу к вьючной лошади, которая, в отличие от него, была недовольна покупкой, прибавившей ей груза и потребовавшей повторного укладывания переметных сумок. Затем вернулся за топором и с любовью подвесил его к седлу, чтобы всегда был под рукой. Никто из наблюдавших за ним людей не сомневался — он достанет оружие еще с десяток раз до того, как минует пригород. А может, остановится у первого попавшегося дерева у дороги и опробует топор на нем.
— Значит, сегодня отчаливаешь, — заметил кузнец.
— Меня ждут на севере, — произнес Ранальд. — Брат посылал за мной.
Оружейник склонил голову.
— Что ж, передай ему от меня поклон, и в добрый путь.
На прощание они обнялись, горец вышел из лавки, повернул к реке и повел лошадей вдоль старого берега. Остановился у небольшой часовни Святого Фомы, зашел внутрь и, опустив взор, преклонил колени в молитве. Над его головой воины — рыцари в ливреях короля — истязали святого мученика, отчего горец почувствовал себя неловко.
У Мостовых врат он купил у маленькой оборванки пирог и покинул город.
ГОРОД ХАРНДОН — ЭДВАРД
— Еще один внушающий страх и почтение человек, — заметил кузнец, обращаясь к своему подмастерью. — За всю жизнь встречал лишь нескольких подобных ему. И в то же время в нем есть какая–то мягкость, больше присущая женщинам. Он намного лучше большинства рыцарей.
Находившийся под впечатлением Эдвард даже ответить толком не смог.
— Куда это твой отчаянный торговец тканями подевался? — спросил кузнец.
— Опаздывает, ваша милость.
Тэд покачал головой.
— Этот мальчишка даже на собственные похороны опоздает, — сказал он, но в голосе прозвучала похвала. — Нед, упакуй шлемы, не забудь только солому подложить, и отвези их мастеру Рэндому. Сделаешь?
Каким бы сердечным ни был хозяин, ни один подмастерье не откажется прогуляться за ворота мастерской.
— А можно мне пару монет, чтобы купить корзинки?
Мастер Тадеуш вложил в его руку несколько монет.
— Жаль, что я не сделал для него шлем, — задумчиво произнес он. — И отчего мне вспомнился дракон?
ХАРНДОНСКИИ ДВОРЕЦ — КОРОЛЕВА
В большом зале на стуле из слоновой кости гордо восседала Дезидерата. Головы разнообразных существ, большие и поменьше, добытые тысячами отважных рыцарей, взирали на нее с оштукатуренных стен. Череп одного весьма молодого дракона был размером с голову лошади. Его повесили на северной стене прямо под витражным окном, и создавалось впечатление, что это корпус всплывающего из морской пучины корабля. По мнению королевы, он всегда выглядел по–разному, сколько на него ни смотри.