Красный сад
Шрифт:
Джон Мотт заболел весной, когда стояла влажная погода и зеленели деревья. Сердечный приступ случился внезапно и оказался очень сильным, слишком сильным, чтобы врачи могли справиться с его последствиями. Среди ночи у Джеймса раздался звонок. Джеймс сообразил, что уже три года не был дома. Сам удивился, как это вышло. Время летело очень быстро, обманывая его. Взглянув на Коди, он увидел, что собака стала совсем старой. Мать Джеймса несколько раз приезжала в Нью-Йорк, но отец не любил большие города, а может, он так и не научился прощаться.
На девяносто первом шоссе Джеймс превысил скорость, такой страх охватил его, когда он пересекал границу Массачусетса. В Блэкуэлле он сразу
Когда утром пришла Луиза, Джеймс сидел у постели отца на стуле с высокой спинкой. Они вместе дежурили возле Джона Мотта всю неделю и находились рядом с ним, когда он умирал. То, что он так и не простился с отцом, мучило Джеймса невыносимо. Он хотел напиться, убежать, броситься с обрыва в Угорьную реку, но ничего этого не сделал. Он просто вышел из больницы на улицу, покормил Коди и пошел выгулять ее среди деревьев рядом с автостоянкой. В это время отец и умер. Когда Джеймс вернулся в палату, Джон Мотт был уже мертв. Мать сказала: «Он любил тебя больше всех на свете», но от этих слов стало еще тяжелее. Джеймс все-таки пошел и напился в тот вечер в баре Джека Строу. На лице у него было такое выражение, что все старались держаться подальше. Его старая подружка, Бруки Линден, сидела в баре с компанией друзей. Она подошла и сказала, что слышала о смерти Джона Мотта и очень сожалеет. Джон Мотт когда-то задержал ее младшего брата, который подростком занимался мелкими кражами, о чем Джеймс никакого понятия не имел.
— А я где был, когда это случилось? — спросил он.
— Ты был слишком занят собой, чтобы интересоваться окружающими. Мой брат сейчас учится в Леноксе. Он придет на похороны. Твой отец полностью изменил его жизнь.
— Вот как? А в моей он вообще не участвовал.
Со стороны казалось, что Джеймс обиделся и разозлился, но это было не так. Он ушел из бара. Ушел вместе с Бруки, она развелась с мужем и воспитывала маленького сына, которого на эту ночь отвезла к своей матери. Лежа в постели Бруки, Джеймс плакал, называл себя чудовищем, повторял, что лучше бы ему сдохнуть давным-давно. Он наговорил много лишнего и вообще вел себя глупо.
Утром он проснулся затемно и ушел, пока Бруки спала. Он оставил Коди у матери, но собака, несмотря на больные суставы, умудрилась, как в былые времена, выпрыгнуть из окна и поджидала Джеймса у дома Бруки. Джеймс наклонился, погладил Коди по голове. Он чувствовал, что колли снова его спасает, как спасала много раз прежде. Они пошли домой через поле. Было то время года, когда цветут яблони и повсюду кружат пчелы. Блэкуэлл выглядел таким же, как всегда, только меньше, безлюдней, словно кто-то проделал дырку в центре города и тот сдулся. Джеймс занялся приготовлениями к похоронам отца. Он купил костюм, приличествующий событию. Бруки пришла на похороны вместе с братом, Энди, который подошел пожать Джеймсу руку и выразить свои соболезнования. Джона Мотта любили в Блэкуэлле, и на отпевании собрался почти весь город. Соседи, которых Джеймс едва мог вспомнить, подходили к нему со слезами на глазах. Более трехсот человек расписались в гостевой книге, в доме их всех разместить не удалось бы, поэтому поминальный ужин состоялся в старом муниципалитете. Когда Джеймс вышел на минутку подышать воздухом, Бруки последовала за ним.
— Не забудь попрощаться перед тем, как снова свалишь в Нью-Йорк, — сказала она.
Рядом с ней стоял ее сын.
— Это Артур, — познакомила она. — Я назвала его в честь своего дедушки.
Мальчику было на вид года четыре. Джеймс пожал маленькую руку. Артур хотел что-то сказать, и Джеймс наклонился к нему.
— Люди умирают, — проговорил Артур, словно обращаясь к самому себе. Он был тихим ребенком, но неприятности так и сыпались ему на голову, хоть он и не искал их. Сейчас у него на голове виднелись двенадцать швов — на память о падении с высокой лестницы, прислоненной к универсаму «Автозет», которое произошло на прошлой неделе.
— Да, умирают, — печально ответил Джеймс.
— А куда они тогда деваются? — спросил Артур.
— Если б я знал. Это не у меня надо спрашивать.
Джеймс провел лето в Блэкуэлле, помогал матери привести в порядок подвал и гараж. Он чувствовал себя потерянным, как будто провалился в ту самую дыру в центре города. Несколько раз, просыпаясь утром, он не мог вспомнить, который сейчас год. Несколько раз он так напивался, что вечером был не в состоянии найти дорогу домой.
Бруки стала захаживать, и Джеймс обнаружил, что с нетерпением ждет и ее, и Артура. Однажды Джеймс посмотрел на Артура, который лежал на полу, свернувшись калачиком рядом с Коди, и его осенило. Он произвел в уме кое-какие расчеты и удивился, почему не сообразил раньше. Он спросил Бруки, почему она ничего не сказала ему. В конце концов, он имеет право знать, что Артур его сын. Бруки пожала плечами.
— Тебя, похоже, это не интересовало. Ты расстался со мной. Я имела право ничего не говорить.
Вскоре умерла Коди. Она была такой старой, что последнюю неделю Джеймс выносил ее на травку на руках, чтобы она могла справить нужду. Потом колли отказалась от еды. Она хотела одного — спать, и Джеймс выстелил ящик для своей собаки мягкими одеялами. Так она и умерла в нем, рядом с кроватью Джеймса. Было еще темно, когда Джеймс взял тело собаки и вынес в сад. Они не расставались с тех пор, как Джеймсу исполнилось десять лет, и он уже не мог вспомнить, как жил без собаки. Ему казалось, он краешком глаза видит колли у своей ноги, хотя он понимал, что это самообман. Он подумал об Артуре, как тот спросил, куда деваются люди после смерти, и какой срывающийся был у него голос.
Джеймс похоронил Коди в юго-западной части старого сада. В старом саду, говорят, все растения вырастают красными. Похоронив Коди, Джеймс продолжил копать. Он работал в саду всю неделю. Как будто, начав, он уже не мог остановиться. Он перепахал землю, убрал камни, поставил новый забор, внес удобрения. Он приказал привезти вечнозеленые деревья и кустарники и посадил их. Он забывал поесть, но мать приносила ему еду в сад на подносе, как в детстве, делала сэндвичи и морковные палочки. Луиза рассказала, что полюбила Джона Мотта как раз в то время, когда много лет назад возделывала этот сад. Она никогда не могла избавиться от мысли, что растения становятся красными потому, что вбирают в себя все, что она чувствует. Луиза не в силах спрятать в себе свою любовь, и вот каждый может глазеть на ее чувства.
Джеймс работал и в дождь, и в жару. Он не мылся и вскоре покрылся слоем красной земли. Он спал урывками. Когда мать звала его к телефону — звонила Бруки, — он отвечал, что у него нет времени говорить. Он пытался сообразить, чем займется дальше. Он думал об отце, о том, каким видел его в последний день перед отъездом в Нью-Йорк. Он жалел, что не сделал чего-то для своего отца, когда тот был жив, но понятия не имел чего, так далеки они были с отцом. Как-то утром он поднял взор от грядки с помидорами, которые сажал, и увидел Артура. Тот выбрался из окна своей спальни и сам нашел дорогу. Артур стоял за забором и кидал в деревья камушки. Его мать рассказала ему про Коди.