Красный сад
Шрифт:
Когда с посадкой было закончено, они сидели на траве, любовались луговыми жаворонками и попивали сидр из металлической фляжки Джона. Перекочевав из фляжки к ним в желудок, сидр вспыхнул. Пламя распространилось, достигнув груди Минетт, приняло форму полукруга, затем замкнулось в круг. Она рассмеялась от этого ощущения, и от вида жаворонков, и от того, что до сих пор жива, хотя ей полагалось уже висеть на дереве.
— Ты забыла, что мир так прекрасен! — сказал ей Джон, и она поняла, что первое впечатление не обмануло ее: он действительно ангел, он послан к ней, и, хотя она думала, что вышла этим утром из дома, чтобы расстаться
Минетт привела братьев Чапмэнов в дом, который Уильям Джейкоб построил для нее в акре от дома своего отца. Большой дом принадлежал бабушке Минетт, Хэлли Брэди, основательнице города, и достраивался по частям, по мере того как росла семья. Отец Минетт после того, как умерли его жена, младшая дочь и внучка, в один миг одряхлел. Казалось, он не замечал Минетт и ее горестей. Не было ни единой души, которой она могла бы доверить свои печали, но каким-то образом этот человек, Джон, понял все, ей не пришлось говорить ни слова.
— У всех нас общий Отец, — сказал Джон. — И он знает, как мы страдаем и как нас спасти.
Минетт положила братьям Чапмэнам соломенный тюфяк перед очагом в своем доме, но они сказали, что предпочитают спать на улице, под звездами. Она накрыла им поесть, но они взяли только хлеб и мед, больше им ничего не требовалось.
— Зачем есть больше, чем нам нужно? Мы берем пример с пчел, которые трудятся во славу нашего Творца, — пояснил Джон.
В первую ночь Минетт выглянула из окна во двор и увидела братьев. Младший завернулся в одеяло, а Джон спал, окутанный лишь ночным воздухом. Весна только-только начиналась, и кое-где во дворе виднелись заплатки льда. Медведи еще дремали в своих берлогах. Сидя у окна, Минетт чувствовала, как в груди прибывает молоко, хотя ее ребенок умер не одну неделю тому назад.
Утром уже все в городе знали о приходе Чапмэнов. Они разбили лагерь в том конце сада за домом, где почва была необычайно красной. Братьев увидели возле колодца в центре города, они лили воду из ведра на испачканные красной землей ноги, пытаясь отмыть их. Кто-то брякнул — красные ноги бывают только у дьявола. Этот слух моментально распространился по городу. Вскоре к Минетт зашел ее отец, Гарри Партридж. Минетт пекла пирог с кленовым сиропом. Отец обратил внимание на дорожные мешки и одеяла, сложенные у садовой калитки.
— Ты приютила незнакомцев у себя в доме? По-твоему, это разумно?
— Они спят во дворе.
Минетт знала, что Чапмэны разводят на лугу сад. Они уходили на работу рано утром, еще затемно, и возвращались, когда почти все горожане уже спали в своих постелях. Они собирались засадить яблонями всю землю, чтобы она походила на океан в цвету, куда ни глянь — повсюду манна небесная, Млечный Путь, ведущий на запад.
— Они совсем еще мальчишки, — сказала Минетт отцу, но вряд ли его успокоили ее слова.
Тем вечером Минетт накормила Чапмэнов пирогом, ужинали они в саду. Братья трудились целый день. Проходя мимо кладбища, они видели надгробные камни на могилах мужа Минетт, ее дочери, сестры и матери. Перед ужином они сложили у груди руки и помолились о тех, кого больше нет. Когда Джон заговорил о встрече с ангелами в мире высшем, чем наш, Минетт заплакала впервые со дня смерти сестры. Ночью она спала с открытым окном. И спала крепче, чем весь этот месяц.
Подхватив праздную сплетню, Джейкобы стали все настойчивей твердить,
Юноши отправились в поле, где среди травы устроили свой лагерь. Ночь была сырая, холодная, из норы по соседству выскочили лисы, потревоженные неожиданным появлением людей. Чапмэнов не волновало, где они будут ночевать. Это волновало Минетт. Она упаковала сумку и пошла к ним. Она чувствовала себя решительной и беззаботной. Она не раз слышала историю о том, как однажды августовской ночью навсегда исчезла ее бабушка, и думала, что, наверное, тогда бабушка чувствовала себя так же, как Минетт сейчас, и ей было безразлично, увидит ли она жителей своего города снова.
Минетт надела старую черную юбку, которую не жаль было испортить. На ногах — пара старых ботинок мужа. Братья Чапмэны не удивились, увидев ее. Они с благодарностью принимали все, что преподносила им жизнь, и воспринимали каждое ее мгновение как благодать. Поужинали в поле. Свежая спаржа, папоротник, остатки пирога с кленовым сиропом. Ночью Минетт поняла, что Джон Чапмэн не спит. Когда она внезапно проснулась и с изумлением обнаружила, что лежит под звездным небом, оказалось, что Джон еще не ложился. Он сидел, сгорбившись, в траве, разгоряченный своими мыслями. Он сказал, что не нуждается в сне. Сон — это пустая трата времени, а у него слишком много дел. Минетт села рядом с ним. Они смотрели на небо, и он говорил ей, что каждое созвездие рассказывает свою историю. Среди обитателей ночного неба есть и паук, и краб, и лев.
Придя в поле на следующий день, отец Минетт увидел, что его дочь работает вместе с пришлыми, сажает семена. Лицо и руки испачканы землей. Юбка заляпана грязью.
— Тебе лучше вернуться домой. — Гарри Партриджу следовало быть жестче, но он знал, что если слишком сильно потянуть за поводок, то человек, почуявший свободу, сорвется и убежит.
Минетт тряхнула головой. Она любила отца, но возвращаться не собиралась.
Ночью, когда Натаниэль заснул, она отправилась с Джоном на прогулку. Звезды были укрыты одеялом из облаков, землю от неба отделяла тонкая завеса. Они дошли до самого подножия горы, где находилась пещера. Тут они поняли, что весна в разгаре — повсюду были признаки медведя: следы лап, поломанный кустарник. Минетт поцеловала Джона так, как никогда не целовала мужа. И побежала навстречу лунному свету. Когда она была замужем, ей не хватало времени заметить среди забот, как прекрасен мир. А может, она знала это когда-то, но забыла.
На следующий день горожане явились в поле с готовым документом, который предписывал выслать Чапмэнов из города. Джон Чапмэн встретил своих гонителей лицом к лицу. Он был гораздо выше их всех. Он сказал, что со временем они поймут его замысел и будут радоваться тому, что он побывал в их городе. Ему нужно завершить священный труд, а потом он уйдет.
— Когда именно? — хотели знать горожане. Они были озлоблены. Будь в городе тюрьма, они бы посадили его в тюрьму. За неимением лучшего пришлось довольствоваться приказом о высылке.