Красный шторм поднимается
Шрифт:
— На взлетно-посадочных полосах восемь «птичек», все разбиты и горят. Русские ракеты не повредили, повторяю, не повредили аэродром.
— Вы уверены в этом, «Пингвин-8»?
— Уверен. Всюду масса воронок, но взлетно-посадочные полосы в полном порядке. Заправочные цистерны тоже кажутся целыми, и вроде не повреждено хранилище горючего в Хакотсгангаре. Мы оставили нашим друзьям полные емкости топлива и нетронутый аэродром. Что касается базы — сейчас посмотрим. Вышка управления полетами все еще на месте. Высокое пламя и дым вокруг центра воздушных операций…, в общем, авиабазу
— Как относительно корабля, который вы обстреляли?
— Одна ракета попала в борт, я видел это своими глазами, и два ваших F-15 обстреляли его, но все это вряд ли причинило ему значительный ущерб. Он, по-видимому, сумеет войти в порт. Думаю, он попытается войти в Рейкьявик, может быть, в Хафнарфьердур, чтобы там разгрузиться. Он предельно загружен. Водоизмещение корабля — сорок тысяч тонн, он может войти в гавань через два или три часа, если мы не вызовем помощь и не остановим его.
— Не рассчитывайте на это. Как у вас с горючим?
— Нам нужно лететь в Шотландию, не теряя ни минуты. Мои парни сумели заснять на видеопленку район авиабазы и этот корабль. Вот и все, что нам удалось сделать.
— Хорошо, «Пингвин-8». Отыщите себе место для приземления. Мы тоже улетаем через несколько минут. Желаем удачи. Конец связи.
Эдварде поставил машину на стоянке у супермаркета. По пути они видели людей, которые, выйдя из своих домов, смотрели на запад, в сторону Кефлавика. Их разбудил грохот взрывов, и они не могли понять, что происходит. К счастью, в районе супермаркета пока еще никого не было. Лейтенант запер машину и сунул в карман ключи, даже не подумав зачем.
— Теперь куда, лейтенант? — спросил сержант Смит.
— Давайте, сарж, выясним кое-что с самого начала. Вы — пехотинец и на земле — как дома. Если можете предложить что-то, валяйте.
— Видите ли, сэр, мне кажется, что нам нужно направиться прямо на восток, чтобы уйти подальше от дорог. Там мы найдем место, где вы сможете заняться своим радио. И сделать это нужно побыстрей.
Эдварде оглянулся по сторонам. На улицах никого не было. Им действительно нужно скрыться подальше от города, пока кто-то их не заметил и впоследствии не рассказал об этом другим. Он кивнул, и сержант послал вперед одного из рядовых. Они сняли каски и забросили за спины автоматы, чтобы быть как можно менее заметными, хотя не сомневались, что в это мгновение за каждым из них из-за оконных занавесок следили сотни глаз. Как неудачно начинается война, подумал Эдварде.
— Господи, наконец-то пожары потушены! — с удовлетворением воскликнул генерал Андреев. — Мое снаряжение изрядно пострадало, главным образом из-за воды, но огонь погасили! — Довольное выражение исчезло с его лица, когда он увидел капитана Харина.
Капитан был смертельно бледен. Армейский санитар забинтовал его раны, но самым опасным было внутреннее кровотечение. Капитан с трудом удерживался на ногах у штурманского столика.
— Повернуть на курс ноль-ноль-три.
— Слушаюсь, капитан, курс ноль-ноль-три.
— Вам нужно лечь, товарищ капитан, — мягко посоветовал генерал.
— Сначала я приведу свой корабль в гавань!
«Фучик» двигался на север, западный ветер дул в левый борт, и волны то и дело захлестывали зияющую пробоину. Прежний оптимизм покинул Харина. Несколько швов в нижней части корпуса разошлись от взрыва, и в нижние отсеки попадала вода, хотя до сих пор насосы справлялись с ней, откачивая ее за борт. Капитану нужно было доставить к причалу двадцать тысяч тонн груза.
— Капитан, вами должен немедленно заняться врач, — настаивал Андреев.
— Вот только обогнем мыс. Когда поврежденный левый борт уйдет из-под ветра, тогда пусть врач займется мной. Передайте своим людям, чтобы они не теряли бдительности. Еще один успешный налет прикончит нас. И скажите им, что они проявили себя настоящими моряками. Я буду рад снова выйти с ними в море.
— Акустический контакт; по-видимому, подводная лодка, пеленг три-пять-три, — произнес акустик.
Начинается, подумал Моррис. «Фаррис» находился в состоянии боевой готовности в течение всего первого этапа перехода от американского берега. За кормой тянулась буксируемая антенна из гидролокационных датчиков. Корабль находился в двадцати милях к северу от конвоя, в ста десяти милях от берега, только что пересек континентальный шельф, отделяющий прибрежные воды от больших глубин каньона Линденколя. Идеальное место, где может укрыться подводная лодка.
— Покажите мне, что вы обнаружили, — распорядился офицер противолодочной обороны. Моррис молча наблюдал за работой своих подчиненных.
Акустик показал на дисплей. На черном экране виднелась серия маленьких дискретных зеленых блоков разного оттенка. Ряд из шести блоков выделялся из нерегулярной фоновой расцветки. Поблизости находился и седьмой. То обстоятельство, что все они выстроились в вертикальный ряд, говорило о том, что сигнал шел вдоль постоянного пеленга от корабля, чуть к западу от северного направления. Пока в распоряжении моряков было только направление на возможный источник шума. Они не имели представления о расстоянии до этого источника и не могли определить, является ли источник шума действительно подводной лодкой, рыбацким траулером с излишне шумным двигателем или просто шум вызван сильным морским волнением. Внезапно шум от источника исчез на минуту, затем возобновился и снова исчез.
Моррис и офицер противолодочной обороны посмотрели на показания батитермографа. Каждые два часа вахтенный офицер опускал за борт термометр для измерения температуры воды на различной глубине; по мере того как инструмент опускался ко дну, он передавал показания, до тех пор, пока не перерезали соединительный провод и термометр не падал на дно. На барабане виднелась неровная линия, прочерченная пером. С увеличением глубины температура воды уменьшалась, но не равномерно.
— Это может быть чем угодно, — негромко заметил офицер.