Красный тайфун
Шрифт:
Изменилось бы что-нибудь, если бы, в строгом соответствии с приказом, адмирал со своими офицерами тотчас же сошел бы на мою лодку, и мы немедленно отправились бы домой? Думаю, что нет — ведь как оказалось, русский подводный убийца ждал лишь удобного случая, чтобы нанести удар! Но я хочу рассказать о том, чему был свидетелем.
Адмирал категорически отказался спасаться один. Сначала он спросил меня, сколько человек я могу взять на борт. А затем, обратившись к офицеру, исполнявшему обязанности командира линкора, приказал отобрать среди экипажа тех, кто еще будет полезен Японии — отбирая не только по квалификации и опыту, но и еще больше, по морально — психлогическим качествам, «в ком сильнее дух истинного самурайства». Процедура была проведена, причем свидетельствую, что экипаж отнесся к ней в высшей степени достойно, без возмущения и видимого падения боевого духа. Напротив, наша вера, что страна Ямато будет жить и с честью выйдет из временных трудностей, укрепилась при виде того факта, что самых достойных, при самом тщательном отборе, оказалось втрое больше, чем было задумано взять! И адмирал сначала хотел предложить тянуть жребий — а затем приказал мне, погрузить всех!
Экипаж Ро-50 составлял 54 человека. Сверх того, на борту оказалось еще 287 героев из команды «Ямато»! Люди не только заняли все мыслимые места в отсеках, но стояли и сидели на палубе — конечно, при необходимости погрузиться, они были бы обречены, но это все же была лишь вероятная смерть, в сравнении с гарантированной гибелью на обреченном линкоре. И конечно, со всеми почестями был перенесен портрет Божественного Тэнно.
На «Ямато» осталось еще больше тысячи человек. Включая раненых — которых на лодку не брали. Японии сейчас нужны здоровые солдаты, а не калеки. Мы надеялись, что смерть тех, кому не повезло вытянуть счастливый билет, будет быстрой и легкой. А не такой, как у американских моряков, которую я видел в сорок втором, когда был старшим помощником на другой лодке. Тогда мы заставили их бежать через строй наших матросов, вооруженных палками и мечами — после чего тело сбрасывалось за борт. Бусидо гласит, что жизнь сдавшегося врага не стоит и горстки пепла. Потому, мы ждали от русских и американцев точно такого отношения, как бы мы сами поступили с ними.
С таким количеством пассажиров, мы наверное, не смогли бы погружаться. Даже если не брать в расчет гибель тех, кто на палубе — воздуха в отсеках просто не хватило бы для дыхания такого числа людей. Надежда была лишь на то, что Ро-50 была совсем новой лодкой, вступившей в строй полтора года назад. И почти двадцати узлов надводного хода должно было хватить, чтобы за ночь отойти миль на полтораста к юго — востоку, а там уже не слишком далеко до берегов Японии, и авиация может нас прикрыть, когда мы пошлем радиограмму.
Казалось, боги не оставили нас своей милостью. Но вдруг мы увидели следы торпед, несущихся к нашему борту! И поздно было уже погружаться или менять курс. Взрывы были страшны, кормовая часть лодки со всеми людьми на палубе просто исчезла, а рубка оказалась вровень с водой. У всех, кто был внизу, в отсеках, не было ни единого шанса. Может быть, боги решили, что земная история народа Ямато завершена, и надо взять на небо лучших?
Уцелело лишь пятнадцать человек — те, кто были наверху, и не оказался ранен или контужен. И адмирал был среди нас — задержавшись на мостике, рядом со мной. Один из матросов отдал ему свой пробковый жилет. И была страшная ночь, люди тонули один за другим, не в силах бороться, или же в жилетах плавали мертвые тела. К утру остались лишь я и адмирал. Я сказал себе, что должен жить, хотя бы затем, чтобы рассказать о подвиге во славу Японии, свидетелем которого был.
Откуда-то возникла надувная лодка, в которой сидели трое. Это оказались русские, экипаж сбитого бомбардировщика. Отчего-то они не пристрелили нас в воде, и не забили веслами, а вытащили к себе. Мы были слишком измотаны и безоружны, чтобы оказать сопротивление, русские были в гораздо лучшей физической форме, у всех у них были пистолеты, и даже один автомат. И эти русские были уверены, что их скоро спасут — судя по тому факту, что они дали мне и адмиралу по нескольку глотков из фляги, а не берегли воду исключительно для себя. Затем мы увидели подводную лодку, и я подумал, что если это японская субмарина, то я попрошу, чтобы этим русским дали быструю смерть, обезглавив мечом. Но старший из них показал гранату, и я понял, что эти гайдзины скорее взорвутся, чем пойдут в плен. И это оказалась русская подлодка, причем та самая, что потопила нашу Ро-50.
Гайдзины обращались с нами по — лицемерному вежливо. Не били, не пытали — но подвергли нас самому страшному унижению, заставив пройти строем по своему Владивостоку. Фотографировали, и печатали снимки в газетах — те, чьи лица можно было узнать, были опозорены навек! Тогда нам казалось, что нет ничего страшнее — полная потеря лица, после которой нельзя жить.
А когда мы вернулись наконец домой, то увидели, что случилось еще более страшное. До нашего позора никому не было дела — потому что лицо потеряла вся Япония.
26 июня 1945. Токио, Императорский Дворец.
Нередко бывает, что труп, попавший в огонь, вдруг начинает двигаться, словно живой: шевелит рукой, поворачивается или словно пытается сесть. Это явление, способное напугать несведущих, объясняется всего лишь сокращением мышц под действием высокой температуры. Мертвое тело остается мертвым, лишь ненадолго приобретая жуткую иллюзию жизни, на самом же деле ему недолго остается до превращения в пепел…
Таким трупом казалась сейчас императору Хирохито Япония. Еще воюют солдаты, делают оружие рабочие, командуют офицеры — но все это только последние движения уже неживого перед сожжением в огне вражеского нашествия.
На новом совещании Высшего совета управления войной, где сегодня председательствовал божественный микадо, присутствовали те же, что и на предыдущем, за исключением адмирала Тоеда, командующего Объединенным Флотом. Судьба его, так же как и адмиралов Одзавы и Мориситы, была неизвестной. Зато всем было известно страшное: флота у Японии больше нет.
— Авианосцы погибли все — сухим голосом говорил адмирал Енаи — и громадные потери среди палубной авиации. Из линкоров — остался один «Харуна», в Куре, заканчивает ремонт после повреждений, полученных в прошлом году у Филиппин. Тяжелые крейсера — остались лишь «Такао» в Сингапуре, и «Аоба», также завершает ремонт. Легкие крейсера — уцелели лишь «Ойода», в ремонте, и «Сакава», единственный, пребывающий в строю. Учебные крейсера — «Кашии» в Сингапуре, и «Кашима» в Метрополии, в Куре, также в строю. «Флотские» эсминцы, так же как корабли ПВО тип «Акицуки» погибли полностью, будучи расходным материалом во всех сражениях. Старые эсминцы, эскортные эсминцы и миноносцы — уцелело одиннадцать штук, в реестре указано. В постройке авианосец «Ибуки», с готовностью не раньше января следующего года, и три авианосца типа «Унрю», второй серии, готовность не раньше следующего лета, при условии бесперебойного обеспечения ресурсами, что под сомнением. Также на стапелях два эсминца ПВО тип «Акицуки», к постройке еще двух, из того же заказа, фактически не приступали, из-за отсутствия металла. Подводные лодки — в строю восемнадцать единиц в Сингапурской эскадре, и шестнадцать здесь, в Метрополии. Но в постройке сорок малых скоростных субмарин нового поколения, из которых десять могут быть введены в строй до конца лета, опять же при условии обеспечения ресурсами. И восемь «средних скоростных», аналог немецкого «типа XXI», из которых шесть также могут поднять флаг в течение лета — осени — точнее сказать затрудняюсь, из-за все той же неопределенности с ресурсами. По малым кораблям, как эскортные, тральщики, канонерские лодки и минные заградители, а также катера всех типов — подробно указано в реестре. Скажу лишь, что эскортные флотилии понесли неожиданно большие потери от русской авиации — положение настолько серьезно, что мы не рискуем в дневное время посылать корабли в район Курильских островов и пролива Лаперуза. Русские подводные лодки замечены у восточного побережья Хоккайдо, и даже у входа в Сангарский пролив. И есть достаточные основания полагать, что русская «моржиха», она же «полярный ужас», здесь. По крайней мере, разгром эскадры Одзавы, это что-то запредельное для обычных подлодок. Мне тяжело это говорить — но русские имеют сейчас господство на море, в водах севернее и западнее Метрополии. И Флот в настоящий момент не может это изменить.
— То есть вы хотите сказать, если русские завтра начнут вторжение, Флот будет не в силах этому помешать? — спросил военный министр Анами — что ж, Армия готова защищать страну Ямато и божественного тэнно. Я рад доложить, что мы имеем сейчас в Метрополии пятьдесят девять дивизий, не считая отдельных бригад и батальонов! Два миллиона триста пятьдесят тысяч солдат и офицеров регулярной армии и армейской авиации, двести пятьдесят тысяч специальных гарнизонных сил, а так же два миллиона двести пятьдесят тысяч в армейских строительных частях — и, насколько мне известно, миллион триста тысяч в строительных частях флота! И есть еще гражданский добровольческий корпус численностью в двадцать восемь миллионов человек!
— Каждый японец будет рад умереть за страну Ямато и Божественного Тэнно! — поддержал военного министра адмирал Ониси, исполняющий обязанности начальника генерального штаба Флота вместо погибшего Тоеды — и если двадцати миллионов жертв хватило бы для нашей победы, то неужели тридцати миллионов не хватит для достижения почетного мира? Который станет не поражением, а передышкой — накопив силы, Япония поднимется, и отомстит, и возьмет наконец по праву принадлежащее ей! Пусть это будет уже не при нашей жизни.