Красный тайфун

Савин Влад

— Тех, кто виновен в преступлениях, согласен — говорю я — да и то… Давай тогда в ГДР всех в лагеря, кто в их армии на Восточном фронте воевал? А также тех кто на войну работал, ну а кто служил в РСХА, в полиции, в госаппарате, этих само собой. Отчего так не сделали? Здраво решили, что нам выгоднее, если те, кто капитулировал и «разоружился перед социализмом» будут на общее дело работать. А отчего у нас внутри страны должно быть иначе? Палачей и карателей к стенке, виновных в менее тяжких (но виновных!) конкретных преступлениях на двадцать пять лет. А как быть с теми, кого мы в Маньчжурии к работе привлекли — на заводах, в городском хозяйстве, на железной дороге? Или вообще, в охранных отрядах, хунгузов ловить? И в этом качестве весьма полезны — местные условия знают лучше. А боевые качества, против плохо вооруженных и обученных разбойников, вполне достаточны.

— И ловят? — спросил Пономаренко — или при первой возможности, на сторону бандитов?

— Это у товарищей кто в Маньчжурии воевал, спросите — отвечаю — я же слышал что да, отдельные случаи были. Но гораздо чаще —

что хунгузы этих охранцов в плен не берут, а убивают самым зверским способом. Те им отвечают полной взаимностью — пойманных нередко и до нашей комендатуры не доводят. Кстати, наши военнослужащие обычно к китайским разбойникам более милосердны — всегда сначала в СМЕРШ сдают, а уже там разбираются, кого к стенке. Решать конечно вам — но я, будь моя воля, как раз такие «охранные отряды», и прочие учреждения, где бы наши советские работали и служили вместе с местными, всячески поощрял. Для того, чтобы эти новоприобретенные граждане СССР привыкали к советскому образу жизни — а то даже без умысла, по собственной дури, просто потому что «так привыкли», попадут под 58–ю статью. Знаю, поскольку мы сами, с «Воронежа», через такое прошли — но к нам особое внимание было, и надзор с самого верха, потому на доносы от слишком бдительных граждан внимания не обращали. А с русскими с КВЖД что делать?

— Добрый вы человек — усмехнулся Пономаренко — впрочем, за вами наблюдая, все вы в том времени такие. Там где у нас принято через колено гнуть под свой стандарт — вы стараетесь договориться.

— Потому что «перестройку» хорошо помним — отвечаю я — когда Партия воспринималась именно как «те кто говорят низзя», причем это их главная функция. Зато понимаем — люди разные, уж так наш природа создала, и всех под одну гребенку причесать в принципе невозможно. Можно и должно требовать, чтобы люди поступали так, как обществу необходимо, работали на результат. И если результат есть — остальное менее важно. Даже идеологическая чистота — надеюсь, это вас не шокирует?

— Нет, поскольку я с людьми из вашего времени достаточно наобщался — ответил Пантелеймон Кондратьевич — что же до «результат это все»? Вот не писатель я — а то мог бы придумать ситуацию, когда выгода здесь и сейчас противоречит долговременному интересу общества и государства? Наподобие «Второго пришествия марсиан» ваших Стругацких. Так что насчет идеологии — я бы осторожнее в суждениях был. Хотя в вопросе о новообретенных гражданах — пожалуй, вы правы. Просто потому, что эта категория, даже если станет нам врагами, наименее опасна — назовем ее «бывшие», или «обиженные», или «предатели», ну вы поняли. Малоопасна она оттого, что хорошо заметна — по пунктам в анкете «не был, не участвовал, не состоял», как раз против этой, первой категории потенциально враждебного элемента, подобные анкеты и направлены — и Первые отделы, которые за этим следят, в любой серьезной организации есть. А главное, знаем мы, что немного «бывших» осталось в ваше перестроечное время, вымирали они как динозавры. И что с того, что та же Пирожкова в вашей истории в девяностые приезжала, и торжествовала, тварь, что дожила? Какую реальную роль в тех событиях она сыграла? Одну категорию мы нашли — какие еще есть?

— Такие как Василь Кук — ответила Аня — и ведь не поймали его еще, бегает, вражина? Ну и Кириченко, конечно — хорошо, что к стенке поставили гада.

— Вторая категория: националисты — согласился Пантелеймон Кондратьич — эти, да, и у вас руку приложили. Читая про «хлопковое дело» и «адыловщину», это ж чистый феодализм был, под советскими лозунгами, жуть! Но все же, это была опасность периферийная. И ничего бы они не смогли, если бы в Москве был порядок и закон, уж прижали бы сволочь не хуже, чем Кириченко. Ну и лечится легко — территориальной реформой и здоровой национальной политикой. Отделением от нацреспублик земель с русским населением, и признанием того факта, что безудержное национальное развитие, это совсем не хорошо, ограничить бы надо. Мы, «инквизиция», будем конечно и это отслеживать, и реагировать — но все же, угроза не из главных. Еще?

— Низкопоклонство перед Западом — вставляю я — когда Голливуда насмотрятся, и верят, что «у них там у каждого собственная машина, а в магазине сто сортов колбасы». А при Борьке — козле, да и при Путине — когда Фашингтон воспринимали как «Рим», ну а мы вроде как варварская периферия. Или как при царе, баре из своего имения стремились в Петербург, карьеру делать и к культуре приобщаться — так и эти, заграница им свет в окошке. «Квасным патриотизмом» не страдаю, и даже хотел бы когда-нибудь сам туда съездить, посмотреть, что-то полезное перенять — но не считать за образец. Понимаю, что не отпустите. Но думаю, что для настоящего времени не слишком актуально — многие ли у нас вообще про заграничную жизнь знают? Однако скоро будет — да ведь и фарцовщиков, и стиляг, тоже можно сюда причислить!

— Третья категория: низкопоклонцы, назовем их так — кивает Пономаренко — и недооцениваете вы их, Михаил Петрович. Это ведь классический метод белых колонизаторов, многократно отработанный и проверенный ими! Вождям счета в банке и европейские костюмы, их деткам учебу в Оксфорде или Сен — Сире, ну а электорату «белые люди такие богатые, у них пустые консервные банки на улицах валяются, а бусы и зеркальца стоят гроши». Про эту технологию Лазарь Лагин великолепный рассказ «Съеденный архипелаг» написал… напишет еще через одиннадцать лет, хотя думаю, мы его раньше издадим, уж больно вещь показательная. Умеют ведь сволочи, товар лицом показать, сильны в искусстве рекламы! Вы ведь знаете, что авиашоу в Токио Макартур все же организовал, перед комиссией

ООН и конечно, журналистами — несколько десятков реактивных пролетело, даже воздушный бой разыгрывали? А парад в Париже, по случаю завершения войны — это ведь с таким размахом поставили, чтобы вся Европа запомнила, кто ее на самом деле от фашизма освободил, ну конечно же англо — американцы, а не какие-то русские? И уже сейчас в США и Англии раздаются голоса, что «мы бы и сами с Гитлером справились, просто развернуться не успели, русские нас опередили» — и не бульварная пресса это пишет, а иные из генералов и политиков говорят, пока неофициально, а что завтра будет? Их фильм «Алые маки Нормандии» рекомендую посмотреть, только что в СССР привезли — как там подвиги на Западном фронте показаны, что «мы тоже пахали»? Именно на эту категорию наш вероятный противник и рассчитывает, именно ей он свою пропаганду адресует. И знаете, уже находятся. Та сволочь из нашего посольства в Канаде, про которого вы смогли вспомнить лишь, что шифровальщик, и фамилия на «ко» заканчивается, кто в той истории всю нашу сеть в Штатах сдал — здесь успели мы его в Москву вытянуть, читал я его протокол допроса. Ведь чистая анкета у мерзавца — так отчего предать замыслил? А у нас Отечеству служить надо, у них же в свое удовольствие можно жить, ни за что не отвечая, если деньги есть, конечно — так он и надеялся, что ему за предательство хорошо заплатят! Фамилии Пеньковский, Резун, Калугин — тоже на контроле, вот хрен им на стоящую должность пролезть удастся. Так ведь другие появиться могут — но это уже оперативная работа, без нее никак. Ну и лечится, в массе — повышением жизненного уровня советских людей. Кстати, где-то до годов шестидесятых и на Западе жизнь трудящихся масс была далеко не голливудской — белый хлеб лишь по воскресеньям, вода в колонке на улице, а удобства во дворе. Или, вот детективы, что вы с собой притащили, вроде развлекательное чтиво — а если внимательно глянуть, как герой, не эксплуатируемый пролетарий, а полицейский инспектор или частный сыщик, в дешевой съемной квартирке живет и размышляет, где пятьдесят долларов перехватить, а то пообедать сегодня не на что? Но это к слову — я же скажу, что если большинство народа мечтает лишь, как у Маяковского, «мы обыватели — нас обувайте вы, и мы уже за вашу власть», то такой народ и страну ни от какой «перестройки» и спасать не хочется: чего желали то и получили, а что на всех не хватило, так надо было мозги иметь? Но я надеюсь, что вы о наших советских людях лучшего мнения?

— Это что, камешек в наш огород? — усмехаюсь я — мы, экипаж «Воронежа», уже после СССР жили, как личности формировались. И много там недовольных Советской Властью? Нормальных людей и в ельцинское время было большинство, просто ни Идеи не было, ни организации, ни вождей — каждый сам за себя. Столько лет народу в голову вбивали, что учение Маркса истинно потому что верно — и вдруг оно куда-то делось, а взамен ничего, вот разброд и вышел.

— Положим, разброд раньше начался — прищурился Пономаренко — не вы ли, Михаил Петрович, мне рассказывали, как вражьи голоса слушали? И разговоры вели, во всяких компаниях — нет, никто вас обвинять не собирается, но вы очень важное объяснение дали, отчего так делали. Напомнить?

— Да отчего же, сам повторю — отвечаю — вот не умею я слепо верить! И совсем без идеи жить не хочу — охота мне знать, за что живу и помирать буду? А потому любую истину проверить хочу, со всех сторон — это как по камням через реку идешь, и пробуешь, не шатается ли? Вот потому было — слушал, и проверял.

— Вот! — заметил Пономаренко — да только не были вы к тому готовы. Это все равно что с шулером играть — с их пропагандой, собаку съевшей в искусстве полемики и рекламы. Да еще и умело играющей на психологии — после, когда СССР развалили и таиться стало не от кого, об этих грязных приемах уже открыто говорили, и даже пособия издавались, как книжка из вашей библиотеки, о психологической войне (прим — «Психологическая война», изд. Минск, Харвест, 1999 — В. С.). Имели конечно место и отдельные недостатки позднесоветского строя, не отрицаю — но в том-то и дело, что их общество язвы имело не меньшие! И это было искусство, наше раздуть, свое скрыть — и это им удалось. Причем у нас под ударом оказались именно инициативные, беспокойные, ищущие истинный путь — и ставшие врагами советского строя, сами того поначалу не желая. Раз уж такие как вы в защиту Советской Власти не выступили, а напротив, на площадь выходили, против ГКЧП. Да и после — что вы Отечество защищали, честь вам и хвала. Вот только скажите откровенно, если бы где-то в девяностые на Россию не Гитлер бы напал, всех перебить, а кто выживет, в рабы — а улыбчивые американцы, раздающие жвачку и куриные оккорочка, и заявляющие, что всего лишь пришли взять свое законное у господ Березовских, а народу подлинную демократию устроить — вы бы воевали решительно, или предпочли бы подчиниться приказу, сопротивления не оказывать?

Я хищно усмехаюсь. Поскольку во сне (или «параллельной» реальности?), уже приказывал, ракетный залп по Штатам в ответ на капитуляцию какой-то нашей морды якобы президента. Да, военные обязаны подчиняться верховной политической власти — но за одним исключением: если эта власть явно предает свое Отечество. Поскольку долг и присяга перед ним — выше любых обязательств перед каким-то там Президентом.

— Вы, товарищ вице — адмирал, лучше этого вслух не произносите — произносит Пономаренко — а то, ведь у каждого может свое понимание быть, что лучше для Отечества? Так и некто Саблин, что у вас в 1974 году на Балтфлоте мятеж поднял, мог бы сослаться, «а я лучше, чем правительство, знаю, что для СССР хорошо»? И если так, то отчего же в девяносто первом никто не выступил, порядок не навел?