Красота – самый веский аргумент
Шрифт:
– Нет. Ты выйдешь за меня.
– Что? – прошептала Дана. – Что ты сказал?
– Я сказал… Господи, Андерсон! Иди ко мне.
Он обнял ее. Несколько секунд, показавшиеся ему вечностью, она сопротивлялась, затем на ее губах появилась несмелая улыбка.
– Гриффин, – прошептала она и бросилась в его объятия.
Они целовались, не в силах оторваться друг от друга. Гриффин прижал ее к груди так
– Дана, любимая, ты стала еще красивее!
– Гриффин, я так соскучилась…
Он снова поцеловал ее.
– Я люблю тебя. Всем сердцем.
– Повтори еще, – прошептала Дана.
Он повиновался и вновь приник к ее губам.
– Когда ты сказала, что собираешься замуж за Кокли, я чуть с ума не сошел.
– Я тоже. Когда поняла, что ты пытаешься оградить Синтию.
– Оградить?
– Ну да. Сделать так, чтобы она ничего не узнала, потому что ты ее любишь.
– Боже, дорогая. Я тебе все объясню. Син – очень милая девушка, но я никогда не любил ее.
– А я никогда не любила Артура.
– Правда?
– Ты – моя единственная любовь, Гриффин Маккенна.
– И не только единственная, а первая и последняя. Есть возражения?
– Никаких.
– Только подумать, сколько времени мы потеряли… – Гриффин прижимал ее к себе.
Привстав на цыпочки, Дана нежно поцеловала его в губы.
– Я ведь думал, что потерял тебя навсегда…
– А я думала, что мне до конца жизни останутся только воспоминания о том, что между нами было…
На ее глазах блестели слезы радости.
– Андерсон!
– Что, Маккенна? – улыбнулась она, касаясь пальчиком его губ.
– Со мной ведь бывает непросто.
– Кому ты это рассказываешь? – задорно улыбнулась она.
– Я довольно упрям. И, пожалуй, немного эгоистичен.
– Да, самую малость.
– И ревностно оберегаю то, что мне принадлежит.
Их взгляды встретились, и он снова стал серьезен.
– Андерсон! – Что?
– Когда мы поженимся?
– Когда? Ну ты даешь, Маккенна. Ты ведь даже не спросил меня, хочу ли я за тебя замуж. Снова командуешь и ни с кем не считаешься…
– Заткнись, Андерсон. – Гриффин поцеловал ее.
– На следующей неделе, – мечтательно проговорила Дана. – Не слишком скоро?
– Да я вообще-то не хотел торопить тебя… – улыбнулся он. – Что, если в эти выходные?
– Чудесно… Ой, Гриффин! – вдруг встревожилась Дана. – Мы совсем забыли…
– О чем, любимая?
– Как мы скажем обо всем Артуру и Синтии?
– Проклятье! – Гриффин со вздохом обнял ее за плечи. – Это уж точно будет непросто.
– Артур страшно расстроится.
– Да и Синтия тоже.
– Конечно. Но другого выхода нет…
– Соберись, дорогая. Я сам все… – Внезапно он отпрянул, изумленно глядя на обнимающуюся парочку в нескольких шагах от них. – Син?
Синтия и Артур тоже обернулись.
– Привет, Гриффин, – смущенно произнесла Синтия. – Мы… мы просто… Так вышло, что мы с Артуром пришли одновременно. И увидели вас… то есть мы вовсе не собирались подслушивать…
– Мы с Синтией полюбили друг друга еще тогда, в Майами, – вмешался Артур. На этот раз он говорил без опаски, с гордостью обнимая Синтию за талию. – Это была любовь с первого взгляда. Мы все собирались рассказать вам, но…
– …но не было подходящего момента, – подхватила Синтия. – Мы не хотели причинять вам боль.
– И наконец решили, что расскажем обо всем сегодня. Мы не знали, какой может быть реакция, но…
– Но, – и Синтия положила голову на плечо Артура, – по-моему, все получилось как нельзя лучше.
– Мне кажется, это намек. – Дана с улыбкой повернулась к Гриффину.
– Не знаю, Андерсон, – небрежно протянул он. – Но я вдруг передумал насчет даты нашей свадьбы. Почему бы не сделать это завтра? Что скажешь?
Дана рассмеялась.
– Скажу, что это лучшая из мыслей, когда-либо приходивших тебе в голову.
Гриффин улыбнулся и обнял ее – не только самую умную, но и самую красивую женщину на свете.
Результат воссоединения Даны Андерсон и Гриффина Маккенны сказался спустя три года.
Это был красивый, здоровый мальчик весом семь фунтов шесть унций. У него были синие глаза отца и золотистые волосы матери. И когда он подрос настолько, что уже мог провести выходные в компании своей бабушки, его родители отпраздновали это событие возвращением в Покои для новобрачных в “Отеле де лас Пальмас” на песчаном берегу океана.