Шрифт:
Сева был знаменит, но знаменит печально.
Когда он шёл по улице, люди перешёптывались и тыкали в него пальцами. Само собой, он предпочитал ездить в автомобиле.
На простом наземном инерциоиде, а не какой-нибудь воздухокрылой машине, ведь даже «Ветерок» – модель, впервые выпущенная сто лет назад и неизвестно каким чудом сохранившаяся на рынке, не была ему доступна. Об этом Севе каждый год сообщал начальник ВПС – Воздушно-Патрульной Службы, спокойный и вежливый мужчина c твёрдым, неподкупным характером. Он долго тряс Севину правую верхнюю руку, шарил глазами по пустому
Никогда.
Сева родился инвалидом. Да, вместо одной руки у него было пустое, гладкое место, – готовая одежда ему никак не годилась, и он шил костюмы, рубашки и пальто на заказ. С работой тоже приходилось нелегко: никто не хотел давать хорошую, или хотя бы неплохую должность инвалиду, пусть про которого и пишут, причём регулярно, всякого рода статьи в известных и популярных изданиях. Сева припомнил, что заголовок одной из них, из последних, был уже совсем как-то… «Двурукий монстр», кажется.
Однако Сева не сидел без дела: он слыл человеком гордым и не собирался пребывать на шее у родителей, поэтому устроился на небольшой станции техобслуживания: мыть машины. И теперь мог часами, на протяжении всего рабочего дня, любоваться воздухокрылыми красавицами. Чужие воздушные машины проходили возле него непрекращающейся разноцветно-сверкающей лентой, а их владельцы, их счастливые обладатели, продолжавшие все, как один, пялиться на двурукого мойщика, мелькали бесчисленным потоком однообразных лиц-пятен…
О, как их Сева ненавидел!
Ну почему из-за своей двурукости Сева не мог получить водительские права? Конечно, ему говорили и не раз: как же он будет использовать переключатель воздушных уровней? Понятно, что без третьей руки он не сможет справиться с рулём высоты. Однако Сева так не считал: сосед Константиныч иногда давал ему старую, полуразваленную воздухокрылку «Молнию», пролетевшую на своём веку сотни тысяч километров, и Сева гонял на ней на первом, околоназемном уровне, и даже на втором – торговом, а иногда и на третьем среднем. Он ловко лавировал между уровнями, хватко управляя рулём всего лишь одной рукой, пока другая использовала уровневый переключатель. Он мечтал, что когда-нибудь сможет взлететь на четвёртый или пятый, «уровень международных трасс», но так долго держать руль высоты, используя всего две руки, он не мог, кроме того, вероятность встретить сотрудников ВПС резко возрастала, поэтому Сева никогда не поднимался выше третьего. Да, шутки с патрульными были плохи: имелась большая вероятность вообще лишиться прав. Мысль, что он придёт на работу пешком, внушала Севе не только ужас, но и отвращение.
Конечно, люди ездили по земле – имелся огромный выбор наземных машин: легковушки там, или гоночные, вездеходы… но разве могли они сравниться с крылатыми красавицами, прорезающими воздушное пространство быстрыми яркими стрелами?
…Утром Сева, как всегда, подъехал к автостанции на инерциоиде, под насмешливые взгляды коллег, уже выруливших на перекур. Сегодня к курящим присоединилась и Эллочка. Она, скрестив две верхние руки на груди, третьей изящно держала сигарету, пуская красивые дымные струйки, соединяющиеся в сердечки, пронзённые стрелами.
«Какой-нибудь бабский сорт, – подумалось некурящему Севе, – определённо бабский…»
– Привет, Севан, – проворковала Эллочка, – опять опоздал? На таком транспорте и неудивительно…
– По земле только дети ездят, – подначил Колька, автомеханик, который был бы лучшим автомехаником на Земле, если бы к нему так часто не заглядывала подружка – спирта кружка.
Сева, проезжая мимо, показал курильщикам левой свободной рукой неприличный жест, однако в ответ вырос целый лес таких же неприличных жестов. Краем глаза сосчитав количество курящих и помножив их на три, Сева расстроился окончательно. Но, вероятно, причина его уныния крылась в другом: Виталик, лысый и нахальный малый, держа в правой нижней руке сигарету, двумя верхними обнимал Эллочку, а Севе эта девица всё-таки нравилась.
Кажется, сегодня будет прескверный день.
Это был странный человек – старик, совсем седой, с ехидными прищуренными глазками.
– О, вы моете машины? – спросил он, и этим окончательно не понравился Севе.
– Мою, – хмуро бросил Сева.
– Славно, – старик окинул его оценивающим взглядом, задержался на пустом пространстве на пиджаке.
– Не переживайте, я быстро, – уронил Сева и, обильно смочив лобовое стекло мыльной пеной, принялся яростно натирать его.
«И этот старый чёрт пялится, – подумалось ему, – и не надоест же!»
Старик вылез из машины и встал рядом, как видимо, не собираясь далеко уходить.
– Вы можете подождать в кафе, – постарался избавиться от него Сева.
Старик кивнул и остался стоять.
Помолчали.
– Скажите, а у вас с самого рождения нет нижней руки? – поинтересовался вдруг старик.
Сева, проклиная про себя праздное любопытство клиента, молча кивнул.
Иногда он подумывал, а стоит ли ему вообще ходить на работу, наталкиваясь на пытливые, косящие или откровенно бесцеремонные взгляды. Но, сидя дома, он никогда не заработает на воздухокрылку, да и соседа «Молнию» требовалось держать в порядке, чтоб Константиныч и дальше давал кататься. Конечно, до того, как он купит новую машину, неплохо бы получить категорию «F».
– Простите, а не тяжело вам без третьей руки? – вёл дальше странный тип, отрывая Севу от печальных мыслей. – Другими словами, не чувствуете ли вы себя ущербным?
– Я и двумя управляюсь, – буркнул Сева, совершенно не расположенный к таким разговорам.
– Чудесно! – восхитился старик. – Ну а всё-таки… вы хотели бы водить машину? Я о воздухокрылке, конечно.
Это был удар ниже пояса. Честно говоря, Сева и сам наземные автомобили за машины-то не считал, но услышать вслух, от незнакомого человека…
Видимо, старик понял это и почувствовал себя виноватым: он скрестил руки на груди, а третью – нижнюю правую, незаметно спрятал в карман.
– Я знаю, как обращаться с воздухокрылкой, – сказал ему Сева с вызовом. – Жаль только, что в ВПС этого не понимают.
– Ага, ага, – оживился старик, – люди вообще, знаете ли, многого не понимают.
Внезапно полусонную утреннюю тишину разорвал громкий выстрел, послышались вскрики, истошный женский визг. Сева вздрогнул и обернулся: прямо на него бежали двое мужчин, у одного в руках блеснуло оружие.