Кратчайшая история Советского Союза
Шрифт:
Российские революционеры-марксисты отождествляли себя с рабочим классом, но чуть ли не все они были выходцами из дворян или интеллигенции. Как и в других развивающихся странах в конце XIX и в XX столетии, высшее образование в России означало вестернизацию, а в качестве побочного эффекта – радикализацию. Первое (вестернизация) отчуждало образованный класс от соотечественников; второе (радикализация) даровало ему ощущение, будто его миссия – возглавить народные массы. Образованные русские, сторонники радикальных идей, называли себя «интеллигенцией», презрительно отказываясь причислять к своему кругу людей того же уровня образования, работавших на государство. (Тот факт, что Великие реформы Александра II тщательно подготовила и осуществила действовавшая из-за кулис группа «просвещенных чиновников», ничего не менял: какие там реформы, когда стране требовались полноценная революция и духовное возрождение?) Интеллигенция назначила саму себя на роль критика
Владимир Ленин (по рождению Владимир Ульянов) появился на свет в 1870 г. в приволжском городе Симбирске (в 1924 г., после смерти Ленина, его переименовали в Ульяновск – и это имя он, как ни странно, носит до сих пор). Еще будучи студентом юридического факультета Казанского университета, Владимир примкнул к радикалам; одной из причин, толкнувших его на этот шаг, стала казнь старшего брата, повешенного за участие в организации покушения на императора. По современным меркам семейство Ульяновых принадлежало к среднему классу, к образованным профессионалам (его отец служил инспектором народных училищ и поднялся по карьерной лестнице так высоко, что удостоился потомственного дворянства). По этническому происхождению Ульяновы были в основном русскими, хотя и с примесью немецкой и еврейской кровей. Проникшись революционными идеями, Ленин переехал в Санкт-Петербург, где вступил в марксистский Союз борьбы за освобождение рабочего класса, был арестован и, по традиции, отправлен в ссылку внутри страны, за которой последовал добровольный отъезд из России и жизнь в изгнании на деньги матери. За границей он присоединился к пестрой компании российских и восточноевропейских революционеров, стекавшихся в Лондон, Париж, Женеву, Цюрих и Берлин, – это был мир жалких меблированных комнат, страстных мелочных разборок с другими революционерами, полицейской слежки, шпионов и информаторов, одиночества и долгих часов, проведенных в библиотеках.
Среди революционных марксистов этнических русских вроде Ленина и его жены, Надежды Крупской, было относительно мало по сравнению с евреями, поляками, латышами и представителями других национальных меньшинств Российской империи, которые с конца XIX в. подвергались насильственной русификации и все усиливавшейся дискриминации со стороны властей. В революционных кругах Ленин выделялся неуступчивостью и стремлением полностью подчинить себе свою небольшую политическую фракцию, которая после инициированного им в 1903 г. раскола социал-демократического движения стала называться большевиками. Термин «большевик» происходит от русского слова «большинство»; своих оппонентов большевики называли «меньшевиками» – от слова «меньшинство». Это была изящная уловка со стороны Ленина: на самом деле в большинстве были как раз меньшевики.
Фотопортрет семьи Ульяновых: Владимир, гимназист, сидит справа впереди; старший брат Александр, который в возрасте 21 года будет казнен как террорист, стоит слева от отца [6]
Российские марксисты столкнулись с серьезной проблемой: согласно марксистскому пониманию законов истории, «их» революция – та, которой они посвятили свою жизнь, – пока что не стояла на политической повестке дня; перед ней должна была случиться еще одна. Россия же все еще находилась в самом начале капиталистической фазы развития, и русская буржуазия была слишком слаба и пассивна, чтобы совершить либеральную буржуазную революцию, опрокинув отжившую свое автократию. В результате, в отличие от Британии или Германии, Россия еще «не созрела» для пролетарской социалистической революции. Меньшевики – за исключением нескольких отщепенцев вроде Троцкого – относились к этому аргументу со всей серьезностью (вероятно, в этом и заключалось основное отличие их доктрины от ленинской); а вот большевики – на практике нет. Однако не стоит слепо верить заявлениям меньшевиков, утверждавших, будто это делает большевиков плохими марксистами. Придя к власти, большевики своими действиями убедительно докажут, что марксистское понимание классовой борьбы и исторической неизбежности глубоко укоренилось в умах их лидеров; кроме того, существовали вполне марксистские способы обосновать правильность пролетарской революции в России (идея, что самое слабое звено империалистической цепи порвется первым, например). Истина состоит в том, что любой достойный этого звания революционер всегда найдет способ обойти теоретический запрет на революцию.
6
Семья Ульяновых. Heritage Image Partnership Ltd/Alamy.
Еще одной проблемой революционеров-марксистов была сравнительная слабость российского пролетариата. В самом деле, пролетариат был плотно сосредоточен вокруг крупных предприятий (что есть революционный плюс), однако численность его была все еще до смешного мала и в 1914 г. составляла чуть более 3 млн – а ведь уже в 1897 г. в Российской империи проживало более 125 млн человек. Эта слабость отчасти компенсировалась ленинской концепцией революционной партии, которая должна была состоять из профессиональных революционеров и выступать в качестве «авангарда» пролетариата. Авангард был призван открыть рабочим глаза на стоящую перед ними историческую революционную миссию, а потом уже эти рабочие, теперь «сознательные», в свою очередь, встанут в авангарде непросвещенных, но потенциально мятежных масс. По наблюдениям российской полиции, к 1901 г. большевики достигли некоторого успеха в этом направлении: полицейский отчет сообщал, что «добродушный русский юноша из рабочей среды превратился в особый тип полуграмотного "интеллигента", который чувствует себя обязанным отвергнуть семью и веру, не соблюдать законы, отрицать существующую власть и насмехаться над ней», и что такие люди пользуются авторитетом среди «инертной массы рабочих».
Ленин был самым бескомпромиссным революционером в среде российской марксистской эмиграции, а также самым авторитарным – нетерпимым к какой бы то ни было конкуренции внутри своей фракции и настаивавшим на важности четкой организации и профессионального руководства революционным движением в противовес народной стихийности. При этом его никак не назовешь одномерной фигурой. Ленин был женат на Надежде Крупской – учительнице по профессии и теоретике образования по призванию – и как минимум до некоторой степени разделял ее убеждение, что глубинная цель революции – просвещение народа, относя к числу первоочередных революционных задач учреждение школ, классов по ликвидации безграмотности и библиотек для народных масс. Конечно, Ленин, в отличие от Крупской, был прирожденным политиком, одержимым своей миссией; смыслом его жизни были противоборство фракций и борьба за власть. Беспокоиться о народном просвещении выходило у него лишь в моменты политического затишья.
Первая Мировая война и революция
В январе 1917 г., находясь в эмиграции в Цюрихе, Ленин сетовал, что не рассчитывает на революцию в России при своей жизни. Это было вполне обоснованное суждение, которое, однако, оказалось ошибочным. Годы войны ничем не порадовали ни его, ни международное социалистическое движение. Надежда, что в войне империалистических держав рабочие откажутся поддерживать свои правительства и стрелять в других пролетариев, не оправдалась. Случилось обратное: и рабочие, и многие социалисты-интеллектуалы внезапно сделались патриотами и слились со своими правительствами в националистическом экстазе, характерном для начального этапа любой войны. Ленин, в отличие от многих, упрямо твердил, что война эта империалистическая и рабочие в ней не заинтересованы; более того, он заявлял, что для дела русской революции наилучшим исходом было бы поражение России. Такие взгляды не прибавляли ему популярности в среде его товарищей-эмигрантов, и большевистская партия оказалась расколотой.
Неготовность России к войне быстро стала очевидной – царская армия даже не могла обеспечить винтовками всех мобилизованных в первый призыв. К концу 1915 г. благодаря переброшенным на Восточный фронт немецким силам противнику удалось занять большую часть западных провинций империи. Поражения, оккупация и эвакуация шокировали патриотически настроенную публику. К развязке войны в руках немцев оказалось 2,5 млн российских военнопленных; число погибших достигло без малого 2 млн – и это не считая огромного количества раненых и более непригодных к службе и примерно стольких же жертв среди мирного населения. На февраль 1917 г. под ружье было поставлено более 15 млн человек, в основном из крестьян, что оставило женщин без мужской помощи в посевную. Перед лицом немецкой угрозы западным губерниям русская армия депортировала вглубь страны не менее миллиона евреев (черта оседлости, в пределах которой обязаны были жить почти все евреи, пролегала недалеко от западных границ), выселив заодно и четверть миллиона русских немцев; кроме того, на восток, в глубокий тыл, переместились, спасаясь от военных действий, 6 млн беженцев.
Конец ознакомительного фрагмента.