Краткая история белковых тел.
Шрифт:
– Лиза сказала - вы едите на презентацию?
– Да, через час. А что? Ты хотел вместо меня?
– Рад бы в рай! Нет, чувак, не могу, занят. Езжайте уж вы с Лизаветой.
Кравчук нехотя отрывается от созерцания моего лица, будто не найдя там чего-то примечательного, выпрямляется. Однако он мнётся и не уходит, ему что-то надо.
– Ты чего-то хотел?
– интересуюсь невинным тоном.
Признаться, вид нерешительного начальника ободряюще действует на меня. Я не люблю, когда начальники решительные - обычно их решительность ведет к глупым поступкам,
– Слушай, чувак, - Кравчук опять наклонился ко мне, почти нависая над головой, как изогнутый торшер и сразу пахнуло неприятным запахом изо рта.
"Хоть бы дезодорантом пользовался или мятным леденцом", - подумалось мне, и я слегка отодвинулся.
– Слушай Данила, ты же у нас рекламщик, - продолжил Иван.
– Что с того?
– Давай замутим одно дельце. Как смотришь?
– Какое?
Кравчук быстро и воровато оглядывается по сторонам.
– У меня есть знакомый, у него фирма, связанная с размещением рекламы на биллбордах. Сделаем заказ, получим откат. Все стандартно.
– Серьезно? А если запалят?
– Кто?
– Кравчук ухмыльнулся, - ты же сам себя контролируешь. Ведь так?
– Ну не совсем. Я сдаю отчеты в бухгалтерию.
– Знаю, знаю!
– Иван с досадой махнул рукой, - я не о том. На улице тебя ведь никто не проверяет. Загоним бабки под рекламу, а биллборды делать не будут. Потому отчитаешься, как будто висели месяц. Окей?
– Нет, - я упрямо качаю головой, - спалиться на таком как дважды два.
– Да ладно!
Лицо Кравчука разочаровано вытягивается - губа отвисает, глаза пустеют. Их веселый безумный глянец сменяется тусклым светом, что напоминает затухание ламп в кинозале, когда свет постепенно убывает перед началом сеанса.
– Тогда давай все равно закажем. Если хочешь по-честному, пусть будет по-честному!
– не унимается Иван, - давай дадим парню заработать! Тебе же все равно, где размещать заказ?
– Все равно!
– безучастно подтверждаю я.
– Пусть отправит по электронке свои контакты.
– Окей! Я ему позвоню.
Кравчук выходит из офиса деловой, энергичной походкой, которая должна показать окружающим, что её обладатель - человек, призванный решать проблемы, а не создавать их, что он тот, кого в обиходе обычно называют: "Решала".
Я снова погружаюсь в созерцание экрана компьютера, на котором ничего нет кроме фоновой фотографии с логотипом банка и нескольких гаджетов вроде погоды и календаря. Пиво в хорошей компании, футбол - вот, от чего я бы сейчас не отказался и даже заманчивая поездка с Лизой кажется мне не такой уж и заманчивой. Она представляется мне скучной и геморройной, а я люблю лениться.
Подругу Лизы Сосниной, сидевшую от нас неподалеку, зовут Алена Василькевич. Она тоже часто ездила с Иваном на презентации, и года два назад у них случился бурный роман. Я слыхал, как Кравчук привычно, с проникновенной интонацией, читал ей незамысловатое двустишие:
Я живу на чужой территории,
И домой невозможен побег...
Следствием то ли этой декламации, то ли одной из презентаций, стало появление на свет девочки Анечки, очень похожей на Кравчука. Не желая делить любовника с женой, Алёна позвонила супруге и сообщила о своих отношениях с Иваном, однако это уже не имело значения. Иван из семьи ушел, но только не к Алёне - он охладел к ней, правда, деньги на ребенка давал ежемесячно.
Алёна была брюнеткой, милой, остроумной, говорливой.
– Ты сегодня с Лизкой поедешь?
– поинтересовалась она, оторвав взгляд от экрана монитора.
– Да, вместо Кравчука.
– Понятно, - протянула моя соседка, и в интонации её голоса мне послышался намек.
– А что? Это опасно?
– Для тебя?
– Алена усмехнулась, - вряд ли! Ты же у нас теленок, до тебя туго доходит.
– Ты, о чем?
Василькевич повернулась ко мне в кресле, закинула ногу за ногу. Она была в черных брюках, которые ей шли.
– Помнишь, в прошлом году у нас работала девочка, - начала Алёна, - сидела напротив тебя...
– Ну, помню, и что?
– Она на тебя имела виды, а ты, тупил, сидел как чурбан и ничего не видел.
– А что я должен был видеть?
– Вот-вот, ничего! Она тебе строила глазки, кокетничала, а ты даже её в кино не пригласил, на худой конец поужинать. С тебя бы не убыло, ведь так?
– Почему я должен был её куда-то приглашать?
– недоумеваю я, - если она мне не нравилась.
– Ты странный парень, Данила. Не нравилась, ну и что? Тебя никто не заставлял жениться, просто занялись бы сексом - тоже развлечение. А ты сидишь как сыч всё время один и один, пялишься на монитор, потому и останешься холостяком. Вечным!
Алёна отвернулась от меня к своему компьютеру, как бы показывая, что ей больше не о чем разговаривать, и что она потеряла ко мне всякий интерес.
– Ты сама-то на себя посмотри - от женихов отбоя нет!
Мою язвительную реплику Алёна оставляет без ответа, продолжая читать что-то на компьютере и не обращая на меня никакого внимания. Но затем какая-то мысль приходит в её симпатичную головку.
– Слушай, Даник, одолжи пару тысяч, край как надо!
– Ты же брала у меня на прошлой неделе пятерку. Кстати, до сих пор не отдала.
– Да ладно, не парься! Запиши на мой счет.
С недовольным ворчанием, протягиваю деньги. Что поделаешь, если не могу отказывать девушкам - так уж устроен! Но разбираемая внутри досада не оставляет, и я вяло замечаю:
– Пользуетесь моей слабостью.
Алена пренебрежительно хмыкает и вновь погружается в работу.
3.
Мое раздражение перекидывается на себя.
Я занялся широкими обобщениями - захотелось подумать о чем-то таком вечном, глобальном и в то же время достаточно близком, чтобы задевало меня. И я подумал о нас, таких, как я. В самом деле, кто мы, откуда?