Краткая история буддизма
Шрифт:
Народы Дальнего Востока стремились к усвоению китайской культуры, которая воспринималась как универсальная и единственно возможная. Для народов региона это была культура с большой буквы, подобно грекоримской культуре для раннесредневековой Европы. Именно буддизм из всех идеологических течений Китая был меньше всего связан с китайской официальной идеологией и правящими кругами Государства Центра (т. е. он не мог использоваться в качестве орудия политического давления), что также способствовало его популярности в качестве средства приобщения к китайской культуре у народов Восточной Азии, особенно у тех, кто, подобно вьетнамцам, регулярно отстаивал свою независимость в вооруженных столкновениях с могучим соседом.
Поскольку буддийские монахи в Китае были носителями не только Учения Будды, но и собственно китайской культуры во всем ее объеме, то они, наряду с учением буддийских доктринальных текстов, пропагандировали конфуцианскую образованность, достижения классической литературы и искусства Китая, даже далекие от буддизма.
Это обстоятельство связано с господством в Китае конфуцианства, которое привело к значительному удельному весу в рамках «большой традиции» китайской культуры «светского», нерелигиозного элемента. Будучи не только буддистом, но и классически (в китайском смысле) образованным человеком, монах-проповедник из Китая нес эту образованность вместе с буддийской доктриной за пределы своей страны; ее же усваивал и иноземный монах, приехавший учиться в китайских монастырях. А порой именно буддизм порождал явления, превращавшиеся в неотъемлемый элемент дальневосточной традиции. Самый яркий пример такого феномена — пагода, являющаяся по своему происхождению модификацией буддийской ступы. Но без пагод уже много столетий немыслим сам культурный ландшафт стран Восточной Азии.
В дальнейшем судьба буддизма сложилась неодинаково в разных странах дальневосточного региона, но практически везде вслед за созданием национальной системы бюрократического аппарата чиновничества буддизм оттеснялся на второй план конфуцианством как естественной идеологией этого класса профессиональных управленцев. Тем не менее духовное и культурное влияние буддизма, как правило, оставалось весьма значительным.
Что касается распространенности за пределами Китая различных школ буддизма, то, если континентальные страны, непосредственно граничащие с Китаем, воспроизвели у себя китайскую ситуацию с практически монопольным господством в последние шесть-семь веков школ Чань и Цзинту, в Японии сохранилось гораздо большее многообразие школ, многие из которых практически исчезли на континенте. Японцы в значительной степени сохранили (во многом благодаря известной изолированности островного государства) формы культа без изменения со времен распространения этих школ в Японии, тогда как в Китае и обрядность, и формы религиозной практики претерпели несравненно более серьезные изменения.
Буддизм сыграл решающую роль в формировании дальневосточной (восточноазиатской) историко-культурной общности, продолжая оставаться важным фактором духовной, культурной, а подчас и политической (характерный пример — японская Партия Чистой Политики, Комэйто, тесно связанная с религиозно-общественной организацией «Сока Гаккай», ориентирующейся на учение школы Нитирэн-сю) жизни стран этого региона и в настоящее время.
Буддизм в переводах: Альманах. Вып. 1. СПб., 1992. Вып. 2. СПб., 1993.
Буддизм и государство на Дальнем Востоке. М., 1987.
Буддийский взгляд на мир. СПб., 1994.
Буддизм в Японии / Под ред. Т. П. Григорьевой. М., 1993.
Волков С. В. Ранняя история буддизма в Корее (сангха и государство). М., 1985.
Ван Янь-сю. Предания об услышанных мольбах (Гань ин чжуань) / Пер., предисл. и коммент. М. Е. Ермакова. СПб., 1998.
Дюмулен Г. История Чань-буддизма. Т. 1–2. СГ1б., 1993–1995.
Ермаков М. Е. Мир китайского буддизма. СПб., 1995.
Жизнеописания достойных монахов (Гао сэн чжуань) / Пер. с кит., исследование, таблицы, указатели М. Е. Ермакова. М„1990.
Игнатович А. Н. Буддизм в Японии: Очерк ранней истории. М., 1987.
Китайская философия. Энциклопедический словарь. М., 1994.
Пятый чаньский патриарх Хун-жэнь. Трактат об основах совершенствования сознания (Сю синь яо лунь) / Пер., предисл., коммент. Е. А. Торчинова. СПб., 1995.
Солонин К. Ю. Учение Тяньтай о недвойственности // Петербургское востоковедение. Вып. 8. СПб., 1996.
Солонин К. Ю. «Отсутствие мысли» и чань-буддийское учение об уме. // Метафизические исследования. Вып. 6. СПб., 1998.
Солонин К. Ю. Оправдание бытия. Заметки о китайской религиозности // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 12. СПб., 1998.
Трактат о Пробуждении Веры в Махаяну (Махаяна шраддхотпада шастра. Да чэн ци синь лунь) / Пер., предисл. Е. А. Торчинова. СПб. 1997.
Тантрический буддизм / Предисл., пер., коммент. А. Г. Фесюна. М., 1999.
Торчинов Е. А. Буддийская школа Тхиен (Становление и история развития) // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 2–3. СПб., 1993.
Цзун-ми. Чаньские истины / Пер., предисл., коммент. К. Ю. Солонина и Е. А. Торчинова. СПб., 1998.
Янгутпов Л. Е. Философия буддизма Хуаянь. М., 1981.
Янгутов Л. Е. Единство, тождество и гармония в философии китайского буддизма. Новосибирск, 1995.
Лекция 10
Очерк истории изучения буддизма в России и за рубежом
Научное изучение буддизма началось в Европе в начале XIX в. В течение этого столетия постепенно складываются основные буддологические школы, продолжавшие играть важную роль в течение первой половины XX в., а некоторые из них существуют и в настоящее время. Это франко-бельгийская, англо-германская и российская (петербургская) школы. В XX в. к ним добавились американская и японская школы, лидирующие практически во всех основных областях буддологических исследований.
Имея в виду историческую ретроспективу, можно сказать, что для англо-германской школы до середины XX в. было характерно особое внимание к Тхераваде и палийскому Канону в рамках противопоставления его Махаяне как более поздней и неаутентичной форме буддизма; для франко-бельгийской школы типичен интерес к истории индийского буддизма и его философии, но в рамках довольно отчетливо выраженной европоцентристской парадигмы с определенными католическими коннотациями, тогда как российской школе (особенно со времен О. О. Розенберга и Ф. И. Щербатского) свойствен преобладающий интерес к философским аспектам буддийской традиции. Американскую и японскую школы я охарактеризую несколько позднее.