Краткая история мифа
Шрифт:
Примечательно, что греческие православные богословы с презрением отвергли подобные рационализации. Опираясь на эллинистические традиции, они не забывали о том, что ни логос, ни миф не в силах представить доказательства бытия Божия, как продемонстрировал Платон. Они заявили, что постичь Бога посредством разума невозможно. Прибегать к рассудку для обсуждения священного – столь же бессмысленно, как пытаться есть суп вилкой. Теология обретает смысл только вкупе с молитвой и богослужением. Мусульмане и иудеи в конечном счете пришли к такому же выводу. К XI столетию большинство мусульман уже были убеждены, что философию необходимо сочетать с духовными практиками, ритуалами и молитвами, и с тех пор вплоть до конца XIX века проникнутая мистикой и мифологией вера суфиев стала одной из признанных форм ислама. Схожим образом иудеи заметили, что абстрактная и сухая религия их философов плохо сочетается с трагедиями, которые им довелось пережить, наподобие изгнания из Испании. В результате они обратились к каббалистическим мифам, образность которых непосредственно затрагивала душу, исполненную тоски и скорби. Приверженцы всех монотеистических религий вернулись к древним представлениям
Тем не менее в XI–XII веках христиане Западной Европы заново открыли для себя труды Платона и Аристотеля, которые канули в безвестность в «темные века», последовавшие за падением Римской империи. Именно в тот период, когда иудеи и мусульмане отказались от попыток рационализировать свою мифологию, западные христиане с воодушевлением принялись интерпретировать с точки зрения логоса мифы о воплощении Сына Божьего и о Троице. Этот первоначальный энтузиазм они отчасти сохранили и в дальнейшем. Возможно, не стоит удивляться, что следующий в истории человечества этап масштабных преобразований, в результате которых людям стало очень трудно мыслить мифологически, начался именно в Западной Европе.
7
ВЕЛИКОЕ ПРЕОБРАЖЕНИЕ ЗАПАДА (1500–2000 гг. н. э.)
В XVI столетии народы Европы и первые европейские поселенцы на территории будущих Соединенных Штатов Америки заложили основы цивилизации, не имевшей себе равных в мировой истории, а в XIX–XX веках эта цивилизация утвердилась и в других частях света. На памяти человечества это была последняя великая революция. Подобно изобретению земледелия и возникновению первых городов, она не могла не повлечь за собой широкомасштабные последствия, многие из которых мы начинаем осознавать только сейчас. Жизнь изменилась необратимо, и одним из самых значительных (и потенциально катастрофичных) результатов этого глобального преображения стала смерть мифологии.
Современный западный образ жизни порожден логосом и зиждется на принципиально новом экономическом подходе. В отличие от всех цивилизаций прошлого, развивавшихся на основе излишков сельскохозяйственного производства, новые государства Запада опираются на технологическое воспроизведение ресурсов и постоянное реинвестирование капитала. Благодаря этому современное общество свободно от многих ограничений традиционных культур, аграрный фундамент которых естественным образом всегда оставался шатким и ненадежным. До сих пор любая новая идея или изобретение, требовавшие слишком больших капиталовложений, чаще всего откладывались в долгий ящик, потому что никакое общество не могло позволить себе тот бесконечный процесс воспроизведения инфраструктуры, который мы теперь принимаем как должное. Благосостояние аграрного общества было шатким, ибо напрямую зависело от таких непредсказуемых факторов, как неурожай или эрозия почвы. Расширяясь и принимая на себя все новые обязательства, империя неизбежно исчерпывала свои финансовые ресурсы. Но в странах Запада сложилась экономическая система, обеспечивавшая, как представлялось вплоть до недавнего времени, неограниченное восстановление ресурсов. Вместо того чтобы постоянно оглядываться на прошлое, сосредоточившись на сохранении достигнутого, люди Запада устремили взоры в будущее. Процесс модернизации, продлившийся в Европе около трех столетий, включал в себя целый ряд глубинных преобразований: индустриализацию, сельскохозяйственные реформы, политические и социальные революции, необходимые для реорганизации общества в соответствии с изменившимися условиями жизни, а также «просвещение» в интеллектуальной сфере, заклеймившее миф как бесполезный и лживый пережиток прошлого.
Достижения западной цивилизации опирались на триумф прагматичного духа науки. Лозунгом эпохи стал призыв к эффективности во всех областях. Автор новой идеи отныне обязан был дать своему изобретению рациональное обоснование и наглядно продемонстрировать его применимость во внешнем мире. В отличие от мифа, логос должен соотноситься с фактами: его основное свойство – практичность. Это такой образ мысли, к которому мы прибегаем, когда желаем чего-либо достичь, и который постоянно побуждает нас стремиться к большему контролю над окружающей средой и к новым открытиям. В результате новым героем Запада оказался ученый или изобретатель, дерзко вторгающийся в неизведанные сферы ради блага общества. Нередко ему приходилось ниспровергать прежние святыни – совсем как мудрецам осевого периода. Но современные западные герои – это технологические или научные гении логоса, а не духовные гении, вдохновленные мифом. Интуитивный, мифологический образ мышления был отвергнут в угоду прагматичному, логичному духу научного рационализма. И поскольку люди Запада в большинстве своем перестали обращаться к мифу, многие утратили всякое представление о том, что это такое.
Запад был охвачен волной оптимизма. Люди почувствовали, что обретают контроль над окружающей средой. Казалось, священных неизменных законов больше нет. Благодаря научным открытиям природа стала управляемой, и качество жизни возросло. Достижения современной медицины и гигиены, методы рационализации труда и новые транспортные средства преобразили жизнь западного человека к лучшему. Однако логос не в силах был явить человеку смысл существования перед лицом страданий и смерти. Структуру и смысл жизни испокон веков придавал миф, но в ходе модернизации логос демонстрировал столь впечатляющие результаты, что мифология была дискредитирована. Вот почему еще с XVI века западную цивилизацию начало охватывать отчаяние, чувство беспомощности и бессильная ярость: старый мифологический образ мышления уходил в прошлое, а на смену ему не пришло ничего нового. Схожая ситуация наблюдается в наши дни в развивающихся странах, только недавно вступивших на путь модернизации.
Европейские реформаторы XVI
Многие современные открытия имели оборотную сторону. Новая астрономия явила людям поистине захватывающую картину Вселенной. Николай Коперник (1473–1543) рассматривал свои научные исследования как религиозную деятельность, преисполнявшую его благоговением. Однако результаты этих исследований выбивали у многих почву из-под ног. Миф издавна приучил людей верить, что они в своей глубинной сущности связаны со всем мирозданием. Теперь же обнаружилось, что человечеству отведено во Вселенной весьма скромное место – на какой-то захудалой планете, вращающейся вокруг ничем не примечательной звезды. Кроме того, оказалось, что нельзя доверять собственным органам чувств: Земля только кажется неподвижной. С одной стороны, людей все активнее побуждали мыслить самостоятельно, но с другой – они все глубже увязали в зависимости от современных «специалистов», кроме которых никто не мог проникнуть в тайны природы.
Английский философ Фрэнсис Бэкон (1561–1626) выступил с декларацией независимости, решительно взялся освободить науку от оков мифологии. В своем труде «О пользе и успехе знания» (1605) он провозгласил начало новой славной эпохи. Наука положит конец всем человеческим бедам и спасет мир. Ничто не должно препятствовать этому великому начинанию. Все религиозные мифы следует подвергнуть строгому критическому анализу и отбросить те из них, которые противоречат доказанным фактам. Разум – единственный путь к истине. Первым ученым, всецело принявшим эти идеалы эмпиризма, стал, пожалуй, Исаак Ньютон (1642–1727), сведший воедино открытия своих предшественников посредством развивающихся научных методов эксперимента и дедукции. Он был убежден, что несет своим собратьям-людям точное и доселе неведомое знание о мире, что разработанная им концепция устройства мироздания полностью согласуется с фактами и подтверждает существование Бога – «великого Механика», воплотившего в жизнь замысловатый механизм Вселенной.
Однако безоговорочная приверженность логосу не позволяла Ньютону оценить преимущества интуитивного восприятия. Мифология и мистицизм для него были всего лишь примитивными формами мышления. Он считал своей миссией очистить христианство от учения о Троице и прочих подобных доктрин, противоречащих законам логики, не понимая при этом, что греческие богословы IV века изначально ввели догмат о Троице именно как миф, подобный мифам еврейских каббалистов. Как пояснял епископ Григорий Нисский (335–395), Отец, Сын и Дух Святой суть не объективные онтологические факты, а просто образы, в которых неназываемая и невыразимая Божественная природа предстает ограниченному человеческому уму [98] . Рационально доказать существование Троицы так же невозможно, как постичь рассудком стихотворение или музыкальное произведение. Однако Ньютон был способен мыслить о Троице лишь рационально. Он принимал за ложное все то, что не поддавалось логическому объяснению. «Таков уж нрав этих пылких и суеверных детей рода человеческого, – с раздражением писал он, – что в делах религии они привержены всему таинственному, по каковой причине ценят превыше всего то, что менее всего разумеют» [99] . Современные космологи уже не верят в ньютоновского рационального бога, однако многие люди, воспитанные в традициях западной культуры, подобно ему, по сей день даже в вопросах религии отдают предпочтение логосу перед мифом. Вслед за Ньютоном они считают Бога некой объективной и доказуемой реальностью. Поэтому многим западным христианам нелегко дается идея Троицы. Как и Ньютон, они не могут понять, что концепция Троицы призвана лишь напоминать христианам, что думать о Боге как об обычной личности не следует [100] .
98
Григорий Нисский. О том, что не три Бога.
99
Richard S. Westfall. «The Rise of Science and the Decline of Orthodox Christianity: A Study of Kepler, Descartes and Newton». In David C. Lindberg and Ronald L. Numbers (eds.). God and Nature: Historical Essays on the Encounter Between Christianity and Science.Berkeley, Los Angeles and London, 1986, 231.
100
Григорий Назианзин. Слово 29, 6:10.