Краткий философский словарь

Шевцов Евгений Валентинович

По-особому решает Д. вопрос о взаимоотношении личности со временем и пространством. Герои писателя – это люди, живущие всегда и везде, поэтому они вне пространства и времени. Все персонажи произведений Д. топчутся на крошечном петербургском пятачке, живут в безликих «нумерах», на одних и тех же улицах, «случайно» знакомятся друг с другом. В этих образах уничтожены грани между вечным и сиюминутным, «верхом» и «низом»: они вне времени. Не время определяет их бытие, но возможность их внутреннего изменения, смена отношения к себе и другим. Они вне времени как носители вечных человеческих разрушительных страстей. Д. интересует человек в состоянии кризиса, «перехода» к иному, когда его связи с другими

людьми разорваны; пытаясь осознать свое отношение к окружающему, к миру, к Богу, он как бы находится «вне мира».

Взаимоотношения сложного, «многомерного» человека с обществом – одна из центральных идей романа «Идиот». У человека есть не одна, а несколько идей, влияющих на его судьбу. Человек есть безграничная широта собственных мыслей и побуждений, что усложняет его взаимоотношения с окружающими, делает его существование зыбким и нестабильным. Кем является Мышкин – жертвой или палачом? Его желание сеять покой и мир приводит к оправданию подлости, к терзаниям близких, несет вражду. В абсурдном мире «идиот» кажется нормой, а нормальное человеческое поведение – безумием. Так появляется идея «абсурдного человека», повлиявшая на взгляды французского философа и писателя XX в. А. Камю.

Убедившись, что в мире «умственных игр», опутывающих жизнь и диктующих ей свою логику, существование абсурдно, отчаявшийся человек приходит к самоубийству как единственно возможному акту свободы («Бесы»). Одна из черт абсурдного мира – наличие в нем множества политических течений, предлагающих свои методы «осчастливливания» человечества. Д. не приемлет революцию за ее «бесовство», нигилизм, за которым скрываются жажда власти для одних, пустая мода – для других. «Бесовство», начинающееся с безобидного конформизма, соглашательства, гнездится там, где нет христианских критериев для различения добра и зла, где «потерявшие нитку» люди перестраиваются и действуют в зависимости от прихотливости натуры, «прогрессивных» убеждений, общественного мнения, обстоятельств.

В «Братьях Карамазовых» поднимаются вопросы судьбы человека: утраты и обретения смысла жизни, свободы, страха, тоски и сострадания. Роман с детективной интригой становится самым философским произведением писателя. Разгадывая тайну и загадку человека, Д. увидел, что человек – это такая «широта», где все противоречия сошлись и постоянно рождают нового человека. Человек – не простая совокупность того, что в нем уже есть. Человек есть то, чем он может стать усилием собственного сознания и воли. Гениально угаданная ситуация «человека-Вселенной», распавшейся на осколки собственной души, которые человек не может собрать воедино, стала важной темой для философии и литературы XX в. (А. Камю, Ж. П. Сартр, М. Булгаков, Ф. Кафка).

Подлинная жизнь человеческого сознания для Д. осуществляется в пространстве его свободы. Здесь человека поддерживают идеалы христианской духовности, «великодушия», личная ответственность каждого и осознание собственного несовершенства. По мысли писателя, свобода заставляет в другом почувствовать со-человека, выйти из собственной замкнутости в мир социальности. На этом пути человека ожидает страдание. Оно не безвинно, но связано со злом как проявлением несовершенства человеческой свободы. Поэтому сострадание – человеческое качество, необходимое при совершении масштабных исторических деяний. Человек несовершенен, он обречен совершать зло, поэтому «нет в мире виноватых». Но человек – свободное существо, поэтому «всяк перед всеми и за всех виноват».

В «Речи о Пушкине», произнесенной в конце жизни, Д. призывает: «Смирись, гордый человек, и прежде всего сломи свою гордость. Смирись, праздный человек, и прежде всего потрудись на родной ниве». Смирение у Д. – не психологическая категория, означающая бессилие, безропотность, ощущение

собственного ничтожества. Смирение, как оно понимается в святоотеческом богословии, уже есть дерзновение и источник действия, принятие на себя полноты ответственности, а не проявление слабости. Так в творчестве Д. сходятся религиозные и философские взгляды на человека. Однако творчество писателя – не религиозная философия, интеллектуально развивающая христианские истины, и не богословие, питающееся Откровением. Мысль Д. – мысль гения, оказавшегося способным подняться над собственным страданием и взявшим на себя страшное бремя сострадания.

Началом смирения, к которому призывает Д., является знание своих возможностей и мужественное принятие себя в своей ограниченности. Смириться – значит увидеть в себе и в другом «испорченную икону» Человекобога. Смирение как самокритика разума, ориентированная на самопознание, есть гибкость духа. С него и начинается подвижничество, к которому призывал Д. и которое раскрывает себя в служении, ответственности, жертвенности. Темы «человечности человека», «всечеловечности» русского народа становятся лейтмотивом русской религиозной философии.

ДУАЛИЗМ (от лат. dualis – двойственный) – мировоззренческая позиция, согласно которой сущность и происхождение исследуемого объекта можно уяснить, только признав наличие двух противоположных, не сводимых друг к другу равноправных начал, лежащих в его основе. Термин был введен немецким философом-рационалистом XVIII в. Х. Вольфом.

Типы и формы проявления Д. разнообразны. В мифологическом сознании Д. выступает как основной объяснительный принцип происхождения всего существующего и воплощается в персонифицированных образах борющихся мировых сил. Рационализированная форма мифологического Д. представлена в манихействе – учении, возникшем в III в. н. э. на Ближнем Востоке. В нравственном сознании, в некоторых религиях, в частности в христианстве, Д. принимает форму борьбы мотивов в душе человека.

В философии «классический» Д. исходит из признания двух не сводимых друг к другу начал бытия, субстанций. Ярким примером философского Д. может служить концепция Р. Декарта, который выделял две независимые субстанции – «мыслящую» и «протяженную». Возникновение онтологического Д. во многом связано с трудностями обоснования генетических и структурных взаимосвязей тела и души, духа и материи. «Гносеологическая» форма философского Д. связана прежде всего с именем И. Канта. С точки зрения такого «познавательного» Д. мир как объект познания независим от человека как субъекта познания и недоступен ему. Процесс познания превращается в конструирование из разнородных материалов – данных опыта и априорных (доопытных) форм рассудка.

Д. как мировоззренческая ориентация может проявляться также в рассмотрении соотношения свободы и необходимости, культуры и природы, человека и общества. Элементы дуалистического мировоззрения, равно как и попытки его преодоления, в явной или скрытой форме присутствуют в любой философской системе, поскольку Д. философский – лишь одна из форм выражения основной жизненной проблемы человека – столкновения бытия и небытия. В философии постмодернизма Д. рассматривается как Д. двух противоположных смыслов, присутствующих в слове. В смягчении, ускользании, уходе в сторону от открытого противостояния понятий, в сведении мировоззренческого Д. к простому различию концепций, в поиске опосредований постмодернизм видит основной путь движения философской мысли. Д. противостоит монизму и находится в сложных отношениях с плюрализмом.