Край чёрных магнолий
Шрифт:
Тихон оберегал меня. От себя и прочих опасностей. Он как и я, боролся с самим собой, мечтая не просто казаться, а стать кем-то другим. Ближе к людям. Ближе к свету.
Я продолжала испытание, понимая, что Тихон хочет есть: тесно прижималась к нему; поворачивалась спиной, соблазняла такими близкими и незащищенными шеей и артериями внутренней стороны бедер, проверяла положение его зубов при затяжных поцелуях. Целовался Тихон без напряжения, выдающего сдерживание жажды крови. Я тщательно проверила языком клыки – они оставались короткими и неподвижными.
Мне тоже
Лиза права – в постели он хорош. Но я не отдам его хозяйке мясокомбината… Никому не уступлю!
Все прошло... потрясающе. Иначе не выразиться. И все же, меня донимали противоречивые мысли с градацией от “Почему я не согласилась раньше?” до “Мамочки, что же я натворила?”
Я заснула на его плече, и там же проснулась ранним утром на восходе солнца. Не знаю, спал ли Тихон, но меня не переложил на подушку, чтобы сходить за едой. Боялся потревожить мой сон. Так мило.
Мы пришли на кухню вместе. Тихон сел у окна, ярко-желтого от штор и безвредных остатков солнечного света, проходящего сквозь них.
Я выдала ему “бадейку” овечьей крови и широкую пивную кружку.
Себе заварила корейскую лапшу быстрого приготовления с ароматом бекона. Меня удивило, как быстро я привыкла к живому вампиру. Я спокойно смотрела, как он насыщается кровью, мое убаюканное подсознание не вздрагивало при взгляде в его кружку, меня не тянуло побыстрее встать из-за стола и спрятаться в комнате. Наматывая на вилку длинную горячую лапшу, я рассказала о приключениях и впечатлениях минувшего дня, а затем кратко изложила суть пришедших на емейл официальных отчетов руководства.
– Дело закроют. Все к тому идет, – я невольно повысила голос, так не нравилась мне сложившаяся тенденция. – Кочурина назовут главарем преступной группы, его смерть признают случайностью. Киллеров чуток поищут, и забудут о них.
– Сдается мне, что лень важных шишек Отдела послужит нам на пользу, – Тихон слизнул красную каплю с верхней губы и задумчиво прищурил погасшие глаза.
– Возможно. Как говорят в детективах, преступники расслабятся и совершат роковую ошибку. Не исключаю, что двое в кожанках больше к нам не сунутся. Подпольные операции делать некому. После анафилактического шока у олигарха Гребеножко, глупо рисковать с новыми клиентами.
– Они вернутся. Чутье подсказывает. Будь начеку.
Тихон страдальческим взглядом проводил заползающую в мой рот волнистую лапшу.
– Хочется человеческой еды? – поинтересовалась я.
– Ошибочно ты грезишь, дорогуша, будто пластмассовые супы видятся мне привлекательными, – возразил Тихон, кисло улыбнувшись. – Еда для роботов, не для людей: красители, загустители, консерванты, усилители вкуса, модифицированный крахмал. Мне боязно и смотреть на нее. К несчастью, я помню вкус настоящих домашних деликатесов. Эх, дожила бы до сих дней моя любезная кухарка Ульяна Никитична! Она бы состряпала чудесный завтрак! На первое подала бы зеленые грибные щи с подберезовиками и лисичками. На второе явился бы тучный поджаристый гусак под шпинатом со сметаной, заправленный артишоками, с эскортом из бараньих мозгов под черносливом и отварного судака в медовом соку. На третье Никитична наворотила бы кулебяк с куриными печенками, семгой и рябчиками, творожных ватрушек и мокрых пирожных, принесла бы из подпола мадеры, лакриму и фруктового пуншу...
– Замолчи, Тиша! – не удержалась я. – Хорош портить мне аппетит жареными гусаками и судаками.
В мыслях плавали сочные гуси с ватрушками, а на языке чувствовались соя, крахмал и усилители вкуса. Червеобразная лапша в пенопластовой плошке вызвала отвращение, я еле домучила ее.
– Кашки бы, что ли, сварила гречишной, – наевшийся Тихон лениво откинулся на спинку стула, – она гораздо пользительнее.
– Начну готовить в мультиварке супы, каши и плов при условии, что ты пообещаешь мне каждую ночь бегать на сверхскорости для рабочей тренировки.
– Отчего не совершить пробежку перед сном? Однако побаиваюсь я маленько, душечка, что опосля рабочих скачек мне еще сильнее захочется есть, и я, обкушавшись, не меньше чем на сутки завалюсь в бесчувствии на нелюбимый твой диван.
– Ти-и-иш!
Я поставила кипятиться чайник, открыла секцию кухонного гарнитура, чтобы взять чашки, и увидела странные коробочки.
– Это еще что? Лекарства?
– Биологически активные добавки, – ответил Тихон. – Старые запасы. Были в моих вещах.
– Уникальное средство! Дары Моря, – я зачитала вслух. – Двадцать пять тысяч рублей. Нехило! А здесь? Вытяжка из усов атлантического лангуста. Нафига оно тебе, Тиша? У тебя усы не растут.
– Кабы сие чудодейственное снадобье способствовало росту усов, я подарил бы оное полицмейстеру Свербилкину и его ансамблю усачей, – пояснил Тихон. – Дальше читай.
– Предупреждает ломкость ногтей, укрепляет волосы... У тебя когти слоятся и волосы секутся?
– Здесь написано, предупреждает, а не вылечивает. Мои когти и волосы в отличном состоянии, но профилактика не повредит.
– Толченые раковины спиралевидных наутилусов являются источником уникальных аминокислот, благотворно влияющих на резистентность организма в неблагоприятных условиях окружающей среды и способствующих общему оздоровлению. Ну и разводилово! Я думала, ты умнее, Тишуля.
– Понимаешь, Светик, – замялся Тихон. – Лизавета хотела, чтобы в неволе я получал все необходимые полезные вещества, которые не содержатся в крови домашней живности. Она покупала мне дорогие витаминные комплексы и биологические добавки.
– Вот, поверь, не слышала, чтобы дикие вампиры грызли ракушки спиральных наутилусов. Удивительно, как они, бедняги, столетиями живут без витаминных добавок! И волосы у них не секутся, и когти не слоятся! Чудеса!
– Снадобье предназначено для людей, и если хочешь, я поделюсь им с тобой.
– Нее. Мне не надо, – я кинула чайный пакетик в свою чашку и залила кипятком.
Сонливость накатывала обволакивающими волнами. Передалась от ленивого Тихона?
Я пожалела, что не умею встряхиваться всем телом, как делают оборотни.