Край холодных ветров
Шрифт:
Пока это был хоть и очень замороченный, но единственный путь, которым я мог идти, чтобы попытаться выполнить задание дриады. Других вариантов для себя я попросту не видел. При этом нельзя сказать, что меня чрезмерно напрягала та куча условностей, которая была связана с этим решением, в конце концов, в афере с тем же Жвалобоем «если» было куда как больше. А здесь у меня и ясность кое-какая имеется, и козырь в виде Дикой охоты в рукаве припасен. Хотя конечно, пока туманны поводы, по которым кениг должен окрыситься на Великого Фомора до такой степени, чтобы пойти его воевать,
Стало быть, завтра сдаю квест кузнецу и выдвигаюсь в сторону Хольмстага. Жаль, что Дикая охота днем только десять минут активна, они бы на своих скакунах меня до столицы за час довезли. А ночью я спать люблю, и так после последних бдений уже шарики за ролики заходят.
Сформировав в голове какой-никакой план, я повеселел и дружелюбно поинтересовался у подчиненных:
– Ну чего там у нас?
– Да в принципе все, – ответила мне Вика. – Подписывайте номер, и в тираж его.
На работе она принципиально была со мной на «вы». У Вики были правильные понятия о субординации в частности, и о жизни в целом.
Я подписал номер и помахал ребятам:
– Все, опричники, по домам. Дальше интересного не будет. И я пойду потихоньку.
– А чего пойду? – поинтересовался Юшков. – Чего не поеду?
– Ну да, поеду, – поправился я. – Никак не привыкну, что машинка снова есть.
– Зря вам такую подарили, – философски отметил Стройников. – Как бы не умыкнули.
– Тьфу-тьфу, – сплюнул я. – Типун тебе на язык.
– Да хоть типун, хоть нет, – не унимался Стройников. – У папахена друг был, ну как был – и есть, конечно, так он из Америки себе за огромные деньги машину выписал, «Бьюик» какого-то лохматого года, чуть ли не довоенный, коллекционный. Ну как в гангстерских фильмах.
– И чего? – с интересом спросил Самошников, который прислушивался к нашему разговору.
– Да ничего хорошего. Угнали его через пару недель. Вроде и гараж весь под сигналками, и в машину спутниковый маяк вставили, и чего там только еще не было – а угнали.
– Что б тебе! – искренне пожелал я Геннадию, но в душе был с ним согласен. Я видел взгляды, которые кидают на мой автомобиль отдельные носатые граждане со свежей утренней щетиной, и понимал, что рано или поздно заказ на эту машину кому-нибудь да поступит. Вот только не знал, как этому воспрепятствовать, и уповал на репутацию «Радеона». Авось угонщик пробьет, откуда у моей машины колеса торчат, и не рискнет связываться. Я уже молчу о том, как забавно моя «Импала» смотрится на общей парковке, хоть и платной…
В машине Вика молчала, она вообще со вчерашнего дня была какая-то неразговорчивая. Это надо было как-то переламывать, а поскольку нет ничего лучше, чем прямой вопрос, я не стал слишком мудрить.
– Что случилось, о моя юная сожительница? Чем ты недовольна?
– Да ничего не случилось, – насупившись, ответила Вика. – Просто устала.
– О боги! – патетически завел я глаза. – И ты туда же! Как за двадцать лет половой жизни мне надоела эта фраза, ты себе даже не представляешь.
– Ого. Двадцать лет? Припозднился, – покачала головой Вика.
– Не-а, другие времена были, – просветил ее я. – Но это не важно. Что тебя тяготит, солнышко?
– Да правда ничего. Ну почти ничего. – Вика явно что-то скрывала.
– Вик, я всю эту чушь не люблю, поэтому давай договоримся так. Если есть что-то, что стоит между нами, – лучше говори сразу. Если это физиология – то лучше тоже уточнить, чтобы я мозг не морщил. Если совсем личное – так и скажи, что касается только тебя. Поверь, от недоговорок один геморрой, я точно знаю. Сегодня ты или я промолчали, друг другу правды не сказали, а завтра нас уже другие просветят, только хуже будет. Мир, он не без добрых людей.
Вика засмеялась.
– Да чушь какая-то, сестра напрягла. Мы с ней вчера болтали вечером, она в свою игру даже не пошла, вообще как-то разговорились, давно такого не было, я удивилась даже. Она про работу мою расспрашивала, потом о тебе – какой ты, что любишь, как выглядишь.
– И чего?
– Ну я тебя описала, подробно так. А она почему-то очень заволновалась, сказала, что ты крайне похож на ее знакомого. Вот я и думаю, у тебя с моей сестрой ничего не было? По возрасту вы друг другу подходите.
– Она сколько уже учительницей работает? – спросил я у Вики.
– Давно, как институт закончила. Лет восемь.
– Тогда точно не было. У меня вообще никогда учительниц не было. Даже среди случайных связей.
– И все-таки посмотри на фотку. – Вика достала телефон, поколдовала над ним и показала мне фото весьма симпатичной дамы средних лет, с волосами, стянутыми в хвост, и крайне волевым выражением лица. Кстати, да, возникало ощущение, что я ее видел, но какое-то очень размытое. И про это точно не стоит говорить, тем более они сестры, и очень может быть, что в ней я всего лишь узнаю черты Вики.
– Нет, солнышко, никогда не видел.
Все это время Вика пристально смотрела на меня, я это чувствовал. И она мне поверила, поскольку я физически ощутил, как ее отпустило нервное напряжение.
– В следующий раз не забивай себе голову всякой ерундой. И мне тоже, особенно когда я за рулем, – наставительно произнес я.
Вика кивнула и шутливо нахмурилась:
– Это моя сестра ерунда? Вот я тебе!
Проблема разрешилась, но мне стало почему-то дискомфортно. С чего это ее сестра так разволновалась? Я точно ее не встречал, с памятью у меня все нормально. Значит, мы знакомы не в этом мире, а в том? Забавно будет, если это именно так.
– А ты ник мой ей не называла? – между делом спросил я у Вики.
– Нет, – твердо ответила Вика. – Она несколько раз спрашивала, не знаю ли я его, а я сказала, что не знаю.
– Ты же знаешь, – хмыкнул я.
– Я знаю, а ей ни к чему, – поджала губки Вика. – Перебьется.
Женщины… Вас не понять и не спрогнозировать…
Утром я держал в руках четвертый выпуск и был им очень доволен. Карту Равенхольма мы размещать в нем не стали, приберегли на потом, но и без нее он был на диво хорош.