Край непрощенных
Шрифт:
– Макс, устрой варварку на отдых и возвращайся.
Кирсан молча сел у огня, подпер голову руками и уставился на пляшущие языки пламени в глубочайшей задумчивости. Что дальше делать? Черт его знает. Если принять за аксиому, что он находится в аду - то да, выбраться не светит. И все, что остается, это вести растительный образ жизни, заботясь только о том, чтобы в желудке не было пусто, и умирать пореже. И так цикл за циклом - до бесконечности. Веселая перспектива. А внутри все кипит и клокочет от бессилия.
Его взгляд случайно упал на массивный пожарный топор, лежащий у дальней стены, несколько мечей, бронежилеты, полицейские
С другой стороны... может быть, разгадка зарыта где-то рядом. Ничего не бывает без причины, все имеет определенный смысл. Для чего истязать умершего в аду? Байка о наказании в загробном мире помогает держать людей в определенных рамках - не убий, не укради, молись, жертвуй на церковь и так далее, а то в смоле после смерти варить будут. Для чего садят в тюрьму? Тут все рационально. Попытка перевоспитания, изоляция от общества, ну и чтобы другим неповадно было. Но ради всего святого и несвятого, для чего вообще нужен ад?! Посмертное узилище бессмысленно, ведь человек уже умер. Его поздно перевоспитывать, не надо изолировать, могила - лучшая изоляция. Наказание в аду по факту бесполезно, ведь живые о наказаниях для умерших ничего не знают: никто не возвращается, чтобы рассказать, что ад действительно есть и как там ужасно. Получается, наказание ради наказания? Ради мести? Да тот, кто все это устроил, еще хуже тех, кого наказывает!
Из задумчивости его вывел Святой.
– Значит так, разведчик. Времени тебе на отдых всего ничего, да и то, не тебе, а дамам, они совсем на ногах не стоят. А потом надо будет двигать.
– Куда?
– Тебе не все равно, куда? У нас проблема в виде каннибалов, и не думай, что все позади - они не уйдут, пока не разорят все общины. Да, мы не можем умереть навсегда - но если тебя устраивает перспектива многоразового съедения - удачи и до свидания. Мы собираемся выбить орду отсюда, и ты либо с нами, либо сам по себе. Причем 'сам по себе' ты все равно останешься только до первой встречи с регулярными войсками, демократии тут нет, смекаешь?
Макс вернулся, предварительно уложив немку спать и спустив японца и мексиканца по лестнице, и сел у огня с котелком и несколькими пакетами лапши быстрого приготовления:
– На твою долю сварить?
– Она тоже на вкус будет, как дерьмо?
– Понятия не имею, - пожал плечами немец, - я никогда не хлебал дерьмо и не знаю, каково оно на вкус. Да, лапша тут такая же, как и все остальное. Но желудку горячий суп на пользу.
Кирсан кивнул и повернул голову к Святому:
– А 'мы' - это кто?
Игнат широко улыбнулся:
– Я назвал нас Лигой Негодяев, основателем и главой которой, собственно, являюсь. Мы тут единственная сила, не имеющая ни собственного поселка, ни большого числа, но с которой считаются все остальные. Нас не только уважают, но и понимают, что, хоть Лига и малочисленна, связаться с нею будет себе дороже.
Кирсан только усмехнулся.
– Писатель-фантаст основал лигу, построив таких товарищей, как эсэсовец, самурай или тот испанец с винтовкой, и командует ими? Забавно.
– Такехиса Юдзи - якудза, а не самурай. Эрнандес - киллер. Да, это может показаться странным, когда убийца-любитель руководит убийцами-профессионалами...
– Святой подсел к огню, скрестив ноги, и продолжил: - точнее, это было бы странным в мире живых. Тут все иначе. Неважно, кем ты был при жизни - ранг живых ничего не значит для мертвых. Неважно, каковы твои навыки - всегда найдется кто-то круче тебя. Важно, какой ты. Мы находимся в краю проклятых и непрощенных. Мы все здесь убийцы - тут никого нельзя удивить длинным списком грехов. Но что ты скажешь, если узнаешь, что меня, простого писателя, боятся больше, чем любого другого?
– Вот как? Чем же ты заслужил такую репутацию?
– Настойчивостью. Я упоминал, что тут нет демократии и прав человека? Когда ты встречаешь людей из любой общины - а их тут шесть только с нашей стороны и у варваров не меньше - ты вступаешь в эту общину. Независимо от своего желания. И служишь только ей. Хорошо служишь - иногда тебе будет обламываться лакомство - единственное, что имеет ценность. Не хочешь - казнь особо мучительным способом. Кто не с нами - тот против нас. Каждый новичок или просто непомнящий - потенциальный рекрут. Не хочешь быть с кем-либо - тебя убивают в надежде, что ты вновь попадешься им и тебя удастся сделать своим.
– Да уж, - желчно заметил Кирсан, - шикарные тут порядки.
Игнат кивнул:
– Мне тоже не понравилось, я и взбунтовался. Взорвал факторию - более тонны ценнейшей еды превратилось в прах. Да, меня убили в очередной раз, но это уже фигня. Так я добился свободы - меня больше никто не рискнул вербовать - но стал изгоем. Потом я пробирался в поселки, откуда меня прогоняли или убивали, взрывал или сжигал фактории. Да, я умирал где-то раз триста, порой очень мучительно - но теперь у меня есть репутация. Я никогда не сдаюсь и всегда бью в самое уязвимое место. Меня боятся. Точнее, не совсем меня - боятся последствий, которые обязательно случатся рано или поздно, если меня обидеть. Когда большим трудом и терпением созданные лакомства и выпивка - стержень, на котором держится тут любое человеческое общество - взлетают на воздух... Любой задумается.
– Что такое фактория?
– Место, где превращается и складируется еда. Такое название тут в обиходе.
– Вроде того коровника, где мы с тобой сидели, - пояснил Макс.
Кирсан понимающе кивнул:
– И теперь ты собрал банду и обложил налогами всех остальных?
Святой сменил позу и поправил очки на носу.
– Нет. Ты изначально не понял смысл нашей лиги. Мы в некотором роде военная организация, но это второстепенно. Та фройляйн - она же немка, да? Так вот, Кир, ты видел ее глаза? Смотрел в них? Она мертва. Мы все тут в известной степени мертвы - но у нее умерла душа. Уснула. Такие же глаза у хищника в зоопарке. Он еще помнит свободу саванны, охотничий азарт преследования добычи и адреналин схватки за самку. Но потом его сажают в клетку, где можно только есть и спать. Есть и спать. Есть и спать. Иногда спариться, если привезут самку на случку. И все. И тогда его душа просто... умирает. Ты когда-нибудь смотрел в глаза тигру, который родился на свободе и попал в клетку взрослым? У него такие же глаза. И, может быть, и твои глаза станут, как у тигра или спасенной тобой фройляйн.