Край
Шрифт:
— Чего же хотели от тебя эльфы?
— Чтобы я доставил к распылителю сок центрального эльфа. Сок способен уничтожить…
— Но ты не донёс?
— Нет. И мне очень бы не хотелось вспоминать об этом. Случилась история совершенно не романтичная.
— Можешь не рассказывать. Но выдал тебя не тот случай на площади, а твои глаза. Ведь у базгов глаза алые — совсем не как у людей. А твои глаза не были скрыты в оболочке базга. Их заметили сразу же. Тебе пропустили так далеко, потому что сам по себе случай
— Ну и ладно! Прекрасная Мэрианна, давай не будем больше говорить о заварушке между эльфами и базгами.
— Нет, дорогой Эван. Ты напортачил, и теперь, будь добр, дать отчёт в своих действиях.
Эван вздохнул и, разглядывая тело Мэрианны, ответил голосом напроказившего мальчишки:
— Конечно… Спрашивай…
— Вспомни, что интересного рассказывали тебе эльфы?
— Да всё больше о городе базгов, как я должен в него пробраться…
— Нет, не то. Я чувствую — они случайно сообщили тебе некую важную информацию в самом начале вашего общения. Ты только вспомни, прикрой завесу…
— Глядя на тебя, мне трудно сосредоточиться на глупых эльфах…
— Если не вспомнишь — очень огорчишь меня. А если вспомнишь — я всегда буду твоей….
Предложение, что ни говори, заманчивое. Эван аж застонал от натуги, пытаясь вспомнить. И… вспомнил.
— Эльфы говорили, что, погибая в войне с базгами или просто умирая, они превращаются в пыльцу, и в виде этой пыльцы летят на свой родной мир, чтобы возродиться вновь…
Глаза Мэрианны вспыхнули ярким алым светом, и она превратилась в базга.
Эван сидел в мягком кресле, перед ним в таком же кресле сидел базг — глаза базга не горели; казалось, что он дремлет…
Эван приподнялся, сделал несколько шагов, которые звонким эхом отдались под сводами. Он ожидал, что базг проснётся, окликнет его, но нет — базг спал…
Тогда Эван побежал. Вот тёмный дверной проём. Эван проскочил через него, и не покатился по лестнице с высокими и широкими ступенями. Только благодаря своей реакции, он успел схватиться за периллу, а то сломал бы и кости и шею.
Но осторожности это Эвану не прибавило. Воображение рисовало целые сонмы базгов, которые подбирались к нему из темноты, чтобы схватить и наказать за сговор с эльфами. Вот лестница закончилась и Эван выскочил на улицу города базгов.
Всё те же алые, круглые светильники горели на углах домов, все та же тишина и безбажие. Правда, Эван не слышал тишины — в его висках бабахала кровь, и он громко топал, перебегая от светильника к светильнику. Именно в тёмных проёмах меж светильниками мерещилась ему наибольшая опасность…
Долго он так бежал и мучался от страха. Все время представлял, что вот сейчас, наконец, появятся ворота, и он выбежит из ставшего уже ненавистным города. Но ворота все не показывались… Много сил было в теле Эвана — и этих сил хватило на то, чтобы он целых пятнадцать часов бегал и быстро ходил. Время от времени он закрывал глаза, пытаясь вспомнить карту города, которую, как казалось, на все времена впечатали в его мозг эльфы.
Но карту он совершенно не мог вспомнить — она попросту стёрлась…
И, наконец, совершенно измученный, он остановился, прислонился к стене дома, и медленно съехал по ней вниз, лёг на мостовую. Мысли ползли в его усталой голове: "Вот и всё. Побег не удался. Я слишком ослаб".
Глаза Эвана слипались. И вот он заснул, думая, что уже никогда не проснётся.
Эван услышал приятные, мелодичные звуки: почувствовал сияние неба, которое тёплой лазурью прикасалось к его лицу, и, несмотря на нежданную лёгкость и свежесть, с раздражением подумал: "Как же всё закружилось-завертелось. И не поймёшь, где явь, где сон. Вот сейчас открою глаза, и опять что-нибудь примерещиться… Уж лучше буду лежать с закрытыми глазами…"
Но раздался голос, которому невозможно было отказать. Это говорила Мэрианна:
— Встань, Эван.
И Эван поднялся, открыл глаза. Он увидел залитый светом, возведённый прямо из облаков город. Причём, строительство ещё продолжалось. Но не было ни пыли, ни гари — только движения ароматного эфира….
А строителями были базги. Но теперь они вовсе не казались чудовищами. Хотя формы их тел не изменились, но стали эфемерными, призрачными, и от этого приобрели грациозность. Казалось даже, что базги — это логичные продолжения облаков.
Эван огляделся, желая увидеть Мэрианну. Но вместо Мэрианны увидел базга, который смотрел на него лазурными, добрыми глазами. Эван спросил:
— Это ты хотел, чтобы я открыл глаза?
— Да… Но не только я, а все остальные базги. Мы приветствуем тебя, и называем своим другом.
Эван глубоко вздохнул и проговорил с возмущением:
— То, что я сейчас вижу — несомненно красиво. Но зачем этот обман?
— Это не обман, это наш сон. И ты попал в него, потому что заснул на улице нашего города…
— Сон или гипноз — какая разница?! Главное, что этого не существует!
— Для нас это существует. Это — наша воплощённая мечта. Реальность, которая наилучшим образом подходит для нас. А вот войны с эльфами действительно больше не существует.
— Ну да, конечно! Рассказывайте сказки кому-нибудь другому. Только совсем недавно эта война существовала, и тут вдруг исчезла.
— Нет. Вовсе не «вдруг». На её завершение потребовалось пять с половиной месяцев.
— Но где же я был все это время?