Крайние меры
Шрифт:
Он подхватил сумку и рванулся к окну. Сильно ударившись плечом о раму, выругался, выскочил на пожарную лестницу и начал спускаться по металлическим перекладинам, как он полагал, вслед за О'Рейли. Но, глянув вниз, вместо Шона увидел двух орущих полицейских, которые, задрав головы, тыкали в него пальцами.
Вдруг прямо над головой Питтман услышал шум. Изогнулся и, заметив Шона, ползущего в направлении крыши, последовал за ним.
— Стой! — донесся снизу
Питтман продолжал взбираться.
— Стой! — орал полицейский.
Питтман начал карабкаться еще быстрее.
— Стой!!!
«Сейчас начнут стрелять», — подумал Питтман, но не остановился. Добравшись до верха, он перевалился через решетку ограждения и оглядел крышу в поисках Шона. Все крыши в этом квартале соединялись между собой, и Шон мчался мимо вентиляционных труб и слуховых окон к дверям на самой отдаленной крыше. Его короткие ноги мелькали словно спицы колеса.
— Шон, подожди!
Питтман поспешил следом. Позади на перекладинах пожарной лестницы уже слышались тяжелые шаги.
Шон достиг двери и выругался, обнаружив, что она заперта.
Питтман подбежал к О'Рейли в тот момент, когда тот навалился на дверь плечом и опять выругался.
— Хреново! Я оставил нож в комнате, вместе с ключами.
— Вот. — Задыхаясь, Питтман протянул Шону нож.
Шон улыбнулся, узнав свой подарок, бросил взгляд в сторону полицейских, которые только что выбрались на крышу, и вмиг открыл отмычкой замок.
Полицейские буквально рычали от злости, но Шон и Питтман уже скользнули в дверь, которую Шон, как только они оказались на лестничной клетке, так же быстро запер.
— Стиральные машины. Они пронюхали про стиральные машины, — бурчал себе под нос Шон. — Интересно, какой гад настучал им?
По двери забарабанили кулаки.
Шон скатывался по ступеням, Питтман за ним.
— Кто настучал о стиральных машинах? — продолжал бубнить Шон.
«А может, они явились за мной?» — думал Питтман.
28
— Не оглядывайтесь. Идите спокойно.
Они свернули за угол.
— Пока полный порядок.
Шон остановил такси.
— Только не дергайтесь, не гоните водителя, а то что-нибудь заподозрит, — предупредил Шон и небрежно бросил, когда они влезли в машину:
— Нижний Бродвей, — после чего замурлыкал песенку.
29
— Возвращаю ваш нож.
— Спасибо. Извините, что не заплатил свою долю за такси. Я пустой.
— Вы спасли меня от тюрьмы. Этого на всю жизнь хватит.
Они находились на чердаке какого-то склада на Нижнем Бродвее. Чердак, со сдвинутой к центру мебелью, очень напоминал пещеру. Мебели было не много, но вся высшего класса.
Итальянский кожаный диван, кофейный столик и светильник из бронзы, а также ковер восточной ручной работы. Едва заметные в неярком свете лампы, громоздились многочисленные ящики.
Шон развалился на диване, потягивая «Будвайзер» из банки, которую достал из холодильника.
— Что это за место? — поинтересовался Питтман.
— Мое маленькое убежище. Но вы так и не сказали, что вам от меня надо?
— Помощи.
— Какого рода?
— Мне раньше не приходилось скрываться.
— Иными словами, вам нужен совет.
— Ночь я провел в парке. Уже два дня не мылся. Выпрашиваю еду. Теперь я понимаю, почему нетрудно поймать беглого преступника. Он просто измотан.
— Как я понял, у вас хватило ума не обращаться за помощью к родственникам или друзьям.
— Что касается родственников, то у меня никого нет, кроме бывшей жены, а за друзьями наверняка установлена слежка.
— И вы решили прийти ко мне.
— Не сразу, а лишь когда вспомнил о людях, у которых брал в свое время интервью. Во-первых, у этих людей есть необходимый мне опыт, а во-вторых, полиции и в голову не придет искать меня у них.
Шон одобрительно кивнул.
— Но я не знаю, что вам посоветовать. Здесь есть туалет и душ. И переночевать можно. Я-то здесь точно останусь. Чтобы копы не достали. Ну, что еще...
— Наверняка вы что-нибудь придумаете.
— Да, у вас есть прекрасный выход!
— Выход?
— Ну да! Прикиньтесь сумасшедшим!
— Что?!
— К примеру, вся эта фигня насчет самоубийства. Ведь ничего такого нет, уверен!
Питтман промолчал.
— Или я ошибся? — с изумлением спросил О'Рейли.
Питтман продолжал молчать, сосредоточенно глядя на банку кока-колы, которую держал в руке.
— Вы потеряли сына и рехнулись, — сказал Шон.
— Да, именно так.
— Когда мне было двадцать пять, погибла моя сестра на год моложе меня. В автомобильной аварии.
— И?
— Я чуть было не упился до смерти, уж очень ее любил.
— В таком случае вы должны меня понять.
— Да. Но сейчас у вас все другое. Не так ли?
— Не понимаю!
— Ну, когда человек голоден, напуган, измотан...
— Да, я чувствую себя эгоистом. У меня был замечательный сын. И вот я здесь дрожу за свою шкуру.