Крайние меры
Шрифт:
Папе нравилось жарить блины. Сейчас без него было как-то грустно готовить.
Я вымыла руки и прошла к холодильнику за маслом и яйцами. Вчерашние грязные тарелки были составлены в раковине. Их нужно было, однозначно, помыть мне, потому что дети скоро отправятся в школу. Засучив рукава, я заметила надпись маркером и улыбнулась, вспомнив, как Джош взял маркер из бардачка и аккуратно написал свое имя и номер телефона на моём запястье. Я тогда спросила, зачем мне его номер, ведь он записан у Гаса. Он ответил:
–
– Мое все?
Он подтвердил свои слова мягким поцелуем на моих губах.
– Все, что тебе нужно, – прошептал он мне. – Тебе тяжело будет его смыть, – добавил он.
Мои щеки вспыхнули, при воспоминании о той ночи.
Я поднялась по лестнице, чтобы разбудить Гаса и Эйприл. Черт, я выглядела как мать. Конечно, я выглядела как она, играя ее утреннюю роль.
Гас быстро промчался в пижаме «Звездные войны» на кухню:
– Эмбер! Ты молодец! – В течение пятнадцати минут он был по уши измазан в сиропе.
На кухню вошла Эйприл, собирая свои волосы.
– Я буду есть углеводы утром?
Мне стоило огромного труда промолчать. Она была одета в узкие джинсы и свитер. Сестра очень мало весила для своего возраста, - одна кожа да кости, ей определенно нужен был чизбургер.
– Но у тебя много энергии, чтобы сжечь их, – сказала я.
Она показала мне язык. Я заметила пару красных носков на ней.
– Рождество?
Пожав плечами, она схватила из холодильника апельсиновый сок и налила его себе в стакан. Я упаковала ланч Гаса, как это всегда делала мама.
– Ты сделала домашнее задание на сегодня?
Эйприл кивнула с набитым ртом. В то время как Эйприл готовила себе ланч сама, я попыталась вспомнить, что мама делала обычно по понедельникам. Я достала «мозг» и проверила календарь. Сегодня у Гаса был хоккей. Мне жутко захотелось увидеть Джоша. Убивая бабочек в животе, я начала исследовать мамин график дальше. Вот. Слава Богу, мамины действия предсказуемы: по понедельникам у мамы были подготовка и оплата счетов.
Счета! Повернувшись, я посмотрела на пачку не распакованных писем, - придётся потратить на них всё утро. Я рассортировал журналы, каталоги, счета и газеты, построив из них несколько аккуратных стопок. Естественно, я могу заплатить за все сама, если мама предварительно подпишет их. Пятьдесят тысяч долларов! Я даже понятия не имела, что мама с папой имели задолжность по кредитной карте. Подождите. Списание было два дня назад. Для... White House Black Market? Nordstrom’s? American Eagle? Списание было за рестораны и гостиничные номера.
– Пора выходить! – Крикнул Гас.
Я поцеловала его в щеку и помогла надеть рюкзак на плечи.
– Я поеду на автобусе, – предложила Эйприл.
– Я нашла счета, – сказала я низким голосом, когда она спускалась
– Да? – Ее брови поползли вверх.
– Эйприл, ты потратила более пяти тысяч долларов. Мама разозлится.
– Она даже не заметит. – Она, однозначно, наглела.
– Это не правильно, Эйприл!
Черт, когда я стала такой морально воспитанной сестрой?
Ее глаза сузились.
– Ничего не правильно. Папа умер, мама в расстройстве, а я делаю то, что позволяет чувствовать себя лучше, - покупки. Что с того? У нас есть деньги.
– Ты украла их.
Она фыркнула.
– Неважно.
– Важно! – Крикнула я, когда она уже захлопнула за собой дверь.
– Не сейчас, Эмбер! – Гас обнял меня и побежал к двери.
Я взяла первую попавшуюся подушку и закрыла ей своё лицо, чтобы не было слышно крика.
– Дорогая, не хочешь кофе? – Спросила бабушка, похлопывая меня по спине.
Я кивнула, кладя подушку на место. Она то знает, что с этим делать.
– Баб, ты надолго у нас останешься?
– Я скоро уеду. Знаешь ли, у меня тоже есть своя жизнь.
Я чуть не уронила кружку. Она не может уйти. Дом без нее развалится окончательно. Мама не готова. Я не готова.
– Я не знаю, что мне делать, как мне жить.
Ее нежная рука похлопала меня по плечу и притянула в объятья.
– Страдания, по природе, должны высасывать из нас жизнь, но мы не готовы принять смерть. Трудно осознать, что жизнь состоит из тех, кто рядом, а не из тех, кто мёртв. – Ее мягкий акцент выделялся в каждом слове.
– Спасибо, баб. Что, черт возьми, это значит?
Она засмеялась.
– Моя Дисэмбер, ты можешь сделать только то, что в твоих силах. Не больше и не меньше.
Да, работы по дому много. Нужно еще включить «мытье посуды» в «список дел». На столе я сложила счета, на которых бабушка оставила красные заметки.
Каждый раз, когда я задевала запястье, я вспоминала про номер Джоша. Я хочу увидеть его, но знаю, что он не готов к отношениям. Я была ходячей катастрофой. О каких отношениях может идти речь? Мой здравый смысл подсказывал: «никаких». Джош и Райли – два разных человека, но теперь они тесно связаны между собой.
Около трех часов дня раздался звонок в дверь. Сглотнув подступивший к горлу комок, я напомнила себе, что отец погиб и нет вестей хуже.
Открыв дверь, я увидела мать Райли.
– Эмбер! – Она обняла меня одной рукой, потому что в другой была лазанья. – Я надеюсь твоей маме лучше, потому что она никогда бы не позволила увидеть себя в ужасном состоянии?
Бабушка впустила ее, прежде чем я закрыла дверь.
– Она не в лучшем состоянии, Гвен. Но я думаю, ты можешь исправить это. – Она изящно взяла лазанью. – Спасибо, что не забываешь про нас.