Кредит «Новогодний олень»
Шрифт:
Нет, отпущу гада гулять на свободе. Что за странный вопрос?!
– Разумеется, желаю! Где я могу это сделать?
А я вообще умею писать? А говорить почему умею? Или это автоматом передалось вместе с телом?
Габриэл растерянно осмотрелся и, приняв какое-то решение, подал мне локоть:
– Пожалуй, мы все равно не найдем нашего гостя, так хотя бы вам поможем. Отвезем вас пока в КпЗП, все равно жандармерия на теле и некому принять заявление. Погостите у нас, отдохнете в безопасности, в себя придете.
И половины не поняла, но вычленила главное!
– КпЗП? – переспросила испуганно.
– Не переживайте, у нас вам будет уютно и комфортно. А еще – есть жасминовый чай с пирожными. Вы же любите пирожные?
Габриэл обворожительно улыбнулся, усыпляя мою бдительность. Не знаю, кем он работает, но успокаивать женщин умеет. Пирожные – это хорошо.
– А когда жандармы освободятся, сразу возьмутся за вас. И, признаться, как джентльмен, я не могу оставить вас ни здесь, ни дома в одиночестве. Тот, кто вас преследовал может быть опасен.
– Он очень опас-сен, – донеслось из кареты.
– Вот видите. Ну что, едем?
Я не чувствовала опасности ни от Габриэля, ни от кота в карете (именно такая сложилась ассоциация – породистый и наглый котяра там сидит, этакий сицилийский Эль Бандито), а потому согласилась, но с одним условием:
– Лютый поедет с нами!
– Э-э…
– Не обсуждается.
Из кареты донесся смех.
– Миледи мне нравится, Габриэл. Пусть берет лютозверя. Мы справимся с детенышем.
Забраться в карету оказалось тем еще испытанием. Габриэл мне помог, конечно, но я щегольнула своей неуклюжестью и едва не ввернула пару матерных, когда зацепилась юбкой за дверцу. Конфликт уладили, меня устроили на пурпурной бархатной подушечке (почему-то, по словам Габриэла, леди должны сидеть на подушках), и карета тронулась.
– Прошу прощения, обстоятельства нашего знакомства нарушили все правила приличия, – знакомец расправил широкие плечи и щегольнул профессиональной улыбкой. – Габриэл де Перон. Отдел поимок и поиска КпЗП.
Я икнула и уставилась на мужчину большими глазами. Не просто КПЗ, но еще отдел поимок и поиска меня, ценного, по словам рыжей, экземпляра.
– Отдел поимок и поиска, – терпеливо повторил собеседник.
Поимок и поиска. То есть, теоретически, он ищет меня. Или уже не ищет? Кажется, недавно он сказал, что все равно не найдут «его». Пришлого?
– Думаете, где-то здесь пришлый? Насколько вижу, вы при исполнении…
– Да, миледи…? – он вопросительно посмотрел на меня.
Лена, вживайся уже в роль, блин! Вы как бы знакомитесь.
– Маркиза де Бревно.
Габриэл явно удивился, но вид подала только его левая бровь. Точно бревно!
– Гм. Де Вруно.
Еще лучше! К левой присоединилась правая бровь. Закрыла глаза и улыбнулась. Надеюсь, щеки просто потеплели, а не стали пунцово-красными? Потому что, если стали, то лоб и руки тоже цвета помидора – они горели от стыда!
– Де Бруно, – произнесла, собравшись. – Простите, нервничаю!
Впервые почувствовала желание взять в руки веер (и треснуть им себя по голове).
– Да еще эта жара… Погоня. Ужас!
– Кстати, об этом. Ксавье, ты ничего не почувствовал? – Габриэл списал странности моего поведения на стресс и обратился к своему спутнику.
Ксавье! В углу, скрытый тенями, сидел элегантный мужчина в черном костюме. Закинув ногу на ногу, он изучал меня пристальным взглядом. Показалось, что его глаза фосфоресцируют в темноте, но допускаю, что это привиделось от страха.
Над верхней губой виднелись тоненькие усики (как у итальянского мафиози, да-да!). Еще имелся прямой нос, резкие скулы, темно-зеленые глаза, жесткие черные волосы, придавленные треуголкой. Мужчина знает толк в моде. Жюстокор блестяще-черный, камзол – матово-черный, сорочка серебристая, жабо – белое с ярко-зеленым камнем. И эта красота оторочена серебристой вышивкой по бортам. Приталенный костюм сидел на мужчине идеально! Чулки обтягивали крепкие ноги, на которых красовались бархатные туфли с серебристой вышивкой.
– Ничего специфического. Сильная маскирующая магия, – промурлыкал Ксавье. От гипнотизирующего взгляда зеленых глаз у меня замерло сердце. Дрогнуло, а потом забилось быстрее.
Комиссар Рекс тоже что-то почувствовал и заерзал у меня на коленях, а потом тявкнул, на что получил шипение от Ксавье.
Жуть!
– Вы не любите соб… лютозверей?
– Маркиза, слово «любовь» неприменимо к монстрам, питающимся плотью, в которой еще не остыла кровь.
Я сглотнула комок и глянула на миленького щенка. Тот улыбнулся (да-да!) и состроил мордочку похлеще Шрековского кота. Вопросом его питания я пока не озадачивалась.
– Что вы имеете в виду?
– Он питается живыми существами. Куры, гуси, свиньи… люди. Подойдет любой, в ком течет горячая кровь. Она – основа их рациона.
Пьет кровь? Тоже мне невидаль! У меня подруга была, которая лет пять пьет кровь из своего мужика. Даже я с ней ругалась по этому поводу, а уж как он терпит – не пойму. И ничего, уживаются.
Лютый протестующе заскулил, заверяя, что ни один человек не был им съеден. Пока что.
– Это пока, – словно понимая лютозверский язык, произнес Ксавье. – Но все может измениться!
– Уавф! – запротестовал комиссар.
– Поживем – увидим, – ответил Ксавье.
– Вы что, понимаете его язык?
– Скажем, я понимаю животных. Чувствую их сущность, – нараспев произнес Ксавье, поглаживая губы указательным пальцем.
– Тогда заверяю вас, что этот малыш не станет кушать людей.
– Уав-уав! – подтвердил он и послушно улегся у меня на коленях.
– Его поведение – удивительно, – задумчиво протянул мужчина, поглаживая указательным пальцем свои усики.
Какое-то время мы ехали молча. Я внимательно рассмотрела своих спутников и нашла их приятными молодыми людьми. Насколько молодыми? Пожалуй, уже за тридцать, но еще не сорок. Тот самый возраст, когда еще способен на свершения и подвиги, но вечером чувствуешь непреодолимый зов дивана. Да, в свои тридцать я уже ощущаю его коварную магию… А кровать – вообще маньячка, особенно рано утром в понедельник. Давно подумываю переехать на Кубань. Поговаривают, там обожают понедельники, потому что они не рабочие. Не верите? Гугл в помощь. И больше никакого тебе «понедельник день тяжелый». Понедельник – день дивана и большого ведра с мороженным!