Кредо викканки. Знаки и знамения
Шрифт:
Вот оно. Угроза. Судорожно сглотнув, я ничего не ответила. После моей не особенно восторженной реакции Николай нахмурил густые черные брови и плотно сжал губы. Волевой подбородок подчеркивал изумленный взгляд.
Нельзя впадать в панику.
– В «Мерлине» ты уже знал, что я викканка?
– Естественно. Я сразу почувствовал запах твоей магии, – пояснил он. – Она не очень сильна, но, как только я тебя учуял, просто не мог не пойти следом.
– Спасибо за намек на мой недостаток. – Будь моя магия мощнее, дедушка никогда бы не стал так рисковать и прятать меня среди людей.
Улыбка Николая стала почти виноватой.
– Твоя магия просто не развита. Ничего удивительного, когда живешь с людьми. Неужели это никогда никого не заботило?
– Нет, – выдавила из
– Сомневаюсь, – тихо откликнулся он, но я отвернулась и медленным шагом направилась к уборной.
– Тема еще не закрыта, – крикнул он мне вдогонку. – Не дать раскрыться твоей магии – это бессмысленная трата энергии, которая не может понравиться Великой Богине.
Я вздрогнула, однако и здесь, к счастью, не оказалось людей поблизости. Потом, не оглядываясь, подняла правую руку и показала ему средний палец.
Стригой весело рассмеялся:
– Очень неприлично для викканки.
В этом он прав. Мы мирные и уравновешенные существа, вот только сейчас меня это не волновало. Николай не в том положении, чтобы напоминать мне про основы моей веры. Я толкнула дверь и зашла в туалет. Тамбур был пуст, но лишь после того, как дверь маленькой кабинки была заперта, я осмелилась снова дышать. Лихорадочно порывшись в сумочке, я вытащила набор для экстренных случаев, который приготовила еще сто лет назад. Я слишком долго тянула и тем самым практически свела на нет все дедушкины усилия в стремлении меня защитить. В общем-то уже при первой нашей встрече было ясно, что этот мужчина представлял собой угрозу. В свертке, закрученном в вощеную ткань, лежал уголек и кусочек высушенной синей вербены. Трясущейся рукой я нарисовала углем на левой ладони тройной круг и положила уголек в центр.
– Ardeatus.
Я щелкнула пальцами свободной руки и стала ждать, когда уголь озарится светом, одновременно надеясь, что сейчас никто не войдет. А пока уголек разгорался, я старалась успокоить дыхание. После того как он, по-прежнему холодный, начал тлеть на моей коже, я положила сверху вербену. К потолку потянулись ровные кольца белого дыма. Я молча взмолилась к Великой Богине, прося о помощи, и она меня услышала, поскольку затем проявилась картинка. Мой дедушка, который сидел за своим письменным столом, вскинул голову, почувствовав мое присутствие.
– Валеа? – в его голосе, как всегда, звучали доброжелательность и собранность. Однако в глазах отразилась тревога.
– Думаю, королева меня нашла, – выпалила я со слезами ярости на глазах. – Теперь я не смогу учиться, потому что мне придется начинать новую жизнь где-то в другом месте.
Дед понимающе кивнул:
– Оставайся на месте, Магнус в пути.
Невзирая на беспокойство и страх, меня затопила волна облегчения.
– Спасибо.
– Валеа, – добавил он, прежде чем дымная картинка растаяла. – Он заберет тебя домой.
Изумленная, я села на крышку унитаза, спрашивая саму себя, не послышалось ли мне. Дедушка сказал: «Он заберет тебя домой». Не куда-то в новое, незнакомое место. Нет. Домой.
Я нетерпеливо ждала, пока снаружи не раздался звонкий шум, словно в комнату ворвалась стая птиц. И это сравнение было не так уж далеко от истины, так как Магнус перемещался в обличье ворона и только что принял человеческую форму в противоположном конце помещения. Вскоре после этого в дверь постучали. Властно и решительно, каким я и помнила этого корбия. Взяв свою сумку, я дала себе секунду, чтобы морально собраться, и открыла. Мужчина кивнул мне и осмотрел мое тело на предмет повреждений.
– Со мной все в порядке, – пересилив себя, произнесла я, на что он снова коротко кивнул.
Магнусу Калину, командиру армии воронов верховного жреца, было примерно тридцать лет, и он защищал меня с самого детства. Впрочем, это не означало, что мы сблизились, поскольку он ненавидел это задание и к тому же сам тогда был еще очень молод. Когда в восемнадцатый день рождения я настояла на том, что останусь в Аквинкуме и больше не буду переезжать с места на место, он поспорил, что мне ни за что не выжить одной, и почти выиграл это пари.
– Валеа, – наконец поздоровался Магнус, глядя на меня сверху вниз.
Пусть мы и не виделись четыре года, он ни капли не изменился. Значительно выше меня, очень худой, с практически аскетичным телосложением. Растрепанные светлые волосы волнистыми прядями спускались до плеч. Поверх униформы он носил потертый зеленый плащ и красный шарф. Когда Магнус снял капюшон, я заметила у него на лице тень русой щетины. Он пристально смотрел на меня голубыми глазами, которые казались почти серебряными. Магнуса сложно было назвать красивым в прямом смысле этого слова, однако он обладал весьма выразительными чертами лица. Так или иначе, этого мужчину нелегко забыть, и я вполне могла себе представить, что многим женщинам нравился такой полузапущенный вид, хотя язык его тела выражал враждебность.
– Пора возвращаться домой, – почти беззвучно произнес он, широким жестом распахивая свой плащ. – Ты действительно выжила. Мои поздравления. Я думал, ты будешь чаще звать на помощь. – В его словах слышалось неохотное признание.
Я задрала подбородок и сдержала довольно невикканский ответ. Его холодный образ казался мне каким-то неподходящим для возвращения домой, но это самый быстрый способ перемещения. Так что я шагнула к нему и обняла руками за талию. Магнус запахнул плащ, и вскоре у меня закружилась голова, когда он перевоплотился и поднялся в воздух. Ничто не могло остановить корбиев. Ни стены, ни окна, ни расстояния. Я действительно покидала Аквинкум. Я грезила об этом моменте сотни бессонных ночей, и тем не менее сейчас мне стало страшно. Много лет я жила среди людей. Здесь я знала, чего ожидать, тогда как Ардял почти не помнила. Оставив город позади, мы летели над равнинами, реками и деревнями. Через некоторое время показались горы, которые окружали Ардял и отделяли его от Мунтении. Снег на их вершинах сверкал, как кристаллы изящной огранки. Стена тумана возникла словно из ниоткуда, однако Магнус без проблем преодолел барьер. Входить в Ардял разрешалось всем, хоть люди и не переступали границу земель. Стена защищала мир от магических существ. Впрочем, стригоев она не очень-то сдерживала, как уже дважды доказал Николай. Почему это так, я не знала, но очень хотела выяснить.
Сверху ландшафт Ардяла практически не отличался от ландшафта Мунтении. И все-таки я жадно впитывала каждую деталь. Мы пролетали над викканскими деревнями, которые я узнала по мощеным улочкам и древним домам пастельных оттенков. Чудесные пруды прятались под плакучими ивами, в тени которых цвели крокусы и зимний аконит. В деревнях стригоев на холмах возвышались могучие укрепленные церкви, построенные еще в те времена, когда люди жили вместе с нами в Ардяле и искали там убежища во время войны. По лесам путешествовал странствующий народ, чьи дети прятались в вардо [3] , пока пестро разодетые женщины беззвучно бормотали защитные заклинания, а мужчины незаметно вооружались, заметив ворона. Это единственные люди, которые еще отваживались ездить по Ардялу. На протяжении веков они разъезжали в крытых повозках по дорогам своих предков. И лишь когда мы приблизились к подножию гор, я увидела шпили замка ведьм, которых должно быть гораздо больше. Магнус замедлил полет и опустился ниже, когда мы добрались до равнины. Из темной плодородной почвы пробивались первые зеленые ростки. В поле зрения появился силуэт прямоугольной крепости. Каменные стены песочного цвета завершались четырьмя башнями в каждом углу. Жилая башня и множество других строений находились в центре внутренней территории. Магнус влетел в открытое окно, которое захлопнулось за нами, и без предупреждения снова сменил облик. Покачнувшись, я ступила на пол в большом зале. Он не поддержал меня, пока я старалась восстановить равновесие, а отошел в сторону. Перед ступенчатым алтарем Великой Богини спиной к нам стоял мужчина, который в этот момент зажег свечу.
3
Вардо – традиционная цыганская кибитка, запряженная лошадьми, которая использовалась в качестве жилища.