Кремль 2222. Крылатское
Шрифт:
Всё продумано, лишь бы гости дорогие хорошо себя чувствовали. Отец в этом плане строгий, купцов обижать не дозволяет.
Одно плохо: маркитанты по сию пору не прибыли. Странно это, не похоже на них. Обычно за день до открытия тут как тут. Это у них в крови: нарочно подгадывают, чтобы места получше занять и почву прощупать. Цена на месте не стоит, то растёт, то падает.
Конечно, и без них есть чем торговать. Вот только товар у маркитантов особый, у других такого не купишь. Правда или нет, но говорят, что берут они его с древних складов, где предками хранились запасы
Где ярмарка, там и веселье. Народ до зрелищ всегда охоч. Когда все остальное время ничего, кроме трудов, не видишь, то хоть на праздники отдохнуть. Развлечений немного: скоморохи представления дают, фокусники люд дурят, чревовещатели потешают. Зверьё дрессированное бывает. Пару раз таких страхолюдин привозили, что люди шарахались, на стены лезли. Кто-то поседел, а одна родила с испугу.
У баб, кстати, свои забавы, они к гадалкам бегают. Про суженых-ряженых выведывают, о здоровье справляются, долгой ли жизнь будет. Самое смешное – верят!
Но есть одно развлечение, которое больше всех публике приглянулось. Круг. Место, где мужчины силой и умением меряются. Столько людей собирается – яблоку некуда упасть.
Вот и сегодня зевак море. Обступили, толпятся! Пришлось изрядно поработать локтями, прокладывая дорогу. Окрики и слова не действовали – авторитета у меня с гулькин нос. Свои ещё ладно – пропускают, а приезжие ворчат, пихаются.
Где тишком-бочком, а где с усилием, я протиснулся к Кругу, встал в шеренгу бойцов. Покрутил головой, насчитал десять человек, включая меня, – значит, будет пять поединков. Нормально, в самый раз.
Все ждали дядьку Акима. Он всегда к началу схваток приходит.
Ага, вот он! Знакомая ковыляющая фигура. Перед ним расступались, уважительно пропуская. В руках у дядьки посох. Палка палкой, мало ли таких, однако в действительности посох в Поле Смерти прожжён. Как железный стал – хрен сломаешь!
Я, как посох увидел, сразу поёжился. Мороз по коже! Готов поспорить – многие испытали похожие чувства: посохом дядька владел виртуозно. Не стеснялся применять, уча уму-разуму. Все юнаки-ополченцы испытали на собственных хребтах его воспитательное воздействие. И я не исключение. Перепадало, что уж там. За дело, само собой. По пустякам дядька не свирепствовал.
Встав перед нами, Аким провёл рукой по окладистой бороде и зачем-то поднял посох. Все, кто был поблизости, отшатнулись: вдруг вдарит?
Провинности и грешки за каждым водились, а дядька Аким обладал редким даром их находить. Нюх… просто звериный. Некоторые за спиной дядьку колдуном звали. Только зря, конечно. Никакой он не колдун! Просто многое повидал человек, опыта на десятерых хватит. За то мой отец его и ценит. Часто зовёт к себе, советуется. И правильно: лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Кем-кем, а дураком дядька точно не был.
Постояв с поднятым посохом, дядька Аким резким движением упер конец палки в землю и прочертил широкий круг. Распрямившись, оглядел творение рук своих. Результат ему
Лет десять назад, в годы моего детства, был он бравым ополченцем, никого и ничего не боялся, принимал участие во всех вылазках. Теперь же приставлен к новобранцам, да и чем ещё заниматься мужику, у которого вместо ноги – деревяшка, а на правой руке половину пальцев будто корова языком слизнула?
На Круге у него обязанности судьи. Судит по-честному, поблажек ни своим, ни чужим не даёт. Мировой дядька!
– Значит так! – заговорил Аким. – Круг видите? Вышел за круг – пеняй на себя. Бой проигран. Всем ясно?
– Всем, дядя Аким, – в разноголосицу ответили мы.
– То-то! – ухмыльнулся он. – Теперь остальные правила: друг дружку не калечить, за волосы не хватать, по причинным местам не лупить. Драться до первой крови, либо до пощады. Выбирайте сами по обоюдному согласию. Кто разжигать будет? Есть желающие?
– Есть, – сказал я.
– Нечай?! – удивился он.
– А что, дядя Аким? Нельзя, что ли?
– Почему нельзя?! Можно, – пожал плечами наставник. – Только…
– Что только? – спросил я, догадываясь, какие мысли сейчас бродят в голове дядьки Акима.
Как же, сын старосты, самого Добрыни! И ведь что самое смешное – когда он меня по хребтине посохом обхаживал, на эту тему вообще не заморачивался, а тут вдруг задумался.
– Ничего, – махнул рукой дядька Аким, отгоняя сомнения прочь. – С кем по жребию биться выпало?
– Не знаю. Выяснить не успел.
– Кхм… А ну, жребий покажь. Сейчас разберёмся.
Я передал ему жребий – палочку с двумя насечками.
– Вот! Держите, дядя Аким.
– У кого ещё такой? – спросил он, показывая жребий. – Короткий, две насечки…
– У меня, – басовито отозвались справа.
Я скосил взгляд в сторону говорившего и ахнул. Повезло так повезло! Мне предстояло драться с Чубарем – здоровенным детиной, приехавшим в Комплекс на смотр ополченцев.
Родом из дальней пограничной крепостицы, приглянулся бате, когда тот с проверкой по рубежам мотался. В ополчении людей не хватает, а тут в самой что ни на есть глуши пропадал парень, высокий, сильный, кровь с молоком. Ростом с моего отца, может, на полпальца пониже. А поскольку выше бати в Комплексе никого нет, ясно, почему он на Чубаря глаз положил.
Отец богатырей привечал. Давно лелеял мечту сделать из них войско наподобие кремлёвской дружины. Могучее и непобедимое.
– Выходи в круг, Чубарь! – велел дядька Аким. – И ты, Нечай, не стесняйся. Давай, коль вызвался.
Мы встали друг напротив друга. Тут-то и выяснилось, что ни в какое сравнение с Чубарем я не шёл. Проигрывал по всем статьям. Роста среднего, телосложения худощавого… Сопля соплёй!
Чубарь окинул меня презрительным взглядом, недовольно поджал нижнюю губу.
Он словно не знал, что внешность бывает обманчивой. Взять, к примеру, меня. Я хоть и тощий, да жилистый. А где силой взять не смогу, так ведь еще такая штука, как ловкость, имеется. Нам, ястребкам, ряху отъедать или брюхо отращивать нельзя. Вдруг крыло не поднимет?