Кремлевский кардинал
Шрифт:
Управление стратегической оборонной инициативы размещалось под торговым помещением Пентагона (вход в управление находился прямо под кондитерским магазином) и занимало пространство длиной в тысячу футов. Раньше здесь была стоянка для автобусов и такси, но затем появление террористов и популярных среди них автомобилей, снаряженных взрывчаткой, убедило Министерство обороны, что размещать автомобили под самым кольцом "Е" не очень разумно. Таким образом, эта часть огромного здания представляла собой самое новое и надежно защищенное помещение Пентагона, где размещалось самое новое и наименее защищенное его управление. Оказавшись у входа, Грегори достал свой второй пропуск, показал его четырем охранникам
В плохом настроении пребывал и генерал-лейтенант Билл Паркс. В его просторном кабинете находились письменный стол, низкий столик для кофе и дружеских бесед и длинный стол для совещаний. Стены украшали фотографии в рамках, на которых были запечатлены различные виды деятельности в космосе вместе с многочисленными реальными и воображаемыми космическими аппаратами и… видами вооружений. Вообще-то Парке был добродушным человеком. Бывший летчик-испытатель, он достиг таких высот, что на его месте ожидали видеть притворно улыбающегося карьериста, тогда как Парке вел монашенский образ жизни, а его застенчивая улыбка внушала полное доверие. На рубашке с короткими рукавами не было никаких планок его многочисленных наград, а виднелся только знак летчика. Генералу не требовалось производить впечатление – его заслуги и без того были известны. Парке был одним из самых умных людей на правительственной службе и уж точно входил в первую десятку, а может быть, был даже самым умным. Грегори обратил внимание, что в кабинете присутствуют и другие посетители.
– Мы встречаемся снова, майор, – повернулся Райан к Грегори. В руках он держал папку страниц в двести толщиной – половину из них Райан уже просмотрел.
Грегори вытянулся – для генерала Паркса – и доложил, что прибыл, как приказано.
– Как перелет?
– Превосходный. Сэр, автомат с прохладительными напитками на прежнем месте? У меня пересохло во рту.
Паркс усмехнулся.
– Бегите, майор, спешка не так и велика.
– Этот парень просто не может не нравиться, – произнес генерал, когда дверь за Грегори закрылась.
– Интересно, знает ли его мамочка, чем он занимается после школьных занятий? – засмеялся Райан и тут же снова стал серьезным. – Он еще ничего не видел из этого?
– Нет, у нас не было времени, да и полковник с «Кобры-Белл» появится здесь только часов через пять.
Джек кивнул. Именно поэтому единственными представителями ЦРУ в кабинете генерала Паркса были Арт Грэхем из группы слежения за спутниками и он сам. Все остальные хорошенько выспятся, пока они двое будут готовить материалы для полного брифинга, проводимого завтра утром. Парке тоже мог бы уехать и поручить работу своим ученым, но не таков он был – Чем больше Райан узнавал его, тем больше генерал нравился ему. Парке обладал главным качеством руководителя – он владел даром предвидения, и Райан был согласен с его предвидением. Это был кадровый военный, ненавидящий ядерное оружие. Вообще-то ничего необычного в этом не было – кадровые военные любят порядок, а ядерное оружие делает мир очень неаккуратным местом. Немало армейских офицеров, моряков и летчиков, поступились чувством собственного достоинства и построили свою карьеру, приняв оружие, которое, как они надеялись, никогда не будет использовано в бою. А вот Парке потратил последние десять лет жизни, стараясь уничтожить ядерную угрозу. Джеку нравились люди, готовые плыть против течения. Моральная храбрость была куда более редким товаром, чем физическая, и среди военных это соответствовало истине ничуть не в меньшей степени, чем среди других профессий.
Грегори вернулся в кабинет с банкой «кока-колы», которую он взял из автомата, стоящего в коридоре. Ему не нравился кофе, особенно когда предстояла серьезная работа.
– Итак, сэр, в чем дело?
– Мы получили видеопленку с «Кобры-Белл». Им предстояло следить за пробным запуском советской межконтинентальной баллистической ракеты. Советская птичка, СС-25, взорвалась вскоре после старта, однако руководитель операции, находившийся на борту «Кобры-Белл», решил остаться на позиции и поиграть со своими игрушками. И вот что он увидел.
Генерал Паркс нажал на кнопку дистанционного управления.
– Это «Космос-1810», – сказал Арт Грэхем, передавая фотографию. – Советский разведывательный спутник, который вышел из строя.
– На экране инфракрасное изображение, верно? – спросил Грегори и сделал глоток «кока-колы». – Господи!
То, что было только что крошечной белой точкой, разрослось во взорвавшуюся звезду, как в научно-фантастическом фильме. Но здесь не было никакой фантастики. Изображение изменилось, потому что его воспроизведение, находящееся под контролем компьютера, старалось успеть за энергетической вспышкой. В нижней части экрана появились цифры – зарегистрированная температура раскаленного спутника. Через несколько секунд изображение начало затухать, и компьютеру снова пришлось перестроиться, чтобы продолжать слежение за «Космосом».
На мгновение по экрану побежали помехи, затем сформировалось новое изображение.
– Это уже спустя девяносто минут. Одна из последующих орбит спутника проходила над Гавайскими островами, – пояснил Грэхем. – Там у нас находятся камеры для наблюдения за русскими спутниками. Посмотрите на переданный вам снимок.
– Это снимки «до» и «после», верно? – взгляд Грегори метнулся с одного изображения на другое. – Солнечные панели исчезли… Боже! Из какого материала сделан корпус спутника?
– Главным образом из алюминия, – ответил Грэхем. – Русские стремятся к более прочным конструкциям, чем мы. Внутренний каркас может быть изготовлен из стали, но скорее из титана или магния.
– Значит, спутник состоит из материала, наиболее благоприятного для передачи термальной энергии, – заметил Грегори. – Они уничтожили свою птичку. Нагрев оказался настолько высоким, что сгорели солнечные панели и, возможно, выведены из строя электрические системы внутри. На какой высоте пролетал спутник?
– Сто восемьдесят километров.
– Сары-Шаган или это новое место, о котором говорил мне мистер Райан?
– Душанбе, – кивнул Джек. – Новый объект.
– Но ведь дополнительные линии электропередач еще не протянуты.
– Верно, – согласился Грэхем. – Тогда они смогут увеличить мощность энергетического импульса по крайней мере вдвое по сравнению с тем, что мы сейчас наблюдали. Или на это рассчитывают. – Он говорил тоном человека, узнавшего, что его близкий родственник неизлечимо болен.
– Покажите еще раз первую запись, пожалуйста, – произнес Грегори. Несмотря на вежливый тон, это звучало почти как приказ. Джек заметил, что генерал Парке тут же исполнил просьбу молодого офицера.
Просмотр продолжался еще пятнадцать минут. Все это время Грегори стоял всего в трех футах от монитора и не отрываясь смотрел на экран. Последние три минуты видеозапись прокручивали кадр за кадром, и после каждого майор делал пометки. Наконец он удовлетворенно кивнул.
– Через полчаса я могу сообщить мощность выходного сигнала, но уже сейчас ясно, что у них возникло немало трудностей.