Кремлевский сыщик
Шрифт:
– Вы их еще не знаете. Если останусь здесь, в Сочи... они... эти сволочи... Они ведь обязательно до меня доберутся!
В дверях приемного отделения возник затор. Люди в масках, а также двое сотрудников в милицейской форме встали в дверях, закупорив своими телами проход.
– Старшего ко мне! – потребовал Краснов. – Терехин, – проговорил он, увидев поднимающегося по пандусу «знакомца» в штатском, – вы отдаете себе отчет в своих действиях? Вы понимаете, какие последствия могут наступить? Причем
– А вы не давите на меня! – глухо произнес милицейский чин в штатском. – Не надо брать на голос... здесь вам не Москва.
– Уберите немедленно своих людей! Не доводите ситуацию до критической...
– Это вы мне? А по-моему, это вы тут нагнетаете! Появились, понимаешь... как известно кто из табакерки!
– Учтите, вся ответственность за возможные последствия ляжет на вас лично,Терехин.
– У меня приказ, – уже не так уверенно, как прежде, сказал замначальника МОБ УВД Сочи. – Надо мной тоже имеется начальство.
– Вы препятствуете работе оперативно-следственной группы департамента собственной безопасности МВД, – веско сказал Краснов. – Тем самым вы нарушаете, причем злостно, внутренние инструкции и нормативные акты!
– У меня приказ, коллега, – повторил Терехин. – Мне поручено взять под охрану полковника Левицкого... Приказано охранять во время оказания ему медицинской помощи. А также выставить пост у его больничной палаты. Других распоряжений я пока не получал.
В приемном покое собралось несколько медиков; они с беспокойством наблюдали за происходящим.
Двое или трое из медперсонала принялись названивать кому-то по своим сотовым телефонам. Если они вызывают милицию – звонят в дежурную часть, к примеру, то совершенно напрасно: милиция уже здесь. А вот «смежник» и его сотрудники пока так и не объявились в больничном городке. И телефон его почему-то вдруг перестал отвечать...
– Терехин, у вас что, есть запасная голова? – процедил Краснов. – Или она у вас железная? А ну, немедленно убрал своих с прохода! Прочь с до– роги!
Терехин заколебался. Он как будто хотел что-то сказать в ответ, но послышалось пиликанье сотового.
Пока местный милицейский чин разговаривал с кем-то по телефону, Краснов и его люди смогли разблокировать проход. «Маски» расступились; трое или четверо прошли в приемный покой вслед за медиками с каталкой, на которой лежал раненый. Остальные остались снаружи. Они, по-видимому, ждали четких команд от своего начальства.
Краснов предъявил служебное удостоверение немолодому мужчине.
– Это уже выходит за всякие рамки! – сердито сказал главный хирург «четверки». – Это... это совершенно недопустимо. Я буду жаловаться!.. Ну а сейчас-то мы можем приступить к своей непосредственной работе?
– Не сердитесь, доктор. – Краснов, а вслед за ним и Аверин с Родионом шли за каталкой и бригадой медиков к лифту. – Я готов принести любые извинения... Но ситуация такова, что доставленного к вам товарища мы не можем оставить без присмотра. И без охраны... даже на одну секунду.
Кто-то из местного медперсонала передал Краснову и сопровождавшему его повсюду телохрану Аверину белые халаты. Их также заставили надеть у входа в отделение специальные бахилы и шапочки.
Краснов, экипировавшись соответствующим образом, несмотря на протесты хирурга и еще двух врачей, на которых были хирургические костюмы, бахилы и маски, вошел в предбанник операционного блока.
– Мне нужно пять минут, чтобы поговорить наедине, – сказал Краснов.
– Вы с ума сошли?!
– Это вопрос жизни и смерти, – твердо произнес старший московской бригады. – А также вопрос огромной государственной важности.
– Нам нет до всего этого дела, – сердито отреагировал завотделением. – Мы врачи. Наше дело – спасать жизни.
– Наши устремления в данном случае совпадают! Мне нужны эти пять минут. После чего раненым товарищем займетесь уже вы.
В этот момент подал голос Левицкий:
– Пожалуйста... оставьте нас на несколько минут. Доктор, это действительно вопрос жизни и смерти.
– Возмутительно! – пробормотал завотделением. – Это вам так с рук не сойдет! –
Он повысил голос: – Я буду на вас жаловаться! И главврач... он уже едет в больницу... уверен, он тоже меня поддержит.
– Это ваше право, доктор. А сейчас убедительно прошу оставить нас наедине. Мы с вами зря теряем драгоценное время.
Когда они остались вдвоем с раненым коллегой в предбаннике операционного блока, Краснов достал из кармана куртки миниатюрную компактную цифровую камеру. Включил, наведя объектив на человека с забинтованной головой. Цифровой диктофон, находящийся у него в кармане пиджака, работал на запись начиная с того момента, когда ему вдруг неожиданно позвонил этот человек...
Левицкий все еще лежал на каталке. С него лишь сняли пиджак и бронежилет. В «бронике», как и предположил ранее Краснов, имелась отметина от пулевого попадания. Левый рукав испятнанной кровью сорочки обрезан; от капельницы к оголенной руке, к вене, тянулась трубка.
– Как вы себя чувствуете? Можете говорить?
– Да могло быть и хуже. – Левицкий усмехнулся окровавленным ртом. – Говорить могу... и хочу. Эти сволочи хотели меня убить. Вот же идиоты... По-другому и не скажешь. Ну, теперь пусть пеняют на себя!
– У нас мало времени. Но давайте все же по порядку. Фамилия, имя, отчество, дата и место рождения?
– Левицкий Игорь Николаевич, семьдесят второго, Туапсе...
– Место работы?
– Аппарат полномочного представителя Президента Российской Федерации в Южном Федеральном округе... Заместитель главы департамента по вопросам правоохранительной деятельности, обороны и безопасности, куратор спецпрограмм по линии МВД в Большом Сочи.
– Звание?
– Полковник милиции.
– Игорь Николаевич... откуда вы узнали номер моего сотового?