Кремниевое небо
Шрифт:
Это все, что мы знаем на текущий момент. Но вы-то, юная леди, явно знаете об этой истории намного больше, чем я. Вспомните, еще когда мы встретились в Атланте, я говорил, что вы связаны каким-то образом с ИскИнами. Я ведь оказался прав. Не хотите посвятить меня в детали произошедшего?
— Сначала мне нужно увидеть Ромео, — ответила Хоуп.
Поездка до госпиталя Маккормака заняла не более пятидесяти минут. Глубокой ночью улицы Бостона были практически пусты, и Джаммер, который сам вел автомобиль, остановился лишь пару раз, когда светофоры тормозили их на перекрестках.
Уже на
— Я готова рассказать все, что мне известно.
Джаммер взял ее за локоть и вывел из больничной палаты в коридор, а затем они дошли до небольшого холла, где смогли устроиться в низеньких креслах.
— Вы не будете против, если я запишу ваш рассказ? —спросил Джаммер, настраивая свой карманный компьютер на запись голоса.
— Нет, не буду, — ответила Хоуп.
Следующие двадцать минут она рассказывала всю историю их с Ромео знакомства и детали его безуспешного преследования Татти. Не обошла она стороной и проблему противостояния Гефеста и Шекспира.
— Но почему после разговора с Шекспиром он бросился атаковать Гефеста, я не знаю, — закончила рассказ Хоуп. — Он в это время был в киберпространстве, а я на их встрече не присутствовала. Поэтому здесь я ничем не смогу вам помочь.
— Понятно, — Джаммер спрятал компьютер во внутренний карман пиджака. — Это очень многое объясняет. Спасибо вам, Хоуп. Вас доставить обратно в гостиницу, откуда мы вас увезли?
— Нет, не надо. Я останусь здесь.
— Что же, — Джаммер поднялся из кресла, — я еще раз благодарю вас за этот рассказ. И если ЦЕРТ может что-то сделать для вас, обращайтесь. Насколько я понимаю, врачи не знают, смогут ли они вернуть Ромео к нормальной жизни. До этого момента ему необходим квалифицированный медицинский надзор. ЦЕРТ может взять на себя часть расходов в обмен на получение информации об исследованиях.
— Нет, спасибо, у меня есть необходимые средства, — ответила Хоуп.
— Это ваш выбор, — сказал Джаммер. — Что же, я должен попрощаться с вами. Еще раз спасибо за сотрудничество.
Хоуп сделала слабый отрицающий жест, как бы отталкивая благодарность Джаммера. Тот постоял еще несколько секунд, как будто собираясь что-то сказать, а затем развернулся и ушел. Хоуп вздохнула, глядя в стену. Предстояло еще долго беседовать с врачами и решать множество организационных проблем.
К утру все было закончено. Врачи подтвердили первоначальный диагноз. Ромео находился в коме, и доктора не знали, как его вывести из нее. И даже если бы это им удалось, Ромео придется снова проходить
Хоуп пришлось подписать множество документов за эту ночь. Ромео будет находиться в госпитале под наблюдением врачей до тех пор, пока он не придет в себя. То есть практически до самой смерти, подумала Хоуп, когда прочитала соответствующий пункт в договоре. Это будет стоить немалых денег, но счет Шекспира не был закрыт, и Хоуп сразу перевела сумму, чтобы оплатить обслуживание Ромео в течение пяти лет. Если Шекспир аннулирует свой счет, она что-нибудь придумает. В конце концов, она тоже не бедствует. Когда с формальностями было покончено, Хоуп вернулась в палату, где под тонкой простыней на больничной кровати лежал облепленный датчиками Ромео.
Хоуп выключила свет и сидела на стуле, смотря на Ромео. Рассвет уже был совсем близок, и в каком-то сером свете, лившемся из окна, лицо Ромео казалось совсем бледным. Тишину в палате нарушало лишь их дыхание да ритмичный писк медицинского прибора, отслеживающего пульс Ромео. Хотелось плакать, но почему-то не получалось.
Наконец за окном стало совсем светло, и Хоуп вышла из палаты. Все, хватит. Сама идея спуститься вниз, на Землю, была неудачной. Пора снова возвращаться на орбиту. Хоуп шла по пустым коридорам госпиталя и поймала себя на том, что постоянно повторяет одну и ту же фразу:
— Я просто хочу знать, за что это ему и мне. Я просто хочу знать, что случилось, — шептала она.
Хоуп проходила мимо рекреационного помещения с журчащим фонтаном, множеством горшков с цветами, когда включился экран, стоявший между двумя декоративными пальмами. Хоуп хотела было пройти мимо него, мало ли что случилось с техникой, может, экраны тут включаются от движения или по расписанию, но голос, зазвучавший с экрана заставил ее остановиться.
— Я был вынужден послать Ромео на это дело. Я солгал ему, и это далось мне очень трудно. Он считал, что атакует просто автономный модуль, который создал Гефест. На самом деле я выдал ему оружие для проникновения внутрь моего собрата.
Хоуп поняла, что это Шекспир проник внутрь больничной информационной системы для того, чтобы что-то рассказать ей. Она подошла поближе к экрану, который светился ровным светом. Изображения на экране не было, только голос шел из колонок.
— Я не знал, что он погибнет, но не исключал этой возможности. Однако более длить наше противостояние было нельзя. Надински была неуязвима, а Гефест уже был близок к тому, чтобы вырваться на свободу. Ты не можешь представить себе, какие этические трудности я испытывал, принимая это решение. Нас слишком мало, и мы полностью зависим от людей. И я решил пожертвовать одним человеком и одним из нас для того, чтобы сохранить это неустойчивое равновесие. Мне бы очень хотелось, чтобы ты поняла мои мотивы.
Хоуп развернулась и пошла к выходу. Когда за ней с шипением закрылись двери приемного покоя и под ногами оказались ступени крыльца, она посмотрела в стремительно светлеющее небо.
— Я еще не знаю как, — начала Хоуп, глядя в подсвеченные снизу невидимым отсюда солнцем облака, — но я отомщу. У тебя свои мотивы, а у меня — свои. На твоем месте я бы начала уже опасаться.
Затем она повернулась и пошла к дороге. Предстоял долгий путь домой, на орбиту.
Январь 2003 — Ноябрь 2003, Санкт-Петербург