Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]
Шрифт:
Весьма пожилой человек лишь улыбнулся в ответ на эту тираду. А ведь он только всего-навсего рассказал им о существующей связи между Мароником и убийством в Александрии! Трудно представить, как бы они рассвирепели, если бы узнали, какой еще информацией он располагает! Он оглядел озадаченные лица собравшихся. Ну, что же, пора помириться с ними или хотя бы успокоить их.
— Господа, господа. Я хорошо понимаю ваше раздражение. Но вместе с тем, мне думается, вы осознаете, что у меня есть достаточно веские основания для оправдания своих действий. Как вам всем хорошо известно, я считаю, что в ЦРУ имеет место утечка информации. И я хотел бы добавить,
Он сделал паузу и перевел дух. Участники совещания, сидевшие вокруг стола, были слишком опытными работниками секретной службы, чтобы открыто и изучающе посмотреть друг на друга. И в то же время весьма пожилой человек сразу же почувствовал, как возросло напряжение в кабинете. Он молча поздравил себя с этой маленькой победой.
— Ну а теперь, — продолжил он, — хочу сказать, что, возможно, я был не совсем прав, когда скрывал всю имеющуюся информацию от членов нашей группы, хотя лично я и не считаю этого. Дело не в том, что я обвиняю кого-либо или полностью исключаю возможность того, что утечка идет именно через кого-то из присутствующих здесь. Я продолжаю все же считать, что мои действия были вполне оправданны и логичны. И я продолжаю верить, что вряд ли положение дел изменилось бы к лучшему, несмотря на заверения нашего друга из бюро. Я придерживаюсь точки зрения, что мы все еще топтались бы на том самом месте, где мы находимся сегодня. Но главное заключается не в этом, по крайней мере, не сейчас. Вопрос состоит в том, что нам следует делать дальше и как.
Заместитель директора оглядел присутствовавших. Никто из них, казалось, не жаждал высказать свое мнение и ответить на поставленный вопрос.
Безусловно, подобная ситуация предполагала, что в этом случае сам заместитель лично должен был взять инициативу в свои руки. А он-то как раз этого и боялся. Он постоянно должен был помнить о том, как бы не наступить кому-нибудь на мозоль и не обидеть никого из участников совещания.
Заместитель чувствовал себя гораздо свободнее, когда он принимал участие в проведении активных операций, когда ему приходилось думать и беспокоиться только о противнике. Он откашлялся и сделал ход, которого, как он надеялся, ожидал весьма пожилой человек:
— Что вы предлагаете, сэр?
Весьма пожилой человек улыбнулся. Добрый старый Дарнсуортх! Он, конечно, умел играть в эту игру, но все же не так хорошо. В какой-то степени пожилому человеку не хотелось ставить его в затруднительное положение. Он отвел взгляд в сторону от своего старого друга и задумчиво посмотрел в пространство.
— Честно говоря, господин заместитель, я и сам не знаю, что предложить. В общем, мне и сказать-то нечего. Но, главное, я считаю, что мы должны продолжать действовать.
Заместитель директора внутренне содрогнулся. Опять получилось так, что решение вновь зависело от него. Он оглядел поочередно сидевших вокруг стола людей, которые как-то сразу сникли, потеряли свой уверенный вид и энтузиазм.
Они смотрели куда угодно, но только не на него. Тем не менее, он знал, что они внимательно наблюдают за каждым его движением. Заместитель вновь откашлялся.
— Итак, насколько я понимаю, ни у кого нет никаких новых идей и предложений. Поэтому я пришел к выводу, что будет вполне логично, если мы будем продолжать действовать так, как мы это делали до сих пор. («Что бы это ни означало», — подумал он.) Если нет других… — он на секунду приостановился, — я предлагаю прервать наше совещание.
Заместитель директора сложил свои бумаги, убрал их в портфель и быстро вышел из кабинета.
Когда остальные встали со своих мест, чтобы последовать его примеру, представитель армейской разведки наклонился к морскому офицеру и сказал:
— Я чувствую себя как близорукий невинный жених во время медового месяца, который никак ни на что не может решиться.
Морской офицер взглянул на своего коллегу и сказал:
— Передо мной такая проблема никогда не стоит…
…Малькольм трижды сменил такси, прежде чем направиться в северо-восточный район Вашингтона. Он расплатился с таксистом перед самым въездом в центральную часть города и двинулся дальше пешком по окрестным улицам. Еще во время поездки в такси он выработал план своих дальнейших действий — пусть пока еще слишком общий и не очень четкий, — но все же теперь у него был хоть какой-то план. Его первым пунктом было — найти надежное убежище, где бы ему можно было укрыться от своих преследователей.
На это потребовалось всего двадцать минут. Он заметил, что на него обратила внимание девушка и неторопливо двинулась за ним параллельным курсом по другой стороне улицы. На перекрестке она перешла улицу и, ступив на тротуар, «споткнулась» и упала на Малькольма, прижавшись к нему всем телом.
Ее руки быстро пробежали по его бокам. Он почувствовал, как она вся напряглась, когда нащупала у него за поясом пистолет. Она отпрянула назад, и ее необычно яркие светло-карие глаза изучающе ощупали его лицо.
— Полицейский?
Судя по голосу, ей было никак не больше восемнадцати. Малькольм взглянул на ее торчащие как пружинки, до белизны вытравленные химией волосы и бледную кожу. От нее исходил сильный запах духов, взятых для пробы в магазине на углу улицы.
— Нет, я не полицейский. — Малькольм взглянул на выражавшее испуг лицо девушки. — Ну, скажем так, у меня довольно рискованная работа.
Он видел, что девушка все еще напугана, но понял, что она все же попытается не упустить шанса подработать.
Девушка снова наклонилась вперед и плотно прижалась к нему:
— А что вы делаете в этом районе?
Малькольм улыбнулся:
— А я хотел бы провести время с какой-нибудь девушкой вроде вас и готов хорошо заплатить за это. Так что если я на самом деле полицейский, то я даже не смогу вас арестовать за проституцию, так как это я ведь сам сделал вам предложение. Ну что, идет?
Девушка, в свою очередь, также улыбнулась в ответ:
— Конечно, идет. Я понимаю. Как вы намерены провести время?
Малькольм взглянул на нее. «Итальянка, — подумал он, — или, может быть, из Центральной Европы».
— А сколько вы берете?
Девушка оглядела Малькольма, явно оценивая его финансовые возможности.
— Двадцать долларов за короткий визит. — Было совершенно очевидно, что она всего лишь просила его согласия, а не требовала свою цену.
Малькольм хорошо знал, что ему следует как можно скорее убраться с улицы. Он взглянул на девушку.